Но девушка не унывала. Пусть ее волнение возрастало с каждой новой пробоиной в корпусах имперских звездных разрушителей, с гибелью каждого пилота и члена экипажа, она не скатывалась в панику. Девушка не могла позволить себе такой роскоши, являясь центром Боевой Медитакии. Она как бы покинула оболочку своего тела из плоти и костей, став одним целым с массивной военной машиной Империи. Она не касалась происходящего на планете, пользуясь возможностью отсутствия учителя для усиления собственной мощи. И пускала все это на благо Вечной Империи, воодушевляя собственных солдат и навевая страх неминуемого поражения на противников-органиков, коих у мятежников имелось отнюдь немало. Она скорее чувствовала их эмоции, обреченность поражения, чем видела скорбные лица тех, кто считал себя сражающимся за правое дело.

Девушка чувствовала присутствие своего учителя и других девушек из гарема на планете. Ощущала Кайли, Ларант, Рачи на борту корабля. Асоку, лежащую без сознания. Детишек, которых вот-вот отправят учиться.

Она ощущала одаренного на борту вражеского «Провидения», и Сфера нашептывала ей необходимость убить его. Оли сперва думала разорвать боевую медитацию, сесть в «крестокрыл» и отправиться, чтоб лично прикончить наглеца. Но все же отложила это решение. Не сейчас — не тогда, когда эскадре удалось окружить остатки сил противника.

Генераторы гравитационных колодцев действовали, не позволяя противнику вырваться из ловушки. Дредноуты занимали место по обе стороны от флагмана полукругом, нацелив носовые части в сторону врага.

«Предвестник» перешел на беглый огонь из парных масс-драйверных установок, подкрепляя все это ураганным огнем турболазеров и ударных ракет. «Рассекатели» последовали тому же принципу, только вместо металлических болванок уничтожали противника с помощью коротких красно-оранжевых выстрелов «Упокоителей».

Девушка с легким трепетом отметила, как очередной залп главного калибра «Предвестника» заглушил искру жизни вражеского одаренного. Болванки размером с «крестокрыл» буквально разорвали «Провидение», на котором находился предводитель вражеского флота, превратив его в облако детонирующих обломков.

Она уловила настроение Ар’алани — девушка-чисс общалась с кем-то из мятежников по линии связи, выражая свое удовлетворение тем, что мятежники намеревались сдаться, потеряв и общее руководство и желание последовать за своими предводителями. Вот и все, значит…

Оли позволила себе расслабиться, осознавая, что восстанию сегодня нанесен непоправимый урон. Теперь оставшихся можно будет добить также просто, как и КНС в прошлом.

Разум одного из пилотов наполнился подозрением, когда мимо него пролетел шаттл типа «Лямбда». На запрос тот направил верные позывные, после чего скрылся по траектории, которая бы приводила его вглубь Южных Территорий Империи. Ничего примечательного, но обычно пусть и вооруженные, но шаттлы так не рискуют — лететь через поле битвы.

Она со вздохом позволила своему сознанию распрощаться с Боевой Медитацией, отметив, что на борт возвращаются эскадрильи штурмовых кораблей ТХ-100, отправленных на нанесение воздушного удара по наземным частям гунганов и мятежников. Все, на сегодня, выжатая как лимон, с трудом переставляющая ноги, она свою лепту в общий вклад победы над мтяежниками.

А сейчас, надо отдохнуть. Она не имела права рисковать, оставаясь в Сфере медитации ослабленной физической и опустошенной духовно. Это позволило бы древнему ситскому кораблю вторгнуться в ее мысли и извратить их.

Нет, такой риск не оправдан. Пусть Старстоун потребуется больше времени, чтобы вытащить из Сферы все, чем та может поделиться. Но это будет на условиях самой девушки. Оставалось придумать, как уговорить Императора никого более не подпускать к Сфере. Тайну знаний древних ситов — о том, что Сфера на самом деле полуразумный корабль, владеющий секретами Темной Стороны и Силы в целом, нужно сохранить. И прибрать эти знания себе. Все, до единого.

«Защитник» описал круг над полем битвы, снижаясь над тем, что когда-то представляло из себя позиции 313-го корпуса.

Залитая зеленью равнина вдоль и поперек оказалась перепахана воронками разрывов снарядов и боеприпасов, полузасыпанными траншеями и усеяна тысячами мертвых тел. Гунганы, люди, штурмовики, дроиды, горящая техника… Побоище, которое вряд ли и на картинах баталий прошлого увидишь.

Черные дымы мы увидели еще до того, как оказались над местом посадки. Час. Ровно час прошел с того момента, как Блай передал информацию. Шестьдесят стандартных минут, за которые на локальном участке местности планеты Набу успели упасть бомбы штурмовиков — трижды — и произошла кровавая резня.

Казалось бы, такой скромный промежуток времени, но…

— Я чувствую, внизу есть живые, — тихо произнесла Эйла, затянутая в облегающий костюм-поддоспешник: лучшее, что ей могли за столь короткий срок подыскать клоны.

— Спасибо, у меня те же ощущения.

Что еще я мог ей ответить?

Ровным счетом ничего.

Аура смерти стояла над этим местом. Я ощущал ее, впитывая боль погибших. Темная Сторона, словно игривая сука при виде хозяина, замахала хвостом, в надежде, что здесь ей что-то светит.

Нет, подруга, наружу ты не выйдешь. Тебя ждет птичка-«обломинго».

Едва посадочные опоры корвета коснулись поверхности земли, я уже ощущал, что к кораблю спешат разумные. Обозленные, смертельно уставшие, но в их эмоциях не было ни капельки агрессии к нам. Свои.

Корабль приземлился в тылу траншей, которые занимали прежде бойцы корпуса. А ныне — лишь горы трупов и разорванных тел. В ход шло все — ножи, мечи, бластеры, гранаты. Под ногами лежал труп киборга, чья голова болталась лишь на кусках кожи, перерубленная саперной лопаткой. И клон, удерживающий ее в посмертной хватке. Из его кирасы торчал вибромеч, основание которого было вмонтировано в предплечье убитого киборга. Похоже на то, что смертельно раненый штурмовик нанес последний удар своему убийце. Победителей из этого боя ни один не вышел.

— Император, сэр, — едва я покинул корабль, передо мной появилась фигура клона, в измазанной грязью, обожженной, местами приведенной в негодность броне. Он хромал на одну ногу, волосы на голове и брови выгоревшие, сквозь рваный «нательник» видна биопена, которой загерметизировали проникающие ранения. Один глаз залит кровью, на месте второго — пустая глазница. Через весь затылок — длинная повязка, прикрывающая чью-то попытку снять с него скальп вместе с темечком. — Маршал Кеймейкер, 313-й корпус. Поставленная задача выполнена. Подразделения мятежников уничтожены в полном составе. Мы потеряли всех дроидов, восемьдесят девять процентов личного состава мертвы и их тела мы сейчас собираем, семь процентов имеют различные степени ранения.

— А остальные четыре? — спросила Эйла.

— Этих мы уже похоронили, — произнес командир корпуса. — Братская могила, сэр.

Со времен Кристофсиса, когда я манипулировал сознанием клонов, прививая им личную зависимость от моей скромной персоны, обустраивая похороны клонов и добровольцев, выдачу флагов 204-у легиону, родилась крайне печальная традиция. На местах сражений, на каждой планете, где подконтрольные мне бойцы погибали, мы устанавливали мемориал. Сразу после боя, или впоследствии — не суть важно. Даже на Фелуции, которая все еще горела, и то есть мемориал — правда, орбитальный.

Братские могилы — это всегда боль. И даже со временем лучше не становится.

— Почему докладываешь ты, а не генерал Никс, — хрипло поинтересовался я.

— Он погиб, сэр, — тихо произнес клон. — Возглавил контратаку легкораненых против киборгов. Всех положили. Живых нет ни с нашей, ни с их стороны.

— Энн, — я подозвал одну из сестре-твилечек, что молча стояли на аппарели «Защитника». — Свяжись с «Предвестником», путь высылают все доступные сейчас транспорты и медэвакуаторы. Всех тяжелораненых — доставить флагман. Остальных — разместить в госпитале вблизи Тида.

— Да, повелитель, — девушка скрылась в недрах корабля.