— Угу. У меня тоже выдался тяжелый день.

— Джентльмены, — вмешался в разговор Кинкейд, и в голосе его мне послышались нотки нетерпения. — Не начать ли нам?

Я кивнул. Ортега тоже. Кинкейд представил всех друг другу и предъявил документ, подтверждающий, что он работает на Архив. Документ был написан печатными буквами, цветным фломастером. Я выпил еще пива. Вслед за этим Кинкейд пригласил Широ и Томаса за угловой стол. Я вернулся к стойке, и через пару мгновений Ортега подошел ко мне. Он сел так, что между нами оставалась пара незанятых стульев; Кинкейд, Томас и Широ вполголоса беседовали в углу.

Я допил бутылку и со стуком поставил ее на стойку. Мак повернулся дать мне другую. Я покачал головой:

— Не стоит. Я и так в долгу.

— Я плачу, — заявил Ортега, выкладывая на стойку двадцатку. — И еще одну мне, пожалуйста.

Я открыл было рот для глубокомысленного замечания насчет того, как сочетается угощение пивом с угрозами мне и моим близким, но, подумав, закрыл. Верно ведь сказал Широ про драку: ее не проиграешь, если в нее не лезешь. Поэтому я взял пиво, поданное мне Маком.

— Спасибо, Ортега.

Тот кивнул и сделал глоток. Взгляд его чуть просветлел, и он отхлебнул еще.

— Хорошее.

Мак хмыкнул.

— А я думал, вы, ребята, пьете кровь, — заметил я.

— Кровь необходима нам для поддержания жизни, — согласился Ортега.

— Тогда зачем вам все остальное?

Ортега повертел бутылку в пальцах.

— Жизнь не сводится к простому выживанию. В конце концов, все, что необходимо вам, — это вода. Зачем вам тогда пиво?

— Вы когда-нибудь пробовали воду в этом городе?

Он почти улыбнулся.

— Touche.

Я тоже повертел бутылку в пальцах.

— Я не стремлюсь к этому, — сказал я.

— К дуэли?

Я кивнул.

Ортега облокотился о стойку и внимательно посмотрел на меня:

— Я тоже. Но это не наше личное дело. Мне бы тоже не хотелось до этого доводить.

— Так и не доводите, — предложил я. — Мы можем просто разойтись.

— А война будет продолжаться.

— Она продолжается скоро уже два года, — возразил я. — Но по большей части сводится к игре в кошки-мышки. Так, пара набегов, стычки в переулках. Вроде холодной войны, только республиканцев меньше.

Ортега нахмурился, глядя на то, как Мак протирает гриль.

— Все может обернуться хуже, мистер Дрезден. Гораздо хуже. И если конфликт начнет разрастаться, это может угрожать безопасности обоих миров — и мира смертных, и мира духов. Представьте себе разрушения и жертвы, которые могут стать следствием этого.

— Тогда почему бы нам не внести личный вклад в дело мира? Начиная с этой дуэли? Мы могли бы одеться в рванье с бисером и бахромой и наделать плакатиков типа «Занимайтесь кровью, а не войной», или чего-нибудь еще в том же роде.

На этот раз Ортега улыбнулся. Улыбка, правда, вышла усталой.

— Боюсь, для этого слишком поздно, — сказал он. — Единственное, что устроит многих моих сородичей, — это ваша кровь.

— Могу жертвовать ее, — предложил я. — Скажем, по унции раз в два месяца. Печенье и апельсиновый сок с вас.

Ортега придвинулся ко мне, и улыбка исчезла с его лица.

— Чародей. Ты убил нобля нашей Коллегии.

Я разозлился:

— Единственным поводом…

Ортега остановил меня взмахом руки.

— Я не говорю, что у вас не имелось для этого повода. Однако факт остается фактом: вы объявились в ее доме в качестве гостя и официального представителя Совета. И вы напали на них, убив в результате и саму Бьянку, и тех, кто находился под ее защитой.

— Моя смерть не вернет ее, — заметил я.

— Однако утолит жажду мести, которая терзает многих моих сородичей. Устранив вас, они по крайней мере не будут противиться поискам мирного решения.

— Черт подери, — буркнул я, барабаня пальцами по бутылке.

— Впрочем… — пробормотал Ортега, и взгляд его на мгновение затуманился. — Возможен и другой выход.

— Какой еще выход?

— Покориться, — произнес Ортега. — Признать поражение в дуэли и отдаться в мои руки. Если вы согласитесь работать со мной, я мог бы взять вас под свое покровительство.

— Работать с вами? — переспросил я. Желудок мой судорожно сжался. — Вы хотите сказать, стать таким, как вы?

— Это разумная альтернатива смерти, — с искренним видом произнес Ортега. — Это может и не понравиться моим друзьям, но спорить с этим они не будут. Отняв жизнь Бьянки, вы можете возместить ее своей.

— Став одним из вас.

Ортега кивнул:

— Став одним из нас. — Он помолчал немного. — И вы могли бы взять с собой мисс Родригез. Вы жили бы вместе. Стань вы оба моими вассалами, и она перестала бы являться для вас угрозой. — Он поставил свою бутылку. — Полагаю, вы обнаружите, что мы с вами во многом схожи, Дрезден. Просто мы играем за разные команды.

Я задумчиво провел рукой по губам. Первой моей реакцией на предложение Ортеги было отвращение. Вампиры Красной Коллегии выглядят вовсе не так, как представляется большинству. Они напоминают огромных, лишенных шерсти летучих мышей, со скользкой, похожей на резину кожей. Они способны прикрывать себя плотью, чтобы походить на людей, но я-то видел, что таится под этой маскировкой.

Я на них нагляделся. По самое по это. Мне до сих пор кошмары снятся.

Я зажмурился и открыл глаза.

— Вы разрешите один вопрос?

— С удовольствием.

— Скажите, вы живете в поместье?

— В Касаверде, — кивнул Ортега. — Это в Гондурасе. Там неподалеку деревня.

— Так-так, — сказал я. — То есть вы кормитесь ее жителями.

— Осторожно, заверяю вас. Я обеспечиваю их продовольствием, медицинским обслуживанием — всем необходимым.

— Звучит вполне убедительно, — заметил я.

— Обе стороны имеют обоюдную выгоду. Крестьяне это понимают.

— Да, возможно. — Я допил бутылку. — Скажите, а детьми вы питаетесь?

Ортега нахмурился:

— Что вы имеете в виду?

Я даже не пытался скрыть гнев.

— Пьете — ли — вы — кровь — у — детей?

— Так безопаснее всего. Чем шире охват… скажем так, доноров, тем меньше угрозы представляет это для каждого из них.

— Вы ошибаетесь. Мы слишком отличаемся друг от друга. — Я встал. — Вы причиняете боль детям. Спасибо за пиво.

— Дрезден! — Ортега повысил голос. — Не отвергайте мое предложение с такой легкостью.

— Предложение превратить меня в кровососущего монстра, находящегося у вас в вечном рабстве? С какой стати мне соглашаться?

— Но для вас это единственный способ остаться в живых, — сказал Ортега.

Я почувствовал, как гнев сменяется слепой яростью, и оскалился в угрожающей усмешке.

— Не вы ли говорили, что жизнь не сводится к простому выживанию?

Выражение лица Ортеги тоже изменилось. Всего на мгновение я увидел злобу, надменную гордыню и отчаянную жажду крови. Он быстро совладал с эмоциями, но они продолжали слышаться в его голосе:

— Что ж, будь по-твоему. Я убью тебя, чародей.

Это звучало убедительно. Это изрядно пугало меня. Я повернулся и зашагал к выходу.

— Я подожду на улице, — сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно, и вышел на февральский мороз.

По крайней мере так никто не удивился бы тому, что я весь дрожу.

Долго ждать не пришлось. Дверь за моей спиной отворилась, и вышел Кинкейд. Он не сказал ни слова — просто сел во взятый напрокат седан и уехал. Следующим вышел Ортега. К тротуару подъехал черный лимузин. Ортега отворил дверцу салона и помедлил, повернувшись ко мне.

— Я питаю уважение к вашим принципам и мастерству, Дрезден. Однако эта ситуация — дело ваших рук, и я не могу позволить, чтобы она продолжалась и дальше. Мне жаль.

Я не ответил, глядя, как он садится в машину. Черт, ведь все, что он сказал — до последнего слова, — соответствовало истине. Ортега действительно более всего заботился о защите своих людей… ну, не людей, а сородичей-монстров. Да, на текущий момент счет в матче Дрезден — вампиры был явно не в пользу первого…