Она уставилась на меня, недоуменно склонив голову набок.

— Что?

Я взял у нее из пальцев пустую нить и натянул ее между пальцами.

— Все дело не в силе, Молли. С самого начала не в ней. Силы у тебя полно.

Она мотнула головой.

— Но… все это время…

— Бусины и не должны были подниматься. То есть, как я сказал, сила не имела к этому никакого отношения. Тебе недоставало не силы, а мозгов, — я легонько постучал пальцем по ее брови. — Ты должна была открыть глаза. Ты должна была как следует осознать, насколько опасны эти штуки. Осознать границы своих возможностей. И понять, почему иногда нужно делать такое.

— Но я всего… я только сказала, что испугалась.

— После такого приключения? Но это разумно, детка, — заверил я ее. — Я тоже боюсь. Каждый раз, когда такое случается, это меня пугает. Только не сила помогает пройти такое и остаться живым. Не сила, а ум. Я побеждал людей и тварей куда сильнее, чем я, потому что они не шевелили мозгами или делали это хуже, чем я. Дело не в мускулатуре, детка, пусть даже и магической. Дело в подходе. И в твоей голове.

Она медленно кивнула.

— И еще в том, чтобы делать что-то, когда причина правильная.

— И еще, ты бросаешься в это дело не только потому, что ты достаточно сильна, чтобы сделать это, — сказал я. — Ты делаешь это потому, что у тебя и выбора-то не слишком много. Ты делаешь это потому, что не считаешь для себя приемлемым просто повернуться, и уйти, и жить после этого в ладу с собой.

Секунду она смотрела на меня, потом глаза ее расширились.

— Иначе получается, что ты используешь силу ради силы.

Я кивнул.

— А сила, Молли, имеет свойство портить человека. Очень легко пристраститься к ее использованию. Надо учиться тому, чтобы обращаться к ней только в нужных случаях, или…

— Или сила сама начнет диктовать тебе, — договорила Молли. То есть, она слышала этот аргумент от меня, и не раз, но впервые она произносила эти слова медленно, с пониманием — похоже, искренним.

— Не повторяя их за мной по-попугайски. — Она подняла взгляд на меня.

— Потому вы и делаете это. Ну, когда помогаете людям. Используете силу не для себя, но для кого-то другого.

— И для этого тоже, — согласился я. — Угу.

— Я… того… очень дура, да?

— Есть разница между тем, чтобы понимать это здесь, — я снова легонько постучал пальцем ей по лбу, — и знать вот этим, — я коснулся ее футболки чуть выше солнечного сплетения. — Ясно?

Она медленно кивнула. Потом взяла у меня нить и повязала себе на запястье — длины нити как раз хватило для этого. Она подняла руку так, чтобы я видел нить.

— Это чтобы я не забывала.

Я улыбнулся и обнял ее за плечи. Она ткнулась носом мне в плечо.

— А вы такие уроки получали?

— В изобилии, — кивнул я. — От того старого ворчливого шотландца на ферме в Озарке.

— А когда я перестану чувствовать себя дурой?

— Когда я перестану себя так чувствовать, обязательно дам тебя знать, — ответил я, и она рассмеялась.

Я выпрямился и посмотрел ей в глаза.

— Ты еще в игре?

— Да, — коротко ответила она.

— Тогда ты едешь со мной и Рамиресом. Мы остановимся у въезда в поместье, и ты останешься — поняла, останешься — в машине.

Она серьезно кивнула.

— Что мне делать?

— Держать ухо востро. Фиксируй все подозрительное. Не говори ни с кем. Если кто-нибудь направится в твою сторону, отъезжай подальше. Если покажется компания нехороших парней — ну, или один, но нехороший — посигналь и уезжай.

— Хорошо, — кивнула она. Вид она, правда, имела чуть бледный.

Я достал из кармана маленький серебряный цилиндрик.

— Это ультразвуковой свисток. Мыш слышит его за милю. Если у нас будут неприятности, я посвищу, и он начнет лаять. Он покажет, где мы находимся. Постарайся подогнать машину как можно ближе к этому месту.

— То есть, Мыш останется со мной, — сказала она, заметно успокаиваясь.

Я кивнул.

— Почти всегда лучше работать не в одиночку.

— Что… что если я сделаю что-нибудь не так?

Я пожал плечами.

— Что тогда? Такое всегда возможно, Молли. Но никогда не ошибается только тот…

— …кто ничего не делает, — договорила она.

— Умница, — я положил руку ей на плечо. — Послушай. Ты далеко не дура. Я научил тебя всему, что сам знаю о Белой Коллегии. Смотри в оба. Шевели мозгами — ты это умеешь. Если запахнет жареным, а я не посвищу, уезжай к чертовой матери. Если я не подам сигнала до десяти вечера, тоже уезжай. Поезжай прямиком домой и скажи своим.

— Хорошо, — тихо сказала она. Потом сделала глубокий вдох и нервно выдохнула. — Страшно это все.

— И мы все равно это делаем.

— Значит, мы храбрые, да?

— Если у нас получится, да, — хмыкнул я. — А если нет — дураки.

Глаза ее на мгновение округлились, а потом она откинула голову и расхохоталась от всей души.

— Ну что, — спросил я. — Готова?

— Готова, сэр.

— Хорошо.

На улице захрустел под колесами Жучка гравий — вернулся Рамирес.

— Ладно, двоечница, — сказал я. — Бери Мыша на поводок и пошли. Займемся делом.

Шато-Рейт мало изменился со времени моего предыдущего визита. Это одна из немногих положительных сторон общения с не-смертными: они плохо приспосабливаются к изменениям и по возможности избегают их сами.

Это довольно большая территория на север от города, и ландшафт здесь на удивление разнообразен: полоски ровной, плодородной земли, из фермерских владений превратившиеся в дорогие загородные участки. Десятки маленьких речек и ручьев изрезали холмы и долины сильнее, чем принято ожидать от Среднего Запада. Деревья в этих краях растут необычайно высоко…в общем, захоти я купить здесь хоть крошечную лачугу, и она обошлась бы мне в сумму, равную пяти или шести моим годовым доходам.

Шато-Рейт окружен целым лесом этих древних, исполинских деревьев, словно кто-то пересадил сюда из Британии кусок Шервудского Леса. С окружающих поместье дорог замка не видно. Насколько я помнил, чтобы попасть к замку (тоже очень и очень немаленькому), нужно проехать не меньше полумили по лесу.

Примечание: пешком и в одиночку вам из замка не уйти. Во всяком случае, до тех пор, пока в нем хозяйничают вампиры.

Впрочем, одно отличие я все-таки заметил. Каменная стена высотой добрых восемь футов никуда не делась, зато по верху ее тянулась теперь двойная спираль колючей проволоки, а по периметру ее расставили фонари. Приглядевшись, я обнаружил и видеокамеры. Старый лорд Рейт недолюбливал современные охранные системы, предпочитая им традиционных телохранителей. Похоже, Лара относилась к потенциальным угрозам серьезнее и прислушивалась к рекомендациям смертных экспертов. По крайней мере, всякую смертную шушеру это наверняка отпугивало, а смертных врагов у Коллегии всегда предостаточно.

Что важнее, это кое-что говорило об особенностях Лариного правления: она нашла квалифицированных сотрудников и с уважением относилась к их мнению. Возможно, она и не производила впечатления такого непререкаемого авторитета, как лорд Рейт — впрочем, лорд Рейт уже не заведовал спектаклем, пусть в магическом сообществе об этом и не знали.

Еще я отметил про себя, что, возможно, сослужил Совету и всему остальному миру не самую лучшую службу, помогая Ларе взять власть. Лорда Рейта отличали избыточные гордыня и самоуверенность. У меня сложилось ощущение, что Лара в качестве фактического Белого Короля окажется куда более дееспособной и еще более опасной.

И вот он я, явился — не запылился, чтобы снова помочь ей и еще сильнее укрепить ее власть.

— Останови здесь, — негромко сказал я Молли. До ворот в поместье оставалось еще не меньше четверти мили. — Ближе пока не надо.

— Хорошо, — кивнула Молли и остановила Жучка — на левой обочине, как я с одобрением отметил про себя. Если бы кто-то попытался подойти к ней, ему пришлось бы пересечь асфальтовую полосу.