— Какого черта! — зарычал он, бросил обрез и отсек замахнувшуюся для удара лапу саблей. Потом стряхнул с кольчуги вторую лапу и отшвырнул тело в сторону.

— Что, черт подери, это было? — выдохнул он, подбирая обрез.

— Э… — ответил я. — Тот самый черт. Пытался подрать.

— Гарри! — выпалил Рамирес, из последних сил пятившийся со своей раненой ногой. Он врезался в меня, и я подхватил его, не дав упасть. Чертов нож так и торчал из его ноги.

На нас наступало с дюжину вурдалаков.

Все замедлилось, как это бывает порой, когда в кровь ударяет свежая, форсажная доза адреналина.

Пещера окончательно обезумела. Вурдалаки находились в ней с полминуты, но их в ней уже было несколько десятков, и число их все увеличивалось, поскольку новые и новые твари выплескивались из аккуратного овального прохода в противоположном конце зала. Похоже, вурдалаки нападали на всех без разбора с одинаковым энтузиазмом. Мне показалось, что делегациям Мальвора и Скави доставалось больше, чем Рейтам, но, возможно, это просто соответствовало численным пропорциям их представительства.

Вампиры, по большей части безоружные и не готовые к бою, оказались застигнуты врасплох. Конечно, даже так они были менее уязвимы, чем смертные люди, и все же розовая кровь уже забрызгала стены, и вообще, вид все это имело довольно жуткий.

В одном углу леди Мальвора, белая как мрамор, оторвала вурдалаку лапу и колотила того ею по голове и плечам, пока не размозжила череп. Вурдалак упал, но четверо других разом навалились на нее и буквально разорвали на части у меня на глазах.

В другом углу мужчина-вампир схватил восьмифутовую банкетку и обрушил ее на пару вурдалаков, терзавших тело мертвого невольника. В третьем лорд Скави собрал вокруг себя группу своих придворных, и обезумевшие вурдалаки разбивались о нее как о скалу — до поры, до времени.

Другие сцены не были и вполовину так приятны, как эти.

Пытавшийся бежать вампир споткнулся о лежавшую на полу невольницу, девушку лет восемнадцати, и из чистой досады одним ударом кулака сломал ей шею. Мгновением спустя его догнали вурдалаки. Другие вампиры, похоже, окончательно утратили контроль за своим Голодом и набрасывались на первых подвернувшихся им невольников, не обращая внимания ни на их пол, ни на собственные гастрономические пристрастия. Какая-то невольница, извиваясь под навалившимся на нее Скави, визжала и пыталась выколоть себе глаза. Другая бессильно дергалась под кем-то из Мальвора; судя по конвульсиям, с ней случился сердечный приступ — и почти сразу же обоих растерзала волна вурдалаков. Только Рейты, похоже, в меньшей степени поддались всеобщему сумасшествию — возможно, они просто хорошо подкрепились еще до начала. Я разглядел только двоих невольников, валявшихся в своих изорванных кимоно на камнях у их группы.

У Рейтов организованная оборона выстроилась вокруг Лары и ее отца. Кто-то — я разглядел испуганное лицо Жюстины — держал в руке рог и громко гудел. Еще я разглядел Витто Мальвора: тот потеснил вурдалаков, терзавших останки его родной тетки, и с нечеловеческим воплем присоединился к их пиршеству.

За считанные секунды дворцовая интрига превратилась в сущее безумие, распавшись на тысячу разом происходящих жутких картин. Впрочем, все они мало что для меня значили — все, кроме одной: дюжины вурдалаков, что неслись прямо на меня этакой футбольной командой, ведущей лобовую атаку от своих ворот.

На мгновение мне показалось, что я вижу в воротах противника темную фигуру в капюшоне. Это вполне мог быть Коул. Имейся у меня в запасе хоть секунда, я бы швырнул в него весь оставшийся у меня огонь, но как раз этой секунды у меня и не имелось.

Я выставил щит и с трудом сдержал его, когда вожак этой своры врезался в него, рассыпав фонтан голубых и серебряных искр. Другой бы на его месте упал; он же только взвыл и принялся молотить по невидимому щиту кулачищами. Каждый его удар равнялся, наверное, энергии автомобильного краш-теста, и даже мой новый, почти ненадеванный еще браслет-оберег медленно, но верно терял необходимую для поддержания щита энергию.

За моей спиной загрохотали башмаки. Кто-то кричал.

Бац! Бац! Бац! Вурдалак колотил по моему щиту, и каждый удар отдавался в моем теле почти физической болью.

— Жюстина! — вскрикнул Томас.

У меня почти не оставалось сил удерживать щит — впрочем, может, оно и к лучшему, потому что остальные одиннадцать тварей вот-вот готовы были обойти его со сторон, пока мое внимание отвлекал вожак. Дальше все обещало быть просто: порвут на клочки и слопают. Я надеялся только, что именно в таком порядке.

Снова застучали подошвы, послышался резкий выкрик. Второй из вурдалаков, обогнавший своих дружков на несколько шагов, вынырнул из-за щита — и тут же напоролся на Рамиреса. То есть, не на него самого, а на то зеленое желеобразное облако, которое тот использовал в качестве щита.

О том, что случилось с вурдалаком, на всем бегу вляпавшимся в это облако, мне не хочется и вспоминать. Вот только одежду Рамиреса после этого вряд ли спасла бы даже хорошая стирка.

Бац! Бац! БАЦ!

— Гарри, Томас, Карлос — ложись! — выкрикнула Мёрфи.

Я рухнул на пол, дернув за собой Карлоса и убрав в падении щит. Томас плюхнулся на долю секунды позже.

И мир заполнился грохотом. У меня мгновенно заложило уши, и я понял, что ору во весь голос от боли и потрясения. Я заставил себя стиснуть зубы и огляделся по сторонам, стараясь при этом поднимать голову не выше, чем на пару дюймов.

Мёрфи в черном камуфлированном костюме, бронежилете, черной бейсболке и золотистых зеркальных очках припала на колено у моих ног. К плечу она прижимала странный, прямоугольной формы автомат размером с упаковку шоколадных батончиков. У него был очень короткий ствол и один из этих маленьких лазерных прицелов, в который смотрела, прижимаясь щекой к прикладу, Мёрфи. Она вела огонь короткими, точными очередями. Вурдалак, колотивший по моему щиту, с воем опрокинулся навзничь, продолжая бестолково трясти кулачищем.

Рядом с Мёрфи — ни дать, ни взять Большой Рыжий Пес Клиффорд, защищающий свою Эмили Элизабет — стоял Хендрикс. Рыжий громила-телохранитель тоже вел огонь с колена, только ручной пулемет, из которого он стрелял, мало уступал размерами межконтинентальной баллистической ракете и выплевывал очереди трассирующих пуль. Рядом с ними открыли огонь несколько человек, которых я видел уже в окружении Марконе. Еще нескольких я не знал, но, судя по их одежде и амуниции, я заключил, что все они фрилансеры, нанятые для этой операции. Из открытого прохода в пещеру продолжали выходить новые подкрепления.

Вурдалаки живучи как черт-те что, но одно дело отмахнуться от нескольких пуль из пистолета, а совсем другое рваться сквозь шквал огня из автоматического оружия, что обрушили на них люди Марконе. Стреляй в них всего один человек, все могло бы обернуться по-другому. Но не обернулось. По меньшей мере два десятка человек всаживали пули в сбившуюся массу тварей и не прекращали стрельбы даже после того, как те рухнули на пол — до тех пор, пока не опустели магазины. А после того они перезарядили автоматы и продолжили стрельбу. Марконе передал своим людям мои инструкции — у меня сложилось даже впечатление, что нанятые им стрелки, возможно, уже имели дело со сверхъестественным противником. Марконе умеет подбирать людей.

Мёрфи прекратила огонь и крикнула мне что-то, но стрельба не стихала до тех пор, пока сам Марконе не дал рукой знак своим людям.

Еще секунду я не слышал ничего, кроме пронзительного звона в ушах. В воздухе стоял резкий запах рваной вурдалачьей плоти и бездымного пороха. Участок пещеры шириной в десять футов и длиной в тридцать был сплошь устелен расстрелянными в упор вурдалаками.

Вокруг продолжал кипеть бой, но основные силы вурдалаков сгруппировались вокруг сопротивлявшихся вампиров. Мы выиграли себе небольшую передышку, но долго продолжаться она не могла.

— Гарри! — крикнула Мёрфи, перекрывая жуткую какофонию побоища.