— Уверены, что хотите меня в команду?

Пару секунд в комнате царило напряженное молчание.

— Ладно, — Кинкейд шагнул вперед и носком ботинка прочертил в кольце соли брешь. Царившее в круге напряжение разом исчезло. — Только я ограничен во времени. Мне нужно вернуться к Иве до воскресенья.

— Понято, — кивнул я. — Как с вами связаться?

Он сунул пистолет в карман куртки и выудил из него серую визитную карточку. Он положил карточку на стол и постучал по ней пальцем.

— Пейджер.

Он повернулся к двери. Я встал из кресла.

— Эй, Кинкейд.

Он оглянулся. Я бросил ему маску. Он поймал ее.

— Так уж и простой человек? — спросил я.

— Угу.

— Ничего сверхъестественного?

— Даже обидно, — кивнул он. — Стопроцентно смертный.

— Врете.

Лицо его снова сделалось подчеркнуто-нейтральным.

— Прошу прощения?

— Я сказал, вы все врете. Я же видел вас там, на Ригли, Кинкейд. Вы стреляли с хода. Двенадцать выстрелов — и двенадцать трупов.

— И что в этом такого сверхъестественного?

— Ну, в горячке боя простым людям свойственно совершать ошибки. Мазать. Больше половины. Вы не промазали ни разу.

— Что толку от стрельбы, если ты промахиваешься? — он улыбнулся, сложил пальцы пистолетиком и прицелился указательным пальцем в меня. — Я такой же смертный, как вы, Дрезден. До встречи.

И вышел.

Я так и не понял, принесло это мне облегчение, или нет. С одной стороны, он был опытный стрелок — абсолютно неоценимый в бою. Смертный он или нет, в противостоянии с Маврой я отчаянно нуждался в помощи кого-то вроде него.

С другой стороны, я и представления не имел, как буду с ним расплачиваться — и я верил, что он запросто убьет меня, если я этого не сделаю. Все это пугало меня до холодного пота. До сих пор я более-менее полагался на идею смертного проклятия. Согласно этой идее, любой, задумавший напасть на члена Белого Совета, десять раз призадумается над угрозой попасть под шквал разрушительной энергии, высвобождаемой чародеем в последнее мгновение его жизни.

Ни и этого мгновения вряд ли хватит, когда речь идет о снайпере, стреляющем из засады. Я представлял себе это: вспышку, удар в затылок, длящееся доли секунды удивление, а потом чернота — прежде, чем я успею осознать нужду в смертном проклятии.

Кинкейд был прав: у него могло и получиться. Вся заведенная в наших магических сообществах тактика единоборств отстала от жизни как минимум на пару столетий. Вполне вероятно, старейшины Белого Совета даже не осознавали этого — одно хорошо: вампиры, по некоторым признакам — тоже.

Черт, будущее как-то разом стало представляться мне не самым приятным для чародеев местом.

Я подмел соль и уселся за стол привести мысли хоть в относительное подобие порядка. Черт, мне не хватало подробностей того, что случилось с жертвами мальоккьо. И мне не хватало подробностей о карьере Артуро Геносы в мире эротического кино.

И — словно всего этого было недостаточно — мне не хватало денег, чтобы нанятый мною же громила не понаделал дырок в моем черепе.

Ха, подавляющему большинству людей такая ситуация показалась бы безнадежной. Впрочем, это подавляющее большинство не попадает в такие ситуации с такой удручающей регулярностью, как я. Досада и напряжение во мне нарастали, и я даже находил в них какое-то извращенное успокоение. Черт, да я и вправду чувствовал себя спокойнее с этими старыми, добрыми, хорошо знакомыми мне эмоциями, что держали меня начеку, уменьшая риск преждевременной смерти.

Блин-тарарам… может, я и правда псих?

Мне пришлось изрядно потратиться на телефонные разговоры в попытках нарыть хоть какой-то информации о Геносе. Я обзвонил с дюжину организаций как в самом Лос-Анджелесе, так и в его окрестностях, но почти каждый номер соединял меня с автоответчиком, а те, кто все-таки снимали трубку сами, отсылали меня к своей домашней странице в Интернете. Живое человеческое общение явно ушло в прошлое. Чертов Интернет.

Я побился об несколько стен, постучал лбом в несколько запертых дверей, а потом посмотрел на часы и спохватился. Записав несколько адресов в Интернете, я кинул в рот чего-то съестного и отправился к Мёрфи.

Отдел Специальных Расследований расположен в одном из разномастных зданий комплекса чикагского полицейского управления. Я сунул дежурившему у входа сержанту свое удостоверение консультанта, тот заставил меня расписаться в книге посещений и махнул рукой, пропуская внутрь. Я поднялся по лестнице на этаж, который делили между собой камеры предварительного заключения и ОСР.

Я открыл дверь отдела и шагнул внутрь. Помещение размером пятьдесят на двадцать футов было сплошь заставлено рабочими столами. Единственным местом, выгороженным из общего объема невысокими шкафными перегородками, оставался закуток для посетителей с парой старых, потертых банкеток и столиком, на котором валялось несколько журналов для скучающих взрослых и несколько игрушек для скучающих детей. Правда, одна из этих игрушек, плюшевый Снупи, весь в пятнах от детского питания, лежала на полу.

Над ней стоял, впившись зубами в плюшевое ухо, щен. Он помотал мордой, смешно хлопая собственным кривым ушком, и, пятясь, с писклявым рычанием потащил Снупи за собой. Потом поднял взгляд на меня, оживленно завилял хвостом и принялся терзать куклу с удвоенным энтузиазмом.

— Эй, — окликнул я его. — Тебе полагалось находиться под присмотром у Мёрфи. Что ты себе позволяешь?

Вместо ответа щен зарычал и встряхнул Снупи еще сильнее.

— Вижу, вижу, — вздохнул я. — Нянька из нее…

Высокий, начинавший лысеть мужчина в мятом коричневом костюме оторвался от своих бумаг и повернулся ко мне.

— Привет, Гарри.

— Сержант Столлингз, — отозвался я. — Приятно было посмотреть на вас с Мёрфи нынче утром. Особенно когда вы ушибли ее ногу своим пузом — круто вышло.

Он ухмыльнулся.

— Я думал, она пойдет на захват. В ближнем бою женщины вообще опасны. Все пытались втолковать это О'Тулу, но он слишком молод и полагает себя неуязвимым.

— Мне кажется, она втолковала ему это убедительнее, — заметил я. — Она сама-то здесь?

Столлингз покосился в сторону закрытой двери маленького Мёрфиного кабинета.

— Угу. Только вам стоит знать, что у нее нынче бумажный день. Любой входящий без спроса рискует остаться без головы.

— Я ее понимаю, — кивнул я и подобрал щенка с пола.

— Что, собачку завели?

— Да нет, так, благотворительность. Мёрфи обещала последить за ней до моего прихода. Звякнете ей обо мне?

Столлингз покачал головой и придвинул телефон ко мне.

— Я надеюсь дожить до пенсии. Сами попробуйте.

Я ухмыльнулся и двинулся к двери кабинета, кивнув по дороге паре знакомых парней из отдела. Подойдя к двери, я постучал.

— Черт подери! — рявкнула Мёрфи из-за двери. — Сказала же: не сейчас!

— Это я, Гарри, — сказал я. — Заглянул забрать собаку.

— Ох, Господи, — буркнула она. — Отойди от двери.

Я отошел.

Секунду спустя дверь отворилась, и Мерфи испепелила меня взглядом.

— Подальше отойди. Я весь этот чертов день сражалась с компьютером. Клянусь, если ты еще раз грохнешь мне жесткий диск, я его тебе в задний проход запихаю.

— Что ему, твоему жесткому диску, делать у меня в заднице? — искренне удивился я.

Она недобро сощурилась.

— Ха-ха-ха. Ладно, раз так, я пошел.

— Как знаешь, — сказала она и захлопнула дверь.

Я нахмурился. Фразы типа "как знаешь" были не в Мёрфином духе. Я попытался вспомнить, когда я в последний раз видел Мёрфи такой немногословной. Когда пост-травматический стресс у нее еще не прошел, она казалась отстраненной, но не злобной. Когда она напрягалась перед боем или перед лицом угрозы, ей не стоило подворачиваться под руку, но и тогда она не отталкивала от себя друзей.

Единственной ситуацией, более-менее напоминавшей нынешнюю, был случай, когда она считала меня замешанным в цепочке сверхъестественных убийств. С ее точки зрения все выглядело так, будто я злоупотребил ее доверием, и в конце концов вся злость ее вылилась в прямой удар правой, едва не оставивший меня без зуба.