Помнится, на Джеонозисе получилось провернуть занимательный фокус безо всякой подготовки. Сейчас-то я уже опытнее, умнее, сильнее, голокронов умных начитался.

Разрушение Силы — это крайне изматывающая техника. Нет разницы — насколько крепка твоя связь с Силой. Разрушение иссушает силы организма. Поэтому, его без перерывов практически невозможно применить.

Но мне и не надо.

Оттолкнувшись Силой от земли, я взмыл вверх на несколько метров, позволяя накопленной внутри тела энергии разойтись в стороны сферой чистой дезинтегрирующей смерти.

Потребовалась всего секунда, за которую поток Силы выжег все живое и неживое до состояние молекулярного песка в радиусе добрых трех десятков метров. Я ощущал, как Сила испаряет броню, плоть, кости, мышцы и сухожилия. Агония и нестерпимая боль сотни айлонцев воплем прошлась по нервам. И тут же затихла, когда я приземлился на дно кратера идеальной сферической формы.

Припав на колено, чтобы погасить силу падения, я распрямился. В голове слегка зашумело. Неимоверно хотелось пить. Сухость во рту просто доканает. Легкий тремор в руках… Ничего, пройдет.

— Сэр? — над краем воронки показалась голова Грема. — Вы… В порядке?

— Никогда не чувствовал себя лучше, — солгал я. — А что с твоим клинком?

Один из вибромечей клона словно перерубили практически у самой кисти.

— А, — тот с грустью махнул рукой. — Это я решил, что вам нужна помощь и бросился вперед. Еще бы полметра — и эта ваша сфера испарила бы и меня.

— В следующий раз не стой под стрелой, — посоветовал я. — Всегда все схвачено. И да, кинь трос, не хочу просидеть здесь до конца сражения.

— Понял, сэр, — клон сбросил в яму тонкую металлическую змею. — Все схвачено.

Визг снайперского выстрела потонул в грохоте танковых залпов, которые перемешали в пыль крепкое на вид здание. Когда-то оно являлось жилым и имело больше десятка этажей в высоту. Но после орбитального обстрела уменьшилось в три раза. Да вот только рухнувшие обломки верхних этажей стали прекрасным укрытием для вражеских метких стрелков.

— Несколько сантиметров ниже — и я был бы труп, — задыхался от эмоций Зетт Джукасса, которого Дед только что избавил от необходимости раскинуть мозгами по броне «Преторианца», из-за которого туповатый мальчишка решил выглянуть и понаблюдать за работой танкистов.

— Соображаешь, — кивнул маршал. — Поэтому мы носим шлемы, малец. А еще раз ослушаешься моего приказа — я тебя положу поперек танкового ствола, спущу штаны и всыплю ремня. Усек?

— Вы не можете так со мной обращаться! — выкрикнул мальчик. — Я… Я будущий Имперский Рыцарь.

— Если доживешь до этой прекрасной минуты, когда им станешь, — не глядя мальчишке в лицо, произнес Дед, разглядывая на деке двухмерную карту космопорта, который в настоящий момент штурмовал его 6-й корпус, — то я тебе даже выпивку поставлю. А пока, Зетт, ты под моей опекой. И если тебе прострелят башку — меня на нити ДНК разберут. Причем — пока я буду в сознании.

— Вам не надоело относиться ко мне как к ребенку? — насупился пацан. Тут же получив по голове стреляной гильзой, выброшенной из корпуса бронетранспортера. Маленькая доработка силами инженеров корпуса — среднее орудие в кормовой части «Преторианца» помогало поддерживать огнем наступающие цепи. Проблема была лишь в том, что внутри БТРа не было места, чтобы хранить стрелянные контейнеры из-под тибанны. Поэтому артиллеристы их выбрасывали через специальное отверстие. Рядом с которым стоял пацан. — Хатт! Больно же!

Дед, приподнявшись, отвесил Джукассе подзатыльник. Легонько. Тяжелые дюрасталевые элементы на перчатке и без того сделают свое воспитательное дело.

— Не выражайся, — приказал он. — Мал ты еще для таких словечек. Нецензурная брань не только не красит, но и употребленная не ко времени и не к месту, только лишь подчеркивает твой ограниченный словарный запас и скудность мышления.

— Э… Что? — потирая ушибленный дважды за короткий промежуток времени затылок, пацан все же отошел в сторону, чтобы не прихватить в голову от еще одной гильзы. — Вы где такого начитались?

— Самообразование — великая вещь, — заметил клон. — Когда-нибудь я отправлюсь в увольнительную. И буду общаться с другими, не военными, разумными. Думаешь, им будет неприятно вести беседу с образованным клоном?

— Не знаю, — обиженно произнес Зетт. «Потрошители» перешли на беглый огонь. Похоже, наступление забуксовало. Надо отправить разведчиков посмотреть, нельзя ли где обойти.

— А раз нет мыслей на этот счет, — Дед активировал комлинк. — То сиди и помалкивай. За умного сойдешь. Седьмой? Отправь «тихушников» — пусть поищут подходы получше, а то мы так до ночи будем долбать этот дом!

Едва Мастер вышиб ногой дверь в жилище какого-то айлонца, как находившиеся внутри нелюди бросились врассыпную. Он мгновенно вычленил из группы «беженцев» нескольких воинов. Судя по тому, что они едва двигались — раненых в ходе неутихающего сражения.

Вскинув «Паззл», маршал двумя выстрелами добил пострадавших.

Следом за ним в дом вошли бойцы 5-го корпуса. Отделение, которое прикрывало своего командира.

— Зачистить комнаты, — приказал Мастер. — Живых не оставлять.

Бойцы разбились по парам, за несколько секунд разойдясь в разные концы жилища.

Для себя Мастер выбрал целью дверь, ведущую в подвал. Она как раз закрывалась, как только он ворвался в дом. А поскольку в зоне видимости никого не было, значит кто-то явно был по другую сторону двери.

Нога уже побаливала от того количества дверей, что он выбил за последний час. Но маршал не останавливался. Как не остановится ни один из его бойцов. Ни сейчас, ни здесь, никогда. Каждая айлонская тварь будет выслежена и уничтожена.

А как именно… Решит случай.

Едва старомодная дверь на петлях распахнулась, Мастер швырнул внутрь свето-шумовую гранату. Дождавшись подрыва, он ринулся внутрь.

Подвал оказался не менее просторным, чем и жилье наверху. Какие-то контейнеры, верстаки для работы с оружием и броней. Да, здесь однозначно работал кто-то из айлонских солдат. В этой мастерской он исправлял повреждение своего оборудования, чтобы в дальнейшем принять участие в еще одном кровопролитии. Ну, уж нет, ублюдок. Больше тебе это не пригодится.

В подвале было темно, но Мастер ощутил, что лишь стоило ему спуститься с лестницы, кто-то начал подбираться к нему сзади. Он ушел вниз, не теряя ни мгновения, провел подсечку, повалив противника на пол. Отчетливо загрохотало что-то, упавшее на пол. С помощью прибора ночного видения, клон определил, что это был средних размеров вибромеч, больше похожий на кинжал. А рядом, неуклюже ворочаясь, пытался подняться на ноги айлонец. И давалось это ему не легко — с одной-то рукой.

— Куда? — прорычал Мастер, оказавшись на ногах первым и с размаху ударив тяжелым ботинком по незащищенному лицу айлонца. Тот опрокинулся на спину, что-то бормоча на смеси основного и своего собственного языков. — Что ты тут делаешь, дерьма кусок?

Айлонец не отличался склонностью к беседам. Поэтому Мастер решил подсластить его красноречие несколькими ударами правой в лицо. Айлонец пытался защищаться, даже как-то умудрился единственной рукой провести захват, из которого Мастер с легкостью вывернулся.

Перекинув винтовку за спину, клон рванул противника за руку к себе, нанес короткие, но сильные удары в грудь и лицо нова-гвардейца, после чего перевернул того на живот, придавил к полу коленом, опущенным на спину. Вывернув руку в болевом приеме, клон поинтересовался:

— Что ты тут прячешь, скотина? — не было никаких сомнений в том, что конкретно этот айлонец вовсе не прятался от штурмовиков. Он даже с одной рукой пытается сражаться. Значит, он засел здесь с единственной целью — что-то сберечь. Или кого-то.

Наверху раздались звуки бластерных очередей. «Паззлы», никакого постороннего оружия.

— Вы… Убийцы… — едва маршал сломал первый палец на руке айлонца, к тому неожиданно вернулся дар речи. — Вы… Убивать женщин… Детей.