Именно поэтому, исходя из посылки, что некая садистская высшая сила постарается сделать этот вечер до предела напряженным, я заранее разработал кое-какой план.

Я рывком ослабил удавку на горле.

— Томас, Майкл — ну! — прохрипел я.

Оба немедленно достали из карманов по маленькой картонной коробочке размером с ладонь. Взмахнув рукой, Майкл метнул часть ее содержимого вперед и продолжал сыпать его, равномерными движениями сеятеля поводя рукой то в одну, то в другую сторону. С другой стороны то же самое делал Томас, так что мелкие предметы из коробочек полетели на траву вокруг меня, а также на меня самого.

Гончие взвизгнули от неожиданности и бросились прочь. Конь моей крестной тоже заржал и попятился на несколько шагов, отодвинувшись от меня.

Я закрыл лицо руками, чтобы мелкие гвозди не попали мне в глаза. Они сыпались этаким колючим дождиком, усеяв траву блестящим ковром. Крестной пришлось отпустить аркан, натянувшийся было, когда конь ее пятился от меня.

— Железо! — прошипела она, и прекрасное лицо ее исказилось от гнева. — Ты осмелился разгуливать по священной земле Оунсидхе с железом! Да Королева тебе глаза заживо вырвет!

— Нет, — успокоил ее Томас. — Гвозди алюминиевые. Ни грамма железа. Какая славная у вас лошадка! Как ее зовут?

Взгляд Леа метнулся к Томасу, потом к рассыпанным гвоздям. Я тем временем сунул руку в карман, набрал горсть моего аварийного средства и сунул в рот. Чуть-чуть пожевать… вот так… сглотнуть — и мне конец.

Я приложил все усилия к тому, чтобы охватывавший меня ужас никак не отразился на моем лице.

— Это не сталь? — переспросила Леа. Она сделала взмах рукой, и один из гвоздей прыгнул ей в пальцы. Хмурясь, она с опаской повертела его перед глазами — Тогда что это значит?

— Это значит, дорогая крестная, что вас отвлекали, — сказал я, кашлянул и похлопал себя по груди. — Мне, видите ли, нужно было съесть кой-чего.

Леа погладила своего коня по холке, и свирепая скотина успокоилась. Одна из гончих подалась вперед и осторожно подтолкнула носом один из гвоздей. Леа потянула ремешок, выбрав слабину своего аркана.

— Это тебе не поможет, чародей. Тебе не высвободиться из этой петли. Она заговорена с тем, чтобы держать тебя. Тебе не уйти от меня. Тем более, здесь, в моей стране. Я слишком сильна для тебя.

— Истинная правда, все до последнего слова, — согласился я и поднялся на ноги. — Так что, начнем? Превращайте меня в собачку и покажите, на какое дерево мне пописать.

Леа посмотрела на меня с опаской, словно я сошел с ума.

Я взялся за аркан и нетерпеливо подергал.

— Ну же, крестная. Вершите свое волшебство. Да, кстати, я могу сам подобрать себе масть? Что-то мне не слишком хочется становиться таким, угольно-серым. Может, в виде исключения сделаете меня светло-палевым? Или нет, я знаю, лучше белоснежным. И чтобы с голубыми глазками. Мне всегда хотелось голубые глаза, и…

— Помолчи! — огрызнулась Леа и дернула аркан. Горло мое обожгло болью, и язык, выражаясь совершенно буквально, прилип к нёбу. Я попытался сказать что-то еще, но в горло мне словно запустили рой разъяренных пчел, так что я сдался и промолчал.

— Что ж, — заявил Томас. — Я с удовольствием на это посмотрю — ни разу еще не видел полной трансформации организма. Прошу вас, продолжайте, мадам, — он нетерпеливо помахал рукой. — Да сделайте же из него собаку!

— Это подвох, — прошипела Леа. — Это не спасет тебя, чародей. Какие бы скрытые силы ни приберегали против меня твои друзья…

— Ни в коем случае, — перебил ее Майкл. — Клянусь Кровью Христовой, ничего такого у нас и в мыслях нету.

Леа со свистом втянула воздух сквозь зубы, словно от этих слов ее пробрал озноб. Она тронула коня вперед, так близко ко мне, что я уперся в его грудь плечом. Она намотала кожаный аркан на руку так, что свободными оставались каких-то шесть дюймов, и я с трудом сохранял равновесие. Потом свесилась с седла, придвинувшись к самому моему лицу.

— Говори, чародей! — прошептала она. — Что ты утаиваешь от меня?

Язык мой вновь обрел способность шевелиться, и я прокашлялся.

— О… Ничего особенного. Я просто хотел перекусить самую малость перед уходом.

— Самую малость, — пробормотала Леа и, раздувая ноздри, вздернула меня вверх. Она медленно втянула в себя воздух. Шелковая масса ее волос касалась моей щеки, губы почти касались моих.

Я внимательно следил за ее лицом, на котором все сильнее проступало удивление.

— Вы ведь узнали запах, не так ли? — негромко спросил я.

Ее изумрудные глаза медленно расширились, показав белки.

— Ангел Смерти, — прошептала она. — Ты выбрал смерть, Гарри Дрезден.

— Ага, — с готовностью подтвердил я. — Бледные поганки. Amanita virosа, или как их там. Яд проникнет мне в кровь в течение ближайших двух минут. После этого он начнет разрушать мне печень и почки. Еще несколько часов, и я слягу, и если не умру сразу, то проживу еще несколько дней, пока мои внутренние органы будут медленно отмирать, — я улыбнулся. — Кстати, противоядия от поганок нет. И я сильно сомневаюсь, что у вас хватит магии, чтобы собрать меня заново. Заращивание ран, знаете ли, совсем не то же, что регенерация внутренних органов. Так как? — я сделал шаг в направлении, откуда Леа появилась. — В вашем распоряжении еще несколько часов. Можете помучить меня в свое удовольствие, пока меня не начнет рвать кровью.

Она резко дернула аркан, останавливая меня.

— Это подвох, — прошипела она. — Ты мне лжешь!

Я посмотрел на нее с кривой ухмылкой.

— Ну, ну, крестная, — укоризненно произнес я. — Вы же знаете, какой из меня лжец. Неужели вы всерьез полагаете, что я смогу лгать вам? И потом, вы что, запаха не почуяли?

Она посмотрела на меня, и удивление на ее лице сменилось ужасом.

— Клянусь всеми ветрами, — выдохнула она. — Ты сошел с ума.

— Вовсе нет, — заверил я ее. — Я совершенно отдаю себе отчет в своих действиях, — я оглянулся на мост. — Что ж, прощайте, Майкл. Прощайте, Томас.

— Гарри, — нерешительно произнес Майкл. — Вы действительно уверены, что нам не…

— Ш-шш, — отозвался я, строго посмотрев на него. — Нишкните.

Взгляд Леа метался с него на меня и обратно.

— Что? — спросила она. — В чем дело?

Я закатил глаза и махнул рукой в сторону Майкла.

— Ну… — сказал Майкл. — Если уж на то пошло, у меня имеется кое-что, способное помочь.

— Что-то? — взорвалась Леа. — Что именно?

Майкл полез в карман куртки и достал маленький пузырек с резиновой пробочкой.

— Это экстракт чертополоха Святой Марии, — пояснил он. — Его широко используют в европейских больницах при отравлениях грибами. Теоретически это сильно повышает у жертвы отравления шансы на выживание. Разумеется, если принять его вовремя, пока еще не поздно.

Леа сурово сощурила взгляд.

— Дай его мне. Сейчас же.

Я поцокал языком.

— Как ваш преданный пес и компаньон, дорогая крестная, должен напомнить вам, как опасно сидхе, тем более одной из старших, принимать какие-либо дары. Это может привязать вас к дарителю — если, конечно, вам нечего предложить взамен.

Лицо Леа приобрело пунцовый оттенок — от бледно-кремовой кожи на ее ключицах и до гривы пышных волос.

— Значит, — произнесла она, — ты предлагаешь мне сделку. Ты даже бледную поганку не побоялся съесть, чтобы заставить меня освободить тебя.

Я приподнял брови и с улыбкой кивнул.

— В сущности, да. Видите ли, я понимаю ситуацию таким образом. Я вам нужен живым. Мертвый я вам и даром не нужен. И вы не в силах поделать что-нибудь с отравлением.

— Я тобой владею, — прорычала она. — Теперь ты мой.

— Позвольте внести поправку, — улыбнулся я. — Я ваш на пару следующих дней. Потом я буду трупом, так что, боюсь, вам от меня будет немного толка.

— Нет, — сказала она. — Я не освобожу тебя в обмен на этот эликсир. Я и сама могу найти чертополох.

— Возможно, — согласился я. — Возможно, вам даже удастся сделать это в срок. А может, и нет. Так и так, без прогулки в больницу шансов на мое выздоровление нет — даже с экстрактом. И уж тем более их не будет, если я не попаду туда скоро.