— Так вот что тебя мучает, — улыбнулся я, прекратив хохотать. — И как давно?

— Да с самого первого момента, как был опубликован «гаремный закон», — призналась девушка. — И не только меня… Весь гарем…

— О как, — хмыкнул я. — Удачно зашел, получается. Расскажи мне, Рачи, что же в головах моих боевых гизок творится?

— Если честно… — начала Ситра.

— Попробуй мне сказать что-нибудь иное, — хмыкнул я.

— Простите, Император, — стушевалась девушка.

— Продолжай, — повелел я.

— Я не скажу, что это прям идея-фикс, но… Девушки обеспокоены тем, что после смерти Оли Старстоун, вы стали замкнутым. График посещений нарушен, вы стали каким-то… Жестким… Нет, — поспешно осеклась девушка, — конечно, мы понимаем, что гарем — это лишь развлечение. Вы же не просто так взяли в него по большей части твилечек, представительниц расы, которая не в состоянии забеременеть от вас. Значит, никто из нас женой не станет, официальной я имею ввиду. Потому что какая может быть Императрица, если она не в состоянии родить потомка… Значит… Нет, нам безумно приятно, что мы настолько близки с вами, но… Какой от нас смысл, если мы всего лишь так…

— Живые снаряды для сброса напряжения и излишек времени? — уточнил я. Девушка, переварив мои слова, утвердительно кивнула.

— Ты кое-что упускаешь, Рачи, — уточнил я. — Гарем — это не только два десятка приятных глазу и телу разумных, но и генералы подчиненных мне подразделений. Вы — мои полководцы, отчасти — советники, в той же мере — любовный интерес. Который, как показывают последние события — верен, хоть и заслуживает порки. Я никогда не задумывался о том, чтобы жениться, обзавестись семьей и так далее. Вряд ли я вообще приспособлен к семейной жизни. С самого Джеонозиса я привык себя считать ортодоксальным холостяком. Нет, я понимаю спать с женщиной, но с одной и той же…

Рачи прыснула со смеху.

— Вы всегда переводите разговоры о личном в шутку, — заметила она.

— Только когда намерен уйти от неприятного мне разговора, — приоткрыл тайну я.

Девушке потребовалась секунда, прежде чем она поняла подтекст моей последней фразы.

— Простите, — она смущенно потупила взгляд в пол передо мной. — О… Вы значительно продвинулись в деле создания светового меча! А у меня две недели ушло…

С удивлением я перевел взгляд на свои руки. В которых лежал механизм, поразительно похожий на энергетическую структуру светового меча…

— Ну здравствуй, Подвижная Медитация, — улыбнулся я.

Дарт Котиус вынырнул из объятий Силы.

Разум, погруженный в длительную медитацию, первое время никак не хотел контактировать с реальностью, но спустя несколько минут натренированное за столько лет сознание победило, отбросив грезы вероятного будущего в сторону.

Как и десятки раз до этого, он обращался к Силе, чтобы предвидеть будущее.

И вновь он видел лишь неясные образы грядущего.

Что злило и раздражало одновременно.

Опытный провидец, Котиус прекрасно ориентировался в путанных, порой взаимоисключающих, видениях Силы. Он никогда не подчинялся им, не принимал увиденное за истину в последней инстанции.

Он сит по происхождению и призванию.

Ситы не подчиняются обстоятельствам. Они подчиняют реальность своей воле. Иначе бы они звались джедаями.

Но вновь и вновь после смерти Императора, он оказывался в затруднении.

Да, он успел ухватить образы вероятного будущего — кровопролитную гражданскую войну, врагов явных и тайных, смерть на каждом шагу. Все это он узрел до того, как Император исчез из Силы. Его разум, его отпечаток эмоций — словно опознавательные следы, зная и чувствуя которые, провидец в состоянии узреть будущее конкретного разумного.

Но со смертью Доугана, сит более не видел ясной картины. Судьба Бессмертного Императора прервалась.

Империи грозила разруха и гибель: как от склок внутренних, так и от угроз внешних. В такой ситуации, когда промедление — смерти подобно, он выбрал тот путь, который посчитал правильным.

Можно ли было в самом деле надеяться, что мальчик, проживший в этой вселенной чуть больше полутора лет, сможет обмануть такого опытного интригана как Вишейт? Нет, конечно же.

Вишейту может противостоять лишь равный ему по силе, знаниям и умениям.

И лишь бывший Повелитель Ужаса Калфаюз мог похвастаться тем, что в состоянии сравниться со своим бывшим хозяином по всем пунктам.

Он догадывался, что мальчишка не сдюжит. И понимал, что тот слишком многое сделал, чтобы переиграть Вишейта. Котиус отдавал себе отчет, что однажды мальчик оступится и не будет рядом никого, кто смог бы его подстраховать.

Значит, оставалось лишь в нужный момент подхватить упавшее знамя.

Да, он не собирался предавать — по крайней мере сразу. Он всеми фибрами души хотел смерти Вишейта и был готов примкнуть к мальчишке, помогать ему и подсказывать. Назначение в Темный Совет лишь убедило его в том, что он делает все верно. Он собрал прекрасную коллекцию необходимых компроматов на значительное количество правителей различных систем и секторов, чтобы заручиться их лояльностью.

Признаться, порой его посещали мысли о том, что никогда ему не придется взваливать на себя подобную ношу. Доуган подавал большие надежды… Казалось, что правильнее будет служить ему беззаветно, и Калфаюз делал это…

Очень жаль, что мальчик погиб.

Но дело его должно жить. Вишейта нельзя уничтожить малыми силами. Потому Дарт Котиус сделал ставку на наследника почившего Императора. Хорошая игра — стать регентом, воспитать наследника в нужных традициях и окружении, чтобы без толики угрызения совести однажды уйти в сторону, освободив престол. Или же — узурпировать, коли потомство Доугана окажется не лучшей масти.

Вот только он никак не ожидал, что картины будущего станут для него неведомы. Фактически сейчас он действовал вслепую, не зная к каким последствиям приведут его нынешние действия. И это удручало.

Как и то, что миры и сектора, поддержавшие восстание, оказались малы числом. Настолько, что вооруженные силы Вечной Империи оказались способны окружить их. И как бы Котиус не старался, как бы не подключал свой тактический и стратегический гений — это не слишком меняло ситуацию. Да, удалось смешать карты имперцам, укрепив ряд позиций дополнительными силами.

Но общая картина происходящего оставалась все той же.

Будущее не предопределено.

И это пугало…

Потому как впервые за свою более чем пятитысячелетнюю жизнь, Калфаюз усомнился в своих силах.

Он сделал свой ход в этой партии голошахмат.

Верный или нет, покажет лишь время.

Время… Самое безжалостное из созданий вселенной.

Повелитель Ужаса слишком рано вступил в борьбу за власть, как следует не прикрыв свои тылы на Ориконе и Квеше. Лояльные Темному совету войска наверняка уже захватывают их, несмотря на Монолиты — древние ситские создания, оставленные на родном для Повелителей Ужаса мире в качестве сторожей, замаскированных как статуи. Наемники на Квеше пусть и хорошо вооружены и подготовлены, у них нет особой поддержки. Дарт Мол, хоть и выступил с тайным союзом, все же не способен бросить все свои силы на чашу весов гражданской войны, по бейновской традиции всегда оставляя для себя про запас пару трюков для возможного отступления.

Дарт Котиус, передохнув после медитации, вновь откинулся на спинку мягкого кресла, взывая к Силе.

Он сможет, он победит в этом противостоянии.

Он обязан.

Скопление Мау встретило нас холодом Темной Стороны.

Словно остаточное излучение, оно слегка пробирало до костей, но ощущение оказалось временным.

Абелот оставила после себя ауру отторжения. И, надо признать, весьма действенное отпугивающее средство. Потому как оно окружало Скопление своеобразным копьем, в центре которого, как и в глазе урагана — все спокойно.

— Мы прибыли, господин, — заявила Рачи Ситра, повернувшись ко мне в кресле пилота.