По причине субботнего утра я ожидал, что Международный Дом Оладий будет набит под завязку. Я ошибался. На деле чуть ли не четверть зала выгородили ширмой-гармошкой, зарезервировав места для кого-то, и все равно часть оставшихся столиков пустовала. Привычное радио тоже молчало. Завтракавшие посетители проделывали это почти в полном молчании, так что едва ли не единственным звуком было позвякивание столовых приборов о тарелки.

Мёрфи оглянулась на меня, потом, хмурясь, осмотрела зал. Руки она сложила на животе — так, что правая находилась в непосредственной близости от наплечной кобуры.

— Что не так? — спросила она.

Взгляд мой привлекло движение в зарезервированном углу. Кинкейд поднялся из-за столика и помахал нам. Долговязый наемник оделся на этот раз в серое и неярко-голубое… в общем, в нейтральные цвета; волосы его были по обыкновению подобраны в хвост и убраны под бейсболку.

Я кивнул и подошел к его столику за ширмой; Мёрфи не отставала от меня.

— Утро доброе, — сказал я.

— Дрезден, — отозвался он. Взгляд его ледяных глаз скользнул по Мёрфи. — Надеюсь, вы не против того, что я попросил место потише?

— Отлично. Кинкейд, это Мёрфи. Мёрф, Кинкейд.

Кинкейд не удостоил ее вторым взглядом. Вместо этого он задвинул за нами ширму-гармошку.

— Вы сказали, это будет деловая встреча. Кой черт вы пришли с подружкой?

Мёрфи прикусила губу.

— Это не подружка, — возразил я. — Она идет с нами.

Мгновение Кинкейд смотрел на нас изваянием из камня и льда. Потом расхохотался.

— Я слышал, вы занятный тип, Дрезден. Нет, серьезно, что она здесь делает?

Глаза у Мёрфи побелели от злости.

— Не уверена, что мне нравится ваше воспитание.

— Не сейчас, киска, не сейчас, — улыбнулся Кинкейд. — У нас деловой разговор с твоим парнем.

— Он не мой парень, — рявкнула Мёрфи.

Кинкейд перевел взгляд с Мёрфи на меня и обратно.

— Вы надо мной смеетесь, Дрезден. Это вам не в бирюльки играть. Если мы играем в игры с Черной Коллегией, у меня нет времени сидеть нянькой при этой Поли-Энн. И у вас, кстати, тоже.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Мёрфи мне башку отвертела бы, вздумай я ее защищать в ситуации, когда по ее мнению она могла без этого обойтись. Напротив, я не слишком заметно, но отодвинулся от них.

Мёрфи посмотрела на Кинкейда в упор.

— Теперь я уверена. Мне не нравится ваше воспитание.

Кинкейд раздвинул губы в ухмылке-оскале и приподнял левую руку, демонстрируя Мёрфи торчавшую из-под куртки кобуру.

— С удовольствием поболтаю с тобой за завтраком, конфетка. Почему бы тебе пока не найти себе детский стульчик?

Мёрфи даже не моргнула, только взгляд ее скользнул с лица Кинкейда на кобуру и обратно.

— В самом деле, почему бы нам не присесть? Зачем нам неприятности?

Ухмылка Кинкейда сделалась еще шире; не могу сказать, чтобы это выражение его лица мне нравилось. Он положил лапищу на ее плечо.

— Это игра для больших мальчиков, принцесса. Поэтому будь умницей, сходи, посмотри себе ленточки, феньки какие-нибудь.

Мёрфи покосилась на лежавшую на ее плече руку. Голос ее сделался бархатным, но будь я проклят, если от этого он показался хоть на капельку слабее.

— Это квалифицируется как нападение. Я вас предупредила. Второго раза повторять не буду. Не прикасайтесь ко мне.

Лицо Кинкейда перекосилось от гнева, и он толкнул ее в плечо.

— Пшла вон отсюда, курва!

Мёрфи, и правда, не стала повторять дважды. Молниеносным движением рук она перехватила его запястье, лишила его равновесия, присев, потом резко повернулась и швырнула его об стену. Кинкейд перекатился через стол и грянулся о стену. Правда, он мгновенно повернулся к ней, и рука его дернулась к пистолету.

Мёрфи зажала его правую руку локтем, а волшебным образом оказавшийся у нее в руке ее собственный пистолет уперся ему в подбородок.

— Ну-ка, назовите меня так еще раз, — все тем же бархатным голосом произнесла она. — Я предупреждала. Предупреждала ведь, блин?

Злость исчезла с лица Кинкейда так быстро, как может исчезать только наигранная. На ее месте обозначилась легкая улыбка, даже ледяные глаза его оттаяли немного.

— Нет, она мне нравится, — заявил он. — Я слыхал о ней кой-чего, но мне хотелось увидеть это самому. Эта мне нравится, Дрезден.

Готов спорить, при виде симпатичной женщины он всегда хватается за пушку.

— Может, хватит говорить о ней так, будто она не стоит здесь, тыча в вас пистолетом?

— Может, вы и правы, — согласился он. Потом повернулся лицом к Мёрфи и поднял свободную руку ладонью вверх. Она освободила его правую руку, опустила пистолет и, продолжая хмуриться, отступила на шаг. Кинкейд положил свой пистолет и уселся, опустив лапищи на стол рядом с оружием.

— Надеюсь, вы не чувствуете себя оскорбленной, лейтенант, — улыбнулся он ей. — Мне просто необходимо было удостовериться в том, что вы и впрямь соответствуете своей репутации — прежде чем мы продолжим свои игры.

Мёрфи смерила меня своим патентованным (ну-и-идиот-же-ты-Гарри) взглядом и снова повернулась к Кинкейду.

— И что, теперь вам полегчало?

— Я вполне удовлетворен, — кивнул Кинкейд. — Вас не слишком сложно завести, но действуете вы, по крайней мере, грамотно. Это у вас "Беретта"?

— "SIG" — буркнула Мёрфи. — У вас имеются лицензия и разрешение на ношение оружия?

Кинкейд невозмутимо улыбнулся.

— Разумеется.

— Еще бы, — фыркнула Мёрфи. Некоторое время она смотрела на Кинкейда молча. — Давайте-ка с самого начала договоримся. Я коп, и остаюсь копом. Это кое-что для меня значит, ясно?

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Это я о вас тоже слыхал.

— Мёрф, — сказал я, садясь. — Хочешь что-нибудь сказать ему, говори мне. В настоящий момент я его наниматель.

Она скептически выгнула бровь.

— И ты уверен, что все его действия будут укладываться в рамки закона?

— Кинкейд, — повернулся я к нему. — Никакого мочилова без предварительной договоренности со мной. Идет?

— Слушвашбродь! — гаркнул Кинкейд.

Я покосился на Мёрфи.

— Слышала?

Взгляд ее, обращенный к Кинкейду, не сделался одобрительнее, но она кивнула и подвинула стул, чтобы сесть. Кинкейд вежливо привстал. Мёрфи испепелила его взглядом. Кинкейд сел. Она снова сделала попытку сесть, и на этот раз привстал я. Она уперла руку в бедро и свирепо покосилась на меня.

— Твои старания казаться хитрозадым галантностью не считаются.

— Она права, — согласился Кинкейд. — Валяйте, лейтенант, садитесь. Мы не будем вежливыми.

Мёрфи насупилась, но села. Я все-таки слал попытку встать, но она толкнула меня под коленки, и я плюхнулся обратно на стул.

— Ладно, — сказала она. — Так что нам известно на сегодня?

— Что я подыхаю с голода, — ответил я. — Подождите минутку.

Я отложил дела до тех пор, пока мы не заказали завтрак, а официантка не принесла его в наш выгороженный угол. Мы принялись за еду, задвинув за ней ширму.

— Ладно, — сказал я; правда, с набитым ртом это вышло не совсем разборчиво. И можете говорить что хотите про всякие калории и холестерин: чего-чего, а оладьи в МДО делать умеют. — Мы собрались сегодня, чтобы обменяться информацией и уточнить план.

— Найти их, — сказала Мёрфи.

— И убить, — добавил Кинкейд.

— Угу. Вот именно, — кивнул я. — Хотелось бы сделать особый упор на втором.

— Не совсем согласен, — возразил Кинкейд. — Весь мой жизненный опыт говорит о том, что почти невозможно убить кого-то, не зная, где он находится, — он выразительно повел бровью и поднял взгляд от еды. — Вы узнали, где они?

— Нет еще, — признался я.

Кинкейд покосился на часы и принялся за еду.

— У меня график.

— Знаю, — заверил я его. — Сегодня найду.

— До заката, — уточнил Кинкейд. — Идти на них засветло — чистое самоубийство.

Мёрфи нахмурилась еще сильнее.

— И как прикажете относиться к такому подходу?