— Не трепыхайся! — повторил я.

— Боже праведный, — прохрипел Томас перехваченным от боли голосом. Он прекратил биться и поднял вторую руку в знак капитуляции. Узнав голос, я разглядел теперь и лицо. — Гарри, это же я.

Я нахмурился и нажал на руку еще сильнее.

— Оу, — захлебнулся он. — Дрезден, что вы делаете? Пустите же. Это я.

Я стиснул зубы и отпустил его, сунув напоследок физиономией в сетку. Потом встал.

Томас медленно поднялся и повернулся ко мне лицом, продолжая держать руки поднятыми.

— Спасибо, дружище. Я не хотел заставать вас врасплох как…

Я с размаху врезал ему кулаком по носу.

Похоже, его это врасплох все-таки застало, потому что он как стоял, так сел, прикрыв лицо руками и изумленно тараща на меня глаза.

Я поднял свой жезл. Кончик его, светившийся зловещим багровым сиянием, завис в воздухе в каком-то футе от его лица. Лицо его, и так довольно бледное, сделалось пепельно-серым, из разбитой губы сочилась кровь.

— Гарри… — пробормотал он.

— Заткнитесь, — сказал я. Я говорил совсем тихо. Негромкий голос пугает больше вопля. — Вы мною манипулируете, Томас.

— Я не знаю, о чем это вы гово…

Я подался вперед, и ему пришлось отодвинуться от раскаленного конца моего жезла.

— Я сказал, заткнитесь, — продолжал я все так же тихо. — Мне кажется, в студии находится кто-то, кого вы знаете, и вы не предупредили меня об этом. Мне кажется, вы обманывали меня и в другом, и это как минимум дважды сегодня уже подвергало меня смертельной опасности. А теперь назовите мне хоть одну причину, которая удержит меня от того, чтобы не выжечь ваш лживый рот раз и навсегда.

Волосы у меня на затылке вдруг стали дыбом, словно пытаясь отделиться от тела и улететь куда-нибудь подальше. Я услышал за спиной два металлических щелчка взводимых затворов, и томный до сумасшествия голос Лары произнес:

— Хотите, назову сразу две?

Первой мыслью, что пришла мне на ум, было: "Уау, ну и голос же у нее!»

И сразу же последовала вторая: "Как ей, черт подери, удалось догнать нас так быстро?»

Ну, и где-то совсем уже в глубине сознания та, практичная часть меня тоже включилась в обмен мнениями: "Вот некстати будет, если меня застрелят".

Вслух же я произнес:

— У вас действительно фамилия Романи?

Я не слышал шагов, но когда она заговорила в следующий раз, голос ее раздался ближе.

— Это моя фамилия по мужу. Я была замужем. Недолго. А теперь будьте добры, отойдите от моего младшего братца.

Блин-тарарам, значит, она его сестра? Милая семейка. Вполне возможно, она будет реагировать на угрозу не совсем, гм, рационально. Я сделал глубокий вдох и напомнил себе, что с учетом обстоятельств, провоцировать Лару Рейт было бы чистым идиотизмом.

— Я правильно понял: если я сделаю все, как вы просите, вы опустите пистолеты?

— Исходите лучше из того, что, если вы не сделаете этого, я застрелю вас.

— Ох, Бога ради, — вздохнул Томас. — Лара, да успокойся же. Мы просто беседовали.

Она почти по-матерински неодобрительно скрипнула зубами.

— Томми, Томми. Когда ты несешь ерунду вроде этой, мне приходится напоминать себе, что мой младший братик далеко не такой идиот, каким хочет нам всем казаться.

— Ох, да ну же, — выпалил Томас. — Мы теряем время.

— Заткнитесь, — буркнул я, бесцеремонно взмахнув жезлом, и оглянулся через плечо на Лару. На ней было что-то такое, черное, кружевное, туфли на шпильках…

(и как, черт подери, она ухитрилась догнать нас на этих гребаных шпильках? Даже для чародея найдется пара вещей, представляющихся совершенно невероятными)

… и в руках она держала пару славных таких маленьких пистолетиков. Возможно, заряжались они и не самыми мощными патронами, однако же и маленькой пули достаточно, чтобы убить меня раз и навсегда. По тому, как она их держала, у меня складывалось впечатление, что она знает, как с ними обращаться. В густой тени ее кожа, казалось, светилась сквозь кружева. Восхитительное зрелище.

Я стиснул зубы и отогнал внезапное желание пройтись языком по волнительным изгибам ее бедер. Вместо этого я поднял свой жезл и нацелил его на Томаса.

— Два шага назад, цыпочка. Опусти пистолеты, забудь о всех своих штучках — и мы поговорим.

Она застыла на полушаге, и на лице ее появилось слегка озабоченное выражение. Она прищурилась, и голос ее разлился по воздуху смесью меда и героина.

— Что вы сказали?

Я отогнал давление, которое оказывал ее голос на мое либидо.

— Назад, — буркнул я. — Быстро, — впрочем, сидевший во мне Дон Кихот не сдавался так просто, и я добавил: — Будьте добры.

Мгновение она смотрела на меня, словно увидела в первый раз.

— Экая бестолковая ночь, — пробормотала она тоном, каким обычно произносят что-нибудь совершенно нецензурное. — Вы Гарри Дрезден.

— Не огорчайтесь. Я довольно ловко обходился без фамилии, представляясь Гарри — Ассистентом Продюсера.

Она надула губы (надо сказать, это выглядело тоже потрясающе).

— Зачем вы угрожаете моему брату?

— Вечер выдался скучный, а все остальные были заняты.

Она даже намеком не предупредила. Один из ее маленьких пистолетов рявкнул, меня ослепила алая вспышка боли в голове, и я упал на колено.

Не опуская руку с нацеленным на Томаса жезлом, я поднял другую руку и осторожно коснулся ей уха. Когда я отнял ее, на ней темнели капли крови, но боль уже начала стихать. Лара выразительно выгнула свою умопомрачительную бровь. Блин-тарарам, она только чуть оцарапала мне ухо своей пулей. С такой меткостью залепить пулю мне промеж глаз — плевое дело.

— В обычной ситуации я бы восхитилась столь изящно выстроенным ответом, — произнесла она негромким, бархатным голосом. Возможно, она тоже считала, что так выйдет страшнее, чем если она произнесет это громко. — Но во всем, что касается моего младшего братца, у меня нет настроения играть в игры.

— Понято, — сказал я. Боюсь, мой голос звучал не слишком уверенно. Я опустил свой жезл и убрал заряд накопленной в нем энергии. Зловещая красная точка на его конце погасла.

— Прелестно, — отозвалась она, но пистолетов не опустила. Ночной осенний воздух развевал ее шикарные черные волосы, и серые глаза ее сияли в полумраке серебром.

— Гарри, — произнес Томас. — Это моя старшая сестра, Лара. Лара, Гарри Дрезден.

— Очень приятно, — кивнула она. — Томас, отойди от чародея. Я не хочу, чтобы какая-нибудь пуля, пройдя навылет, попала в тебя.

Ноги мои разом сделались ватными. Я продолжал держать жезл в руках, но Лара нажала бы на курок прежде, чем я успел бы прицелиться и выпустить разряд.

— Погоди, — сказал Томас. Он привстал на колено и оказался между мной и вампиром. — Не убивай его.

Она удивленно выгнула бровь, и на губах ее заиграла легкая улыбка.

— Это почему же?

— Ну, во-первых, есть ведь шанс, что он успеет сложить смертное проклятие.

— Допустим. А во-вторых?

Томас пожал плечами.

— А еще у меня есть личный интерес. Я предпочел бы первым делом обсудить все это втроем.

— И я тоже, — добавил я.

Призрачная улыбка так и оставалась на лице у Лары.

— Ты мне симпатичен, чародей, но… — она вздохнула. — Для переговоров нет времени, Томас. Присутствие Дрездена здесь недопустимо. Независимое предприятие Артуро — это внутреннее дело Белой Коллегии.

— Я здесь не затем, чтобы связываться с Белой Коллегией, — заявил я. — Вот уж чего мне хотелось бы меньше всего.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Всем нам хорошо известна цена благим намерениям. Тогда зачем же, а, чародей?

— Отличный вопрос, — буркнул я, выразительно покосившись на Томаса. — Я сам с удовольствием выслушал бы ответ.

Выражение лица у Томаса сделалось встревоженным. Взгляд его метнулся к Ларе, и у меня вдруг сложилось впечатление, что он готовится броситься на нее. Лара нахмурилась.