Глядя исподлобья, Ниннурт сделал полшага назад. Лю Мейлун двинулся за ним и приветливо потрепал его по плечу. На мгновение в глазах Победителя Чудовищ мелькнул испуг, но он тут же вернул себе свою суровое угрожающее выражение лица.

– Чего тебе надо? – прошипел он сквозь зубы.

– Мне? – Лю Мейлун удивленно приподнял брови. – Абсолютно ничего кроме вашей искренней дружбы.

Повелитель Демонов отчетливо услышал, как Ниннурт судорожно сглотнул. Афина тоже была крайне напряжена.

– Хорошо вам двоим провести время! – ласково пожелал Лю Мейлун, уходя. – Но, дорогая Афина, дружеский совет. Если у тебя планы на этого красавчика, придется подождать. В ближайшую пару месяцев он несет на себе некоторые последствия за неблаговидные поступок.

– Что? Пару месяцев? – выдохнул ошарашенные Нуннурт. – Я думал, это на пару дней… Ах ты…

Но проклятия так и не донеслись вслед уходящему Повелителю Демонов. Афина тоже молчала. Его поведение просто вогнало их в ступор. А Лю Мейлун направился к славийским богам. Он вежливо кивнул наставницам Миры, те поприветствовали его чуть дружелюбнее, чем до испытания. Видимо, немного прониклись историей Лю Цзина.

Повелитель подошел к Соварогу. Тот так внимательно изучал его взглядом, что даже не сразу вспомнил, что нужно поздороваться с подошедшим Повелителем Демонов..

Лю Мейлун тоже не сразу начал говорить.

– Я еще раз хотел поблагодарить вас за мою невесту, – произнес он серьезно, – она удивительная девушка.

Никто не сочтет его неискренним – так или иначе она и правда удивительная. Хотя бы своим таинственным иногда появляющимся Золотым Сиянием.

– Мои приближенные выбирают самый благоприятный день для свадьбы по нашему и ирийскому календарю. Я обязательно пришлю весточку, когда дата будет назначена. Для меня честь породниться с вами.

Лю Мейлун поклонился.

– Как ирийцы и славийцы выражают родственные чувства? Я слышал, наш народ более сдержан в этом? – спросил он с улыбкой, когда выпрямился.

Соварог тоже улыбнулся.

– Троекратный поцелуй в щеки – это не слишком ли для вас, Повелитель?

– Я уважаю чужие обычаи, – сказал Лю Мейлун и шагнул к Верховному богу Ирии.

Они довольно прохладно заключили друг друга в объятия и к тотальному удивлению всех окружающих трижды коснулись губами щек друг друга.

На самый ошарашенный взгляд Лю Мейлун наткнулся почти сразу, наблюдая его через плечо Соварога. И без того большие глаза Миры сейчас были просто огромными, и даже рот приоткрылся от удивления.

Закончив лобызаться, Лю Мейлун попрощался со своими якобы будущими родственниками. Теперь можно было возвращаться. К счастью, вниз с горы Кайласи не обязательно было спускаться пешком.

Он сотворил темный портал и протянул руку так и стоявшей с открытым ртом Мире.

– Пойдем домой, дорогая, – ласково шепнул он.

Мира вздрогнула, но не принять руку Лб Мейлуна при всех не могла. Их пальцы сомкнулись, он притянул ее к себе. И почти сразу отстранился, когда они оказались во дворце – генерал Джу уже вернул все стены и крышу на место.

Девушка хотела что-то сказать Лю Мейлуну, но он просто отвернулся и пошел в сторону тронного зала. Он не хотел сейчас с ней говорить. После всего, что он пережил.

Только вот Мира настолько, похоже, осмелела, что догнала его и перегородила ему дорогу. Даже его убийственно-ледяной взгляд не заставил ее шагнуть в сторону.

– Я хочу знать, как вы выжили, – тихо произнесла она, – я ведь тоже причастна к этому.

Он хотел было отодвинуть ее и пойти дальше. Но вспомнил, что и правда должен быть ей благодарен. Ей и ее удивительному Взгляду Истины.

– У меня были неплохие шансы в сражении с собой, – усмехнулся он, – ведь я знаю все свои удары. Более того, я помнил эту битву из прошлого. Я просто незаметно увернулся на сантиметр. Ранение серьезное, но не смертельное. Там было, кому меня спасти за пару секунд до смерти.

– Так значит вы… все же вспомнили? – Мира опустила глаза. – Мне просто показалось…

– Что я оставался Лю Цзинем до конца? – вкрадчиво спросил он у девушки. – Тогда бы у меня не было шансов. Я бы разрушил свою душу. Просто Чоу был так осторожен, что я все понял, только когда увидел свое лицо. Думаю, в том и был его расчет.

Мира смотрела в пол, щеки ее немного покраснели, но с прохода она так и не ушла.

– Это была не я. Не я целовала вас, не я оплакивала.

– Мне все равно, – холодно отозвался он, – это просто краткая земная жизнь, она ничего для меня не значит.

Ее ресницы вдруг поднялись, и чистые голубые глаза встретились с глазами Повелителя.

– То, что вы сказали мне перед смертью…

Лю Мейлун усмехнулся. Этого разговора он как раз и хотел избежать.

– Ты и вовсе была в истерике, – с ноткой презрения напомнил он, – мог и я быть немного не в себе под остаточным влиянием личности Лю Цзина?

– Скажите мне, Повелитель, что Лю Цзинь чувствовал к… – она чуть сбилась, – к Хун Хуа.

Лю Мейлун рассмеялся, зная, что это ее заденет. Она и правда поджала губы и опустила глаза.

– Вы так чувствительны, дева Мира. Читаете земные любовные романы? – с издевкой спросил он. – Едва ли я помню, что он чувствовал. Этот Мастер был добряком и дураком, мне сложно его понять.

Он почувствовал раздражение и все же взял ее за плечи, чтобы убрать с дороги.

– Ты хоть представляешь, сколько дел скопилось у Небесного Императора за время его отсутствия? – холодно произнес он. – Не мешай мне больше.

Повелитель Демонов закрыл за собой дверь тронного зала и замер, прикрыв глаза. Наконец-то он был один и мог обдумать произошедшее.

Жизнь, что он прожил, потрясла его гораздо сильнее, чем он ожидал. В первую очередь потому, что он почувствовал – так вот каково это – жить, не проведя сотни лет в Бездне. И хотя на земле ему тоже было больно, он переживал в основном за своих близких. А сам он был ничем не запятнан, сердце его было открыто, он мог чувствовать любовь ко всем, кого встречал на пути. Он умел прощать, принимать и быть искренним. Его связь с Источником была хоть и далекой, все же он был человеком, но приятной и поддерживающей.

В этой земной жизни не существовало горячего очага ненависти к Мао Шаояну.

А вместо него разгорелся огонь страсти к девушке из соседнего клана, которую он считал дочерью врага. По иронии судьбы, в их настоящей жизни она тоже была дочерью врага. Интуиция подсказывала Лю Мейлуну – как бы они ни целовались с Соварогом, тот только притворялся его союзником.

Лю Мейлун мог бы понять свои чувства, пока был Лю Цзинем, ведь он не владел собой. Для простого смертного Хун Хуа и правда выглядела очень привлекательной девушкой.

Но было еще кое-что.

Когда он целиком вспомнил себя на поле боя, он повернулся, и в толпе учеников увидел грязную и растрепанную Хун Хуа, бежавшую из последних сил к нему на гору. И его сердце забилось – он почувствовал чистый земной восторг. Только вот Лю Мейлун уже знал, что это на самом деле Мира. И, уже будучи собой, он продолжал чувствовать то же, что Лю Цзин. Будто ничего не изменилось.

Более того, он подумал тогда: “Ты так бежала к милому правильному Лю Цзину или ко мне? Я хочу знать”.

Позже, умирая в ее объятиях, он чуть не спросил это. Он даже начал говорить: “Ты здесь ради меня?” К счастью, он закашлялся на окончании фразы: “ …или ради Лю Цзина?”

Да, Лю Цзин и был на самом деле он. Как если бы Бездна не сожрала бы его, не прожевала и не выплюнула.

Но его настоящую жизнь, судьбу и характер давно уже создала и определила Бездна. И как бы Мировые Боги ни восхищались праведными поступками Лю Мейлуна в теле Лю Цзина – всё это была ложь, порожденная отсутствием правды о себе.

Лю Мейлун прошел к своему трону. Он любил сидеть здесь один, потому что это был трон его отца. А потом Мао Шаояна – кругом тут была разлита его энергия. Это напоминало Повелителю Демонов о его главной цели.