Я опустил взгляд на труп Барби и поморщился.

— Угу. Труп здесь, пожалуй, не совсем кстати.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, наклонились и подхватили труп под руки. Мы отволокли то, что осталось от последней Барби-Телохранителя, к краю зияющей пропасти и столкнули ее вниз. Потом я потянулся к своей трости-шпаге, все еще болтавшейся у меня на поясе, и отстегнул клинок.

— Даже не верится, что Рейт позволил тебе оставить это, — вздохнула Мёрфи.

— Охрана, похоже, побаивалась проявлять излишнюю инициативу, а сам он насчет трости ничего не сказал. Наверное, просто не заметил. Он был занят разглагольствованием и глумлением, а я был в цепях и все такое.

— Прямо классический кинозлодей, — сказала Мёрфи.

— Нет. Голливуд не позволил бы таких откровенных клише, — покачал головой я. — И я сомневаюсь, чтобы у него голова очень ясно сейчас работала. Ему слишком не терпится избавиться от смертного проклятия моей матери.

— Он очень крут? — поинтересовалась Мёрфи.

— Очень. Эбинизер сказал, магия неспособна повредить ему.

— Что, если я попробую пристрелить его?

— Хуже не будет, — кивнул я. — Если повезет, ты, может, и решишь наши проблемы. Но только попадание в критическую точку может опрокинуть его — и то еще вопрос, достаточно этого или нет. Вампиры Белой Коллегии не заживляют пулевых ран с той же легкостью, как Красные, и не могут игнорировать их, как Черные, но оправляются от них все равно быстро.

— Каким образом?

— Используя запасы краденых жизненных сил. Они много чего могут с ними делать: оправляться от ран, силой воздействовать на восприятие хорошеньких полицейских, ну и так далее. По степени крутизны им далеко, конечно, до вампиров Черной Коллегии, но и они могут при необходимости набрать обороты. В общем, безопаснее считать, что у лорда Рейта здоровенный бак резервной энергии.

— Значит, нам нужно оставить его без горючего, если мы хотим справиться с ним всерьез и надолго.

— Ага.

— Но мы это можем сделать?

— Не уверен, — признался я. — Но мы можем заставить его раскочегариться по полной.

— То есть, нам нужно побить его, но не до конца. В этом твой план?

— Угу.

— Не самый удачный план, Гарри, — заметила Мёрфи.

— План просто охренительный, — заявил я.

— Вообще-то, для такого плана больше подошла бы характеристика «сумасшедший».

— Сумасшедший как черт-те что, — согласился я и положил руки ей на плечи. — Некогда препираться, Мёрф. Ты мне веришь?

Она беспомощно всплеснула руками (картинность жеста несколько пострадала от того, что в одной руке ее был зажат пистолет, а в другой — нож), и побрела к подушкам, на которые ее швырял Рейт.

— Сдохнем мы здесь, вот что.

Я только ухмыльнулся и вернулся к кольцу, к которому приковала меня Барби. Я встал там в прежней позе, держа цепи за спиной, словно они до сих пор удерживали меня на месте.

Едва я успел занять позицию, как из ведущего в пещеру туннеля послышался шум одного, другого, третьего прыжка, и в пещеру влетел Рейт, хмурый как туча.

— Что за идиотизм! — рявкнул он, обращаясь к Мэдж. — Этот безмозглый телок из Артуровой студии по неловкости чуть не убил мою дочь. Санитары сейчас увозят их в больницу…

Он осекся.

— Охрана? — рявкнул он. — Мэдж, где она шляется?

Не прекращая петь, Мэдж округлила глаза и скосила их в направлении Мёрфи.

Рейт резко повернулся к Мёрфи.

Мэдж стоило бы предупредить Рейта на мой счет. Если уж он без труда отмахнулся от смертоносной магии старого Эбинизера, значит, защита у него круче крутой. Мне не стоило и пытаться пробить ее с помощью магии.

Вместо этого я замахнулся наручниками и, вложив в это движение всю свою силу до последней крупицы, засветил тяжелой стальной баранкой Рейту аккурат в правое ухо. Сталь врезалась в его плоть и швырнула на пол. Он зарычал от боли и неожиданности и повернулся ко мне. Глаза его сияли серебряным блеском; оторванное ухо почти приросло обратно.

Я отшвырнул цепи, выхватил из трости шпагу и нанес удар, целясь Рейту в левый глаз. Молниеносным движением руки он отбил острое как скальпель лезвие в сторону. Мне удалось здорово порезать ему руку, но это не помешало ему сделать мне подсечку. Я еще не успел грянуться оземь, а он уже вскочил и с перекошенным от гнева лицом схватил с пола окровавленные цепи. Я распластался ничком и прикрыл шею руками.

Мёрфи выстрелила Рейту в спину. Первая пуля, пробив навылет грудную клетку и, судя по всему, легкое, вышла с левой стороны — примерно там, где у смертных находится сердце. Вторая вылетела между ребрами с противоположной стороны.

Оба выстрела разделяло меньше секунды, но Рейт успел развернуться, стремительным движением отпрянув в сторону, так что следующие две пули, похоже, прошли мимо. Странно было смотреть на то, как он двигался, и это здорово действовало на нервы. Он почти проплыл через помещение — казалось он не спешит, но на деле все происходило с головокружительной скоростью. Он пересек пещеру и исчез за шелковой китайской ширмой.

И тут огни в пещере разом погасли.

Единственным источником света оставались три горящих черных свечи в вершинах ритуального треугольника — и то они находились в противоположном от Рейта углу пещеры. Мэдж продолжала выводить строки заклинания, только теперь в ее голосе звучало какое-то гаденькое самодовольство. Она снова целиком сосредоточилась на ритуале. Избитое тело Томаса дернулось, и он широко раскрытыми глазами огляделся по сторонам. Я видел, как напряглись его плечи, когда он пробовал крепость цепей. Впрочем, успеха он добился с ними не больше моего.

Голос Мёрфи разрезал темноту; на фоне монотонного пения Мэдж он казался особенно резким:

— Гарри? Где он?

— Представления не имею, — отозвался я, опустив конец шпаги.

— Он умеет видеть в темноте?

— Гм… Отвечу через минуту.

— Ох, — сказала она. — Черт.

— Разумеется, я вижу тебя, чародей, — послышался из темноты голос Рейта. — Должен признать, грубого физического нападения я от тебя не ожидал.

Я попытался определить направление по голосу, однако акустика здесь была как… как в пещере.

— Вы ведь до сих пор плохо представляете себе, что я за человек, не так ли?

— Я исходил из того, что воспитание Белого Совета сделало тебя немного более предсказуемым, — признал он. — Я был уверен, что у тебя найдутся более замысловатые магические средства, чтобы иметь со мной дело без грубого кровопролития.

Мне показалось, я услышал что-то в непосредственной близости от меня. На всякий случай я махнул шпагой вправо-влево. Клинок со свистом прорезал воздух.

— Кровь легко отстирывается содовой, — посоветовал я. — И потом, мысль пролить еще немного вашей не вызывает у меня никакого отвращения. Все равно она не красная, а так, розовая водичка.

Мёрфи не участвовала в разговоре, из чего следовало, что она включилась в игру. Или она использовала мой голос, чтобы переместиться ближе ко мне и действовать сообща, или же она лучше меня представляла себе положение Рейта и подбиралась к нему в темноте. В любом случае продолжение разговора играло нам на руку.

— Мы могли бы договориться, Рейт, — произнес я.

Он рассмеялся — негромко, лениво, уверенно.

— Правда?

— Вам же не нужно новых неприятностей, — продолжал я. — Одно смертное проклятие вы уже проглотили. Вряд ли вам необходимо добавить к нему еще и второе.

Он снова усмехнулся.

— Что ты предлагаешь?

— Мне нужен Томас, — сказал я. — И мне нужна Мэдж. И чтобы вы оставили Артуро в покое.

— Соблазнительно, — произнес он. — Ты хочешь, чтобы я позволил жить одному из злейших моих врагов, чтобы я сдал тебе умелого союзника, и чтобы я позволил и дальше разрушать основу моей власти. И что, интересно, получу я за все это?

— Вы останетесь живы, — ответил я.

— Надо же, какое щедрое предложение, — хмыкнул Рейт. — Я могу заключить из этого только одно: или это какой-то неуклюжий подвох, или ты, Дрезден, совсем уже не разбираешься в происходящем. Я отклоняю твое предложение. Беги, чародей. Или я не буду убивать твою хорошенькую полицейскую. Я оставлю ее себе. После того, как убью тебя, само собой.