Он нахмурился, потом укоризненно посмотрел на Жюстину.

— Жюстина, я же просил не…

— У меня не было другого выхода, — отвечала она. — Должна же была я помочь тебе.

Он кашлянул.

— Извините, мистер Дрезден. Я никого не хотел вовлекать в мои проблемы.

Я почесал в затылке.

— Все в порядке. Думаю, мы можем помочь друг другу.

На мгновение Томас зажмурился.

— Спасибо, — произнес он, наконец — совершенно искренне.

— Тихо, — шепнул я и покосился на Бьянку. Та как раз говорила что-то одной из теней в капюшонах. Пара их отошла вглубь помоста и вернулась, неся что-то явно изрядно тяжелое. Они поставили этот предмет, накрытый алым покрывалом, на помост рядом с Бьянкой.

— Гарри Дрезден, — произнесла Бьянка. — Наш старый, добрый знакомый, чародей, член Белого Совета. Прошу вас подняться сюда, ко мне, чтобы я могла вручить вам подарок, давно уже для вас приберегаемый.

Я сглотнул и оглянулся на Майкла с Сьюзен.

— Держите ухо востро, — сказал я. — Если она и задумала чего-то, полагаю, это произойдет сейчас, когда мы разъединены.

Майкл положил руку мне на плечо.

— Ступайте, Гарри, — сказал он. — Да пребудет с вами Господь.

Энергия мурашками пробежала по моей коже, и ближние к нам вампиры отодвинулись на несколько шагов. Майкл увидел, что я заметил это, и позволил себе чуть улыбнуться.

— Вы уж там поосторожнее, мистер Дрезден, — напутствовала меня Сьюзен.

Я по возможности беззаботнее подмигнул им, кивнул Томасу с Жюстиной и, держа трость в руке, поднялся по ведущей на помост лестнице. Капли пота стекали в угол глаза, возможно, портя мой грим. Я не стал обращать на это внимания и, остановившись перед Бьянкой, встретился с ней взглядом.

У вампиров нет души. Она могла не бояться моего взгляда. Да и у нее самой не хватало умения вглядеться вглубь меня. По крайней мере, два года назад дело обстояло именно так. Она встретила мой взгляд спокойно; глаза ее были темными, красивыми и бездонными.

Я изобразил на лице глубочайшее почтение и сфокусировал взгляд на кончике ее безупречно вздернутого носа. Грудь ее вздымалась как от наслаждения под языками обволакивавшего ее пламени, и она испустила довольный вздох.

— О, Гарри Дрезден, — промурлыкала она. — Я с нетерпением ждала нашей сегодняшней встречи. Ведь вы, в конце концов, очень недурны собой. Вот только вид у вас странноват.

— Спасибо, — произнес я. Никто, разве что пара прислужников в балахонах в глубине помоста, нас не слышал. — И как вы намерены меня убить?

Некоторое время она задумчиво молчала. Потом доверительно склонилась ко мне — со стороны это, наверное, смотрелось очень мило.

— Помните Полу, мистер Дрезден? — спросила она.

Я повторил ее движение, хотя чуть сдержаннее, вложив в него крупицу оскорбления.

— Ну как же не помнить! Она была очень мила. Вежлива. Правда, с тех пор мы с ней не встречались.

— И не встретитесь. Она была мертва, не прошло и часа с того мгновения, как нога ваша ступила в мой дом.

— Я боялся, что дело обернулось для нее таким образом, — сказал я.

— Вы хотите сказать, что вы убили ее?

— Не моя вина в том, что вы утратили контроль за собой и слопали ее, Бьянка.

Она улыбнулась, блеснув ослепительно-белыми зубами.

— О, это именно ваша вина, мистер Дрезден. Вы вторглись в мой дом. Вы довели меня до состояния, близкого к безумию. Вы под угрозой уничтожения принудили меня к сотрудничеству, — она придвинулась ко мне, позволив заглянуть под свое огненное платье. Под ним, разумеется, ничего не было. — Теперь я намерена вернуть вам долг. Я не из тех, кого вы можете переступить или походя использовать по своей прихоти. Во всяком случае, больше не из тех, — она помолчала. — В некотором роде, я вам благодарна, Дрезден. Если бы мне не хотелось так сильно убить вас, я никогда не достигла бы своего нынешнего положения. Я бы никогда не стала главой Коллегии, — она махнула рукой в сторону толпы вампиров внизу. — Можно сказать, все это дело ваших рук.

— Это ложь, — тихо сказал я. — Я не заставлял вас провоцировать Мавру на ее поступки. Я не заставлял вас приказывать ей терзать тех несчастных призраков, баламутить Небывальщину или натравливать ручного демона Кравоса на ни в чем не виноватых людей — только чтобы навредить мне.

Улыбка ее сделалась еще шире и ослепительнее.

— Значит, вы полагаете, мистер Дрезден, только-то всего и случилось? Право же, боюсь, вас ждет неприятный сюрприз.

Злость заставила меня поднять взгляд и заглянуть ей в глаза, но она же придала мне сил не провалиться в них с головой. Никакого сомнения, за последние два года она сделалась гораздо сильнее.

— Может, покончим с этим?

— В делах серьезных спешка ни к чему, — промурлыкала она, но все же протянула руку и потянула за угол темно-красной ткани, скрывавшей стоявший на полу предмет. — Это вам, мистер Дрезден. Со всеми моими самыми искренними пожеланиями.

Ткань соскользнула, открывая взгляду надгробный камень из белого мрамора с золотой пентаграммой посередине. Выше нее виднелась надпись врезанными в камень золотыми буквами: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ГАРРИ ДРЕЗДЕН»; под ней — «ОН УМЕР ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО». К углу плиты был прикреплен скотчем конверт.

— Ну как, нравится? — проворковала Бьянка. — В комплекте к этому прилагается участок на Грейсленде, рядом с бедной малышкой Инес. Уверен, вам найдется о чем с ней поговорить. В свое время, конечно.

Я перевел взгляд с плиты обратно на нее.

— Ну, давайте, — сказал я. — Делайте свой ход.

Она рассмеялась — не сдерживая смеха, так, чтобы слышала толпа внизу.

— О, мистер Дрезден, — произнесла она, снова понизив голос. — Право же, вы не понимаете. Я не могу открыто уничтожить вас, вне зависимости от того, что вы мне сделали. Но я могу защищаться. Или могу не вмешиваться, когда защищаться будут мои гости. Я могу смотреть на то, как вы умираете. И если дело обернется серьезнее и запутаннее, и если вместе с вами погибнет кто-нибудь еще — что ж, меня-то в этом вряд ли можно будет обвинить.

— Томас, — произнес я.

— И его маленькая сучка. И Рыцарь, и ваша подруга-репортер. Я надеюсь провести остаток вечера как можно приятнее, Гарри.

— Мои друзья могут называть меня Гарри, — возразил я. — Но не вы.

— Месть подобна сексу, — мистер Дрезден, — ответила она с улыбкой. — Она слаще всего, если ей заниматься не торопясь, по нарастающей.

— Вам ведь известно, что говорят про месть, а, Бьянка? Надеюсь, вы уже приготовили еще один камень. Для второй могилы.

Мои слова поразили ее, и она на мгновение замолчала. Потом махнула слугам — те подняли плиту руками в мягких перчатках и унесли ее в темноту.

— Я распорядилась отвезти ее на Грейсленд, мистер Дрезден. Ваша могила будет ждать вас еще до восхода солнца, — она царственно махнула рукой, отпуская меня.

Я холодно поклонился в ответ.

— Там видно будет, — как, ничего ответ? А потом я повернулся и на негнущихся ногах спустился по лестнице.

— Гарри, — встретил меня Майкл. — Что случилось?

Я предупреждающе поднял руку и тряхнул головой, пытаясь мыслить внятно. Западня вокруг меня почти захлопнулась. Это я ощущал всеми своими потрохами. Впрочем, если бы мне удалось вычислить, что задумала Бьянка, как знать, может, я и выпутался бы еще.

На время, пока трещавшая по швам, бедная моя голова пыталась вникнуть в Бьянкину логику, я доверил задачу отслеживания прочих неприятностей Майклу и остальным. Тем временем на помост поднялась моя крестная, и я невольно прислушался.

Бьянка одарила ее маленькой черной шкатулкой. Леа отворила ее, и по телу ее пробежала дрожь, от чего огненно-красная шевелюра колыхнулась.

— Воистину королевский подарок, — произнесла Леа, закрыв шкатулку. — По счастью, как этого требует закон моего народа, я захватила с собой ответный дар, надеюсь, не меньшей ценности.

Леа кивнула слуге, и тот протянул ей длинный, темный футляр. Она отворила его, показала его содержимое Бьянке, потом повернулась лицом к толпе и высоко подняла, демонстрируя всем.