— Команда супергероев?

— Бюрократия, — сказала Мёрфи.

— Я бы предпочел команду супергероев.

— Слушай и учись, двоечник, — хмыкнула Мёрфи. — Стражи — это ведь организация, так?

— Ну?

— Многочисленная?

— Около трехсот человек, и набирает новых, — кивнул я.

— И в нее входят чародеи с различными обязанностями, живущие в разных частях света, говорящие на разных языках, которым тем не менее приходится каким-то образом общаться друг с другом и работать вместе?

— Угу.

— А теперь смотри, — объявила Мёрфи. — Бюрократия. Организация, призванная бороться с энтропией, которая естественным путем поглощает совместную деятельность подобного рода.

— Ты дашь подсказку позже или…

Она отмахнулась от меня.

— Все бюрократы страдают одними недостатками — и мне кажется, у тебя больше времени для действий, чем ты полагаешь. Если бы ты не устал, если бы тебе не было больно, и если бы ты не шарахался от любого порядка, кроме своего собственного, ты бы и сам это понял.

Я нахмурился:

— Это как?

— Уж не думаешь ли ты, что Мэдлин Рейт позвонила в Белый Совет со своего домашнего номера, представилась и мило сообщила им, что ты помогаешь Моргану? — Мёрфи покачала головой. — «Алё, я ваш враг, позвольте мне ни с того, ни с сего помочь вам…»

Я задумчиво пожевал губу.

— Стражи скорее всего решили бы, что она пытается отвлечь их силы в критической ситуации, когда у них и так ограничены ресурсы.

Мёрфи кивнула.

— Конечно, они проверят информацию, но всерьез доверять ей не станут и уж наверняка поместят в самом конце списка неотложных дел.

— Значит, она позвонила им анонимно. И что?

— Как по-твоему, сколько таких доносов получили уже Стражи? — спросила Мёрфи. — У нашего брата, у полиции тоже так. Стоит случиться какому-нибудь громкому преступлению, и мы немедленно получаем звонки от дюжины психов, уверенных в том, что его совершил их сосед, еще дюжины уродов, нарочно старающихся напакостить этому своему соседу, и от втрое большего количества благонамеренных граждан, которые вообще плохо знают, в чем дело, но искренне верят в то, что так они помогают правосудию.

Некоторое время я переваривал услышанное. Вряд ли Мёрфи сильно погрешила против истины. В мире полно людей и организаций, которым хотелось бы поддержать Стражей в их борьбе за правое дело, или которым хотелось бы произвести на них впечатление, или которым просто хотелось получить повод связаться с ними. Нет, Мёрфи скорее всего права. Наверняка они получают сейчас кучу доносов со всего света.

— Они проверят это сообщение, — сказала Мёрфи. — Но готова поспорить на хорошую сумму, что при ваших нынешних проблемах пройдет не меньше нескольких часов, прежде чем оно попадет в руки людей, принимающих решения, и что реакция на него — с учетом сложностей, имеющих место у членов Совета при работе с техникой и средствами связи — тоже займет в лучшем случае столько же времени.

Я обдумал и это.

— И к чему ты клонишь?

Она снова положила руку мне на запястье и легонько сжала.

— К тому, что тебе рано сдаваться. Есть еще немного времени.

Я повернул голову и пару секунд смотрел на профиль Мёрфи.

— Правда? — негромко спросил я.

Она кивнула:

— Угу.

И почему это слово «угу» подобно слову «ура!» так непропорционально коротко? Оно вполне заслуживает большей длины.

Я покрепче взялся за руль «ройса».

— Мёрф?

— А?

— Ты чертовски потрясающая женщина.

— Гнусная шовинистическая свинья, — сказала она. В ветровом стекле я видел ее отражение — она улыбалась. — Не вынуждай меня врезать тебе по носу.

— Угу, — сказал я. — Это было бы чертовски не женственно.

Мы уже подъезжали к моему дому. Она тряхнула головой.

— Хочешь, — сказала она, — отвези его ко мне. И сам можешь там укрыться.

Я сдержал улыбку, но испытал некоторый соблазн так и поступить.

— Не сейчас. Не забывай: Стражам известно, где ты живешь. Стоит им начать меня искать…

— …как они и мой дом проверят, — договорила Мёрфи. — Но ты же не можешь и дальше держать его у себя.

— Я знаю. А еще знаю, что не имею права впутывать еще кого-то во всю эту заваруху.

— Но должно же быть место, — возразила она. — Тихое. И не слишком известное. Подальше от людей. — Она помолчала. — Где ты мог бы укрыть его от поисковой магии. И где у тебя было бы преимущество, если дойдет до боя.

Я промолчал.

— Ладно, — вздохнула Мёрфи. — Наверное, таких в наших краях нет.

Я вдруг вскинул голову.

— Блин-тарарам! — выдохнул я, и губы мои сами собой растянулись в ухмылке. — Кажется, я знаю одно!

Я вошел в свою дверь, окинул взглядом залитую свечным светом комнату и застыл.

— Блин-тарарам! — рявкнул я. — Что это опять с вами, ребята?!!

Морган сидел, привалившись спиной к стене у камина; на бинтах его алели свежие кровавые пятна. Он с трудом держал глаза открытыми. Рука его бессильно лежала на полу рядом с маленьким полуавтоматическим пистолетом. Пистолет был не мой. Представления не имею, где он его прятал.

Молли лежала на полу у дивана; Мыш в буквальном смысле слова сидел у нее на спине. Она дышала с трудом, и мой здоровенный пес чуть приподнимался и опускался с каждым ее вдохом-выдохом.

Люччо лежала там, где мы ее оставили — на спине, с закрытыми глазами. Она явно не просыпалась. Одна из лапищ Мыша покоилась у нее на солнечном сплетении. С учетом характера ее травмы, я не сомневался, что ему достаточно будет приложить минимум усилий к тому, чтобы лишить ее возможности двигаться, если она проснется.

В воздухе стоял резкий запах бездымного пороха. Шерсть на груди у Мыша потемнела от крови.

Увидев это, я в ярости бросился на Моргана, и не удержи меня Мёрфи, наверняка двинул бы Моргана башкой о стену. Я ограничился тем, что отшвырнул ногой в угол его пистолет. Если при этом я задел пару его пальцев, это меня в тот момент мало тревожило.

Морган смотрел на меня притупившимся, почти бессознательным взглядом.

— Клянусь, — прорычал я. — Богом клянусь, Морган, если вы сейчас все не объясните, я лично, собственными руками задушу вас, а труп сволоку за яйца в Эдинбург.

— Гарри! — крикнула Мёрфи, и до меня дошло, что она стоит между мной и Морганом, упираясь в меня всем телом, как солдат, водружающий флаг.

Морган оскалился — скорее, от боли, чем в улыбке.

— Твоя чернокнижница, — произнес он сухим как старая кожа голосом, — пыталась проникнуть в сознание капитана Люччо против ее воли.

Я дернулся вперед, и Мёрфи снова оттолкнула меня. Я вешу вдвое больше ее, но она правильно рассчитала угол, да и упор у нее был лучше.

— И поэтому вы застрелили мою собаку? — рявкнул я.

— Он заслонил ее. — Морган закашлялся и закрыл глаза. Лицо его побледнело еще больше. — Я не хотел… в него…

— Господом Богом клянусь, — взорвался я. — Это слишком. Поняли, слишком! Мы с Молли ходим ради вас на волосок от смерти, а вы вот чем за это платите? Сейчас же выставлю вашу параноидальную задницу за дверь, оставлю валяться там и буду принимать ставки, кто доберется до вас первым — Черный Совет, Стражи или чертовы доброхоты.

— Г-Гарри, — чуть слышно пролепетала Молли. Судя по голосу, ее тошнило, а еще… неужели ей было стыдно?

Весь мой гнев как-то разом улетучился, сменившись сомнениями и медленно накатывавшей волной ужаса. Я повернулся и посмотрел на нее.

— Он говорит правду, — прохрипела она, не глядя на меня. Говорить под весом Мыша ей было явно нелегко. В голосе явственно слышались слезы, а спустя секунду они полились из глаз. — Мне очень жаль, Гарри. Очень жаль. Он сказал правду.

Я привалился к стене и встретился взглядом с Мышом — тот глядел на меня печальными, полными боли глазами, но не двигался с места, одновременно заслоняя собой Молли и не давая двинуться с места ей.