Анна сглотнула и оглянулась на подругу. Взгляд ее чуть смягчился, и в нем читалась забота, сострадание. Черт, да эти две девицы были не просто подельщицы. Они подружки.

— Ческа, — голос Анны тоже смягчился, — нам надо уходить. Если уж этот нас нашел, других можно ждать в любую минуту.

Темноволосая кивнула, но взгляд ее все еще был устремлен куда-то за стену.

— Да. Пойду соберусь. — Она встала, подошла к стиральной машине, достала из нее пару спортивных сумок и положила их на стол — прямо на сверток. Потом сунула ноги в туфли.

С минуту Анна следила за ней, потом повернулась ко мне:

— Ладно. Мы не можем позволить вам бежать в полицию, чтобы рассказать им все. Не знаю, что и делать с вами, мистер Дрезден. Если подумать, так разумнее всего было бы вас убить.

— Малоприятная возня, помните? Столько хлопот… — напомнил я.

Эти слова вызвали на ее лице подобие улыбки.

— Ах да. Я и забыла. — Она сунула руку в карман и достала пару наручников. Настоящих, полицейских — не какие-нибудь там дешевые игрушки. Легким движением руки бросила мне. Я поймал их в воздухе. — Застегните один браслет на запястье, — приказала она. Я послушался. — Видите вон то кольцо на переборке? Застегните второй на нем.

Я поколебался, глядя, как Франческа надевает пальто; лицо ее так и оставалось застывшим. Я облизнул пересохшие губы.

— Вы не представляете, какой опасности подвергаетесь, мисс Вальмон. Право, не представляете. Прошу вас, позвольте помочь вам.

— Я полагаю, не стоит. Мы профессионалы, мистер Дрезден. Возможно, мы и воры, но и у нас имеется некоторая рабочая этика.

— Вы не видели, что они сделали с Гастоном Ларошем, — не сдавался я. — Жуткое зрелище.

— Смерть редко бывает красивой. Кольцо, мистер Дрезден.

— Но…

Она подняла пистолет.

Я поморщился, поднял руку и застегнул второй браслет на стальном кольце, выступавшем из переборки у трапа.

Как следствие я как раз смотрел на палубу, когда по ней метнулся в мою сторону второй за последние двенадцать часов динарианец.

Я уловил движение краем глаза и, еще не поняв до конца, что происходит, дернулся в сторону, насколько мне позволяла цепь наручников. Демон с металлическим шорохом проскользнул мимо меня, пахнув запахами озерной воды и запекшейся крови. Церковные Мыши не взвизгнули — ни одна, ни другая, хотя не знаю, выдержка ли была тому причиной или потрясение.

В общем и целом демон более походил на человека, нежели первый динарианец; более того, он обладал шокирующе женственными чертами. Полные бедра переходили в странно искривленные, напоминающие львиные, лапы. Большую часть тела покрывала чешуя из зеленоватого металла, четырехпалые кисти заканчивались длинными стальными когтями. Как и у демона Урсиэля, у этого… у этой было четыре глаза — два бледно-зеленых, два зловеще-багровых, а на лбу горел светящийся знак.

Еще у нее были длинные волосы. Длинные — в смысле, пятнадцатифутовой длины. Она напоминала плод запретной страсти Медузы-Горгоны и Доктора Осьминога. Казалось, эти волосы нарезали из длинной стальной ленты. Они шевелились вокруг ее головы облаком живых стальных змей, они отталкивались от стен и пола рубки, дюжиной дополнительных конечностей поддерживая ее вес.

Анна первой оправилась от потрясения. Она и так уже держала в руке пистолет… правда, как выяснилось, пользоваться им в реальном бою умела неважно. Она нацелила его более или менее в сторону динарианца… динарианки — и разрядила всю обойму. Поскольку я находился за спиной у демона, я плюхнулся набок, повиснув на прикованной к стене руке и молясь о том, чтобы не попасть в число случайных жертв.

Демон дернулся — должно быть, одна пуля все-таки попала в него, — взвизгнул и мотнул шеей и плечами. С дюжину стальных лент-волос метнулось через помещение к Анне. Одна из них ударила по пистолету и, взвизгнув металлом, без труда начисто срезала ствол. Остальные целились Анне в лицо, однако светловолосая воровка обладала неплохой реакцией и успела увернуться. В ответ одна из лент-щупалец обвилась вокруг ее лодыжки, дернула и опрокинула на пол, тогда как вторая скальпелем полоснула по животу, вспоров куртку и обрызгав пол рубки каплями крови.

Мгновение Франческа округлившимися глазами смотрела на чудище. Потом рывком выдвинула ящик узкого кухонного стола, выхватила из него тяжелый разделочный нож и бросилась на динарианку. Стальное лезвие врезалось демону в руку чуть ниже локтя, и тот испустил пронзительный нечеловеческий визг. На чешуйчатой коже выступили крупные серебристые капли — должно быть, кровь. Динарианка крутанулась на месте и взмахнула когтистой рукой. Стальные когти полоснули Франческу по запястью. Брызнула кровь; нож полетел на пол. Франческа вскрикнула и, отшатнувшись, врезалась спиной в переборку.

Динарианка каким-то неестественным, бесхребетным движением мотнула головой с двумя парами пылающих глаз. Стальные ленты-щупальца — слишком много щупалец разом — метнулись через рубку и острыми кинжалами вонзились Франческе Гарсиа в живот. Та негромко охнула и, опустив голову, потрясенно смотрела на то, как все новые стальные щупальца пронзают ее тело, с глухим стуком вонзаясь в деревянную переборку за спиной.

Демон рассмеялся. Смех вышел короткий, задыхающийся, возбужденный — так смеются экзальтированные девицы тринадцати — пятнадцати лет. Лицо динарианки исказилось в хищной улыбке; губы раздвинулись, обнажив два ряда отсвечивающих металлическим блеском зубов. Обе пары глаз вспыхнули еще ярче.

— О, мой Гастон, — прошептала Франческа. Потом голова ее свесилась на грудь, грива волос упала на лицо, занавесив темной вуалью. Она вздрогнула, и тело ее обмякло. Демон выдернул из ее тела щупальца, на добрый фут окрасившиеся алым. Теперь уже вся рубка была забрызгана кровью. Франческа соскользнула на пол. Бордовое платье ее темнело на глазах.

А потом взгляд пылающих глаз демона обратился на меня, и рой острых, как бритва, щупалец метнулся в мою сторону.

Я и без того накапливал силы для щита, но при виде падающей Франчески меня охватила неудержимая, алая ярость, добавившая защитному полю энергии. Щит вспух вокруг меня клубящейся алой полусферой, и извивающиеся щупальца, врезавшись в него, вспыхнули ослепительным белым светом. Динарианка взвизгнула, дернулась назад, щупальца отпрянули; концы их почернели и обуглились.

Я лихорадочно озирался в поисках своего жезла, но там, где Анна оставила его после обыска, его не оказалось. Зато лежал газовый баллончик. Я схватил его и повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как динарианка поднимает руку. Воздух вокруг когтей переливался всеми цветами радуги; казалось, ему передается свечение верхней пары глаз.

Демонесса с размаху ударила в мой щит кулаком. Удар вышел неописуемо сильным — он швырнул меня спиной о стену, и когда переливающееся сияние ее энергии столкнулось с моим щитом, тот разбился на множество светящихся осколков, искрами разлетевшихся по всей каюте. Я попытался уклониться в сторону, но динарианка зарычала, и пучки волос-щупалец вонзились в переборку по обе стороны от меня, лишив возможности двигаться. Только после этого динарианка снова потянулась ко мне своими когтями.

Я издал панический боевой клич и выпустил длинную струю перечного аэрозоля прямо ей в лицо, в горящие глаза.

Демонесса снова завизжала, рывком отвернувшись от меня. Удерживавшая меня клетка из щупалец распалась, а пара человеческих глаз зажмурилась, и из-под ресниц покатились слезы. Впрочем, горящие глаза демона не мигнули. Динарианка взмахнула рукой, наотмашь ударив меня в плечо, и я покатился по полу. В глазах вспыхнули искры. Рука, правда, не оторвалась — покосившись на нее, я увидел, что второй браслет болтается на цепочке. Наверное, какое-то из лезвий перебило кольцо.

Я поспешно вскочил: самое последнее дело, когда тебя берут тепленьким, беспомощным. Похоже, чуть поднапрягшись, динарианка вполне могла справляться с моей магией, и в ближнем бою шансов против нее у меня было до обидного мало. Я сомневался, что успею выскочить на палубу прежде, чем она нашинкует меня, как редкий овощ. Из этого следовало, что необходимо изыскать какой-то другой способ избавиться от демона.