На глазах у Вэйлиня навернулись слезы, а Лю Мейлун, напротив, сдвинул брови.

– Замолчи! – на этот раз он не попросил, а приказал с ледяными нотками в голосе.

Вэйлинь сразу почувствовал разницу – он быстро поклонился и исчез. Его как ветром сдуло.

Озирис, ни слова ни говоря, добавил весу в светлую чашу.

Боги приняли его. Не все были согласны с этим, но он прожил относительно праведную жизнь в теле Лю Цзина и не показал своей отвратительной демонической сущности, как многие ожидали.

Суд был окончен.

Мира хотела обсудить с Лю Мейлуном все, что произошло, скорее сказать, что это не она плакала по нему, не она целовала его, не она так отчаянно любила его. И вообще не его, а Лю Цзина. Не она, а Хун Хуа.

Но Владыка сразу ушел, холодно кинув через плечо: «Прощайся с родными». И Мира вздрогнула от этих слов. Действительно, ведь она снова должна вернуться в Царство Златых Врат.

Ей все еще было нехорошо, она никак не могла отойти от своей земной ненастоящей потери. Сирин и Алконост ничего не сказали ей, никаких нравоучений в этот раз, они просто обняли её с двух сторон. А Мира просто тихонько заплакала. И у наставниц появились их крылья - у Алконост - белые, у Сирин - черные, и они закрыли её от мира и чужих глаз, создав уютное гнездышке из крыльев. И Мира почувствовала, как к ней возвращаются Силы и ясность ума. Это был их прощальный подарок. Увидятся ли они снова?

Когда Сирин и Алконост опустили крылья, Мира уже стояла прямо, лицо было спокойным, и она с улыбкой подошла к каждому своему сородичу из светлой Ирии. Мира снова чувствовала себя сильной.

Только к Весняне Мира прохладно кивнула издалека, помятуя обо всем, что она творила в их земной жизни. Та все еще выглядела поникшей – тоже не отошла от этих событий.

Последней Мира затискала в прощальный объятиях Соловейку и наслушалась заодно всяких глупостей.

– Я и не думала, что у вас с ним такаааая любовь! – болтала она, делая большие глаза. – А когда Повелитель красивее — когда он Лю Цзин или когда Лю Мейлун, как думаешь? Как это – быть человеком – все время хочешь есть? Я не подозревала, что Вэйвэй…То есть Вэйлинь наполовину демон – может поэтому он такой красавчик? А как здорово он сказал речь в защиту Лю Мейлуна! Пока тебя не было мы с Вэйлинем сидели рядом, неужели я больше его не увижу?

Соловейка и Вэйвэй были бы очаровательной парой. Но, конечно же, никто не даст им видеться.

Мира поцеловала сестричку в макушку на прощание — та была её на голову ниже. И еще Соловейка взяла с нее обещание не рассказывать Вэйлиню, что он ей нравится. Хотя какой смысл скрывать это от того, с кем больше не встретишься, Мира не понимала.

При упоминании Вэйлиня она теперь чувствовала тепло. Как странно – до иллюзорной земной жизни он был просто юрким парнем из стражи. А теперь это мальчик, которого она совсем недавно носила на руках, кормила, играла с ним, пела ему песенки из памяти Хун Хуа про горы, огонь и луну. И он теперь тоже это помнит и смотрит на нее совсем по-другому. А Лю Мейлун, оказывается, и до этого о нем заботился, даже когда не побывал ещё его дядей. До сих пор сложно представить мрачного Повелителя Демонов, вырезающего ребенку игрушку. Наверное, это были очень страшные игрушки.

Почувствовав чей-то взгляд, Мира обернулась. На нее смотрел Шамбху. Он как раз общался с Лю Мейлуном, но сам Повелитель Демонов не глядел в её сторону.

Во взгляде Шамбху, даже на расстоянии, Мира чувствовала огромной силы любовь и принятие – так он смотрел, кажется, на всех. Все же ей повезло его встретить – Шамбху был старше и мудрее большинства мировых богов. И само его нахождение рядом дарило ощущение безопасности и надежды.

Девушка не знала, что они сейчас говорят про нее.

– Почему ты предложил ей пойти со мной? – спросил Лю Мейлун.

– Я знал, что испытание может тебе навредить, – чуть улыбнувшись, ответил Шамбху, – и знал, что её «Взгляд истины» может помочь.

– Такое чувство, что она и была там моим главным испытанием, – усмехнулся Повелителем Демонов, – мне не понравилось это чувство полной беспомощностью перед чувствами. Это навязчивое желание, от которого невозможно избавиться.

Шамбху посмотрел на него с улыбкой.

– Когда я только явился в этот мир, моя иньская часть – женская энергия – отделилась, чтобы вдохнуть в пустоту жизнь. Я всегда желал быть отшельником, чтобы ничего не смущало мой дух. Чтобы чувства не касались меня, и я ни к чему не чувствовал привязанности. Но сколько я не избегал свою иньскую часть, в каждом своем новом воплощении она желала быть со мной. Я десятилетиями медитировал в пещере, чтобы не влюбиться в нее снова, но эта женщина находила меня. И я снова сдавался.

Лю Мейлун слушал с некоторым удивлением, он не ожидал, что даже божество такого уровня может иметь слабость.

– Каждая её смерть была невыносимой болью, – тихо произнес Шамбху, – однажды я нес на руках её мертвое тело несколько месяцев, не в силах отпустить. От горя я чуть не уничтожил мир. И поклялся себе, что больше никогда не буду с ней. Но спустя время она вновь рождалась, а я влюблялся в нее снова и снова. Ты видишь ожерелье на моей груди?

Издалека казалось, что это бусины, но вблизи было видно, что это черепа. Лю Мейлун давно понял, что они настоящие, только уменьшенные.

– Это все её черепа, – Шамбху ласково тронул пальцами украшение, – с каждого её воплощения. И хотя мне пришлось пережить это, мои чувства от её присутствия рядом – это самое большое моё сокровище.

– Она изначально была частью тебя, – ответил Лю Мейлун, – а я просто пережил земное наваждение в человеческом теле. Это, к счастью, уже прошло.

Шамбху ничего не ответил, только смотрел на него с загадочной улыбкой.

– В любом случае, – Лю Мейлун вздохнул, – спасибо, что в очередной раз спас меня.

Его друг склонил голову на бок.

– Благодари Миру и Чоу.

Лю Мейлун проследил за его взглядом – светловолосая богиня стояла в отдалении со своей ирийской подружкой и тоже смотрела на них.

– Ты видишь в ней Золотое Сияние, Шамбху? – спросил Лю Мейлун.

– Сейчас нет, – ответил друг, – но я видел, как сиял венок, который она сплела. И сейчас, после твоего возвращения, искры твоего золотого света горят так ярко.

– Как такое возможно?

Но Шамбху если и знал – не стал отвечать. Он не любил решать за других их жизненные загадки.

Лю Мейлун пошел прощаться с другими богами. Не то, чтобы ему хотелось, но теперь он был частью этого мира. Не стоило пока портить отношения с союзниками.

А что касается тех, кто так категорически его не поддерживал… он выяснит, кто из них прячет Мао Шаояна. Лю Мейлун как раз проходил мимо дерева, под которым Афина и этот шумер Ниннурт вели милую беседу.

Увидев своего врага, они замолчали. Лю Мейлун подошел к ним с сияющей улыбкой.

– Жаль прощаться, дорогие друзья, – сладко протянул он, – надеюсь вы нанесете мне дружеские визиты в Царстве Златых Врат. Ведь теперь мы все большая божественная семья.

Бог и богиня встретили его слова ледяным молчанием.

– Кто б знал, что Небесами нынче может править кто попало, да? – сочувственно сказал Лю Мейлун, – то ли дело мой сиятельный брат Мао Шаоян.

Афина нахмурилась.

– Ты и имя его не достоин произносить своим грязным ртом, – высокомерно сказала она.

– А ты? – он шагнул к ней несколько ближе, чем то позволяли приличия, – в каких обстоятельствах тебе довелось произносить его имя?

Лю Мейлун понизил голос и коснулся щеки Афины.

– Насколько близкие у вас с ним были отношения? Мы ведь похожи с братом, хочешь, я стану его заменой?

Прекрасная греческая богиня побагровела от ярости и откинула его руку. Ниннурт угрожающе сделал шаг вперед.

– О, Ниннурт, – Лю Мейлун дружелюбно протянул к нему руки, будто предлагая обняться, – хочешь повторить наш дружеский поединок?