– Давай запустим? – предложил он.

Девушка радостно кивнула.

Вэйвэй глянул на фонарик в своих руках и вздохнул. Он был расписан в виде отрубленной человеческой головы.

Он повернул искусно нарисованное полное мук посиневшее лицо к себе, чтобы девушка ничего не заметила, и поджег место для горения с помощью своей магии.

Руки Соловейки и Вэйвэя немного соприкоснулись на фонарике. Она смотрела на юношу широко распахнутыми глазами, щеки порозовели, на губах светилась нежная улыбка.

Вэйвэй забыл, что надо запускать фонарик. Желание загадывать тоже не хотелось – для юноши сейчас оно было слишком очевидным.

Интересно, а ее желание будет связано с ним? Наверняка нет, она загадает мир для Ирии или спасение Миры.

И запустит в честь этого отрубленную голову… Да уж, главное, чтобы она не заметила.

Светящийся фонарик выскользнул из рук и поднялся в небо. Соловейка весело захлопала в ладоши. Но потом вдруг чуть нахмурилась. Разглядела рисунок?

Не дав ей погрузиться в созерцание отрубленной головы, Вэйвэй поцеловал Соловейку.

И она почти сразу ответила ему. Неумело, немного робея, но со всей страстью. Будто давно этого ждала.

Вэйвэй теперь не сомневался, что его чувства взаимны. Это наполнило его и восторгом и горечью одновременно.

Сколько они ещё вот так смогут встречаться? Удастся ли сохранить мир между их царствами? И ведь… Соловейка не знает, для чего на самом деле Повелителю нужны все эти сведения про Миру. Возненавидит ли она его, если всё вскроется?

Похоже, Вэйвэю удалось узнать кое-что важное — Мира сама может вспомнить тайну своего рождения. Вопрос только в том, расскажет ли она Лю Мейлуну о ней. Насколько она сейчас ему доверяет?

Но вспышки тревожных мыслей быстро рассеялись под напором удовольствия.

Сейчас был важен только этот момент. Прижав девушку ещё сильнее к себе, Вэйвэй продолжил её целовать.

Мира хотела рассказать Фэн Ши о своей предстоящей ночной встрече. Но за весь день так и не смогла с ним пересечься в большом императорском городе. Она даже пыталась связаться с Лю Мейлуном мысленно, потом пробовала молиться ему. Но из-за того, что он был всего лишь человек, это не сработало.

Она уже собиралась уходить, как додумалась забежать в дворцовый храм и зажечь благовония генералу Джу Лэю. Мысленно в молитве она рассказала ему, что происходит, и куда она собралась. Неизвестно, услышал ли он её голос в потоке молитв, но времени уже не было.

И вот они с Драгоценной супругой, переодетые в евнухов и в повязках с обеззараживающим раствором, молча шли по пустой скорбной улице. Мира споткнулась и удержалась от падения, схватив руку наложницы Жень. Специально, конечно же. Прежде, чем та грубо оттолкнула её, Мира почувствовала её горечь и острые сомнения в том, что кто-то поможет её сыну. Одновременно образ смерти Ань Ли стал ещё ярче. Похоже, это не первое убийство Драгоценной Жэнь ради власти и сокрытия своих секретов. Уж очень хладнокровно она это воспринимала.

Две любимые наложницы императора вошли за ворота тихого поместья, и слуга, впустивший их, тут же удалился быстрым шагом. Вероятно, людям здесь неплохо платили за то, чтобы тайна не просочилась за пределы этой огороженной территории. Скорее всего, ребенок наложницы Жэнь официально был усыновлен хозяевами этого поместья.

В павильоне “Сад тихих слов” в полной тишине слышалось только тяжелое дыхание ребенка. Не снимая пропитанную обеззараживающим раствором ткань с лица, Мира подошла к кровати и села на пол на колени. Глянула в лицо больного – он был совсем плох. Покрытые коркой губы медленно двигались, будто что-то шептали во сне, но слова были беззвучны. Силы покидали мальчика.

Мира принесла с собой свечи, фрукты и благовония, чтобы как следует вознести молитвы Няннян. Так ее подруга получит хоть какие-то крохи энергии. Ей очень тяжело сейчас.

– Вы должны молиться со мной, госпожа, – попросила Мира у Драгоценной супруги.

Так энергии будет больше, а Наложница Жэнь хоть немного очистит свое покрытое мраком сердце.

Она искривила скептично губы, но спорить не стала. Все же у нее оставалась лишь эта последняя надежда на чудо.

Мира быстро растворилась в молитве. Она обращалась к Няннян, но чувствовала в том числе и золотой свет изначального Источника, с которым она была разлучена на время своей земной жизни. Ее воодушевление передалось и Жэнь. Мира слышала, как та тихонько плакала. Час или два прошло, прежде, чем две девушки поднялись с колен.

Драгоценная супруга сразу заметила, что дыхание ребенка стало легче, жар спал. В глазах матери засветилась надежда, губы тронули улыбка. Но Мира видела и еще кое-что, недоступное наложнице Жень.

На краешке кровати сидела Богиня Оспы собственной персоной, гладила ребенка по волосам и ласково смотрела на него.

– Понимаю, ты хотел избежать своей судьбы, – сказала она ему, – но все же наберись смелости и проживи её. Как бы твой отец ни пытался оградить тебя от дворцовых интриг, судьба приведет тебя в их самую гущу.

Мальчик медленно открыл глаза и повернул голову на Няннян. Он смотрел на нее молча и серьезно. Его мать звала его по имени, но взгляд ребенка был устремлен только на бледную богиню в колючем венке и с кровавыми подтеками слез на лице.

– Ты станешь Императором, – спокойно проговорила Няннян, – вся твоя жизнь будет борьбой. Прости, малыш, у меня нет никакой власти облегчить твою ношу. Просто постарайся быть достойным и жить для людей.

Императором? Мира задумалась. Но кто его отец? Или его выдадут за сына нынешнего Императора? Боги Эпидемий видели вероятности судеб людей, которые в будущем совершат что-то важное и ценное для мира, так они могли выбирать, кого спасти. Хотя Мире казалось, что такой выбор всегда очень сложен. По ее мнению честная жизнь добродушного крестьянина, с любовью возделывавшего свою землю – это не менее ценный вклад для мира, чем открытия великого ученого или сражения прославленного полководца.

Няннян исчезла, ребенок почти сразу уснул исцеляющим сном. Его лицо было по-прежнему в струпьях, но они уже не выглядели такими жуткими.

Драгоценная наложница глянула на Миру.

– Благодарю, – тихо произнесла она.

Мира коснулась ее руки в ответ. В этой женщине искреннее чувство благодарности прекрасно сочеталось с холодным намерением убить Ань Ли. Мира вздохнула.

Значит, скоро должен появиться Сивей, чтобы помочь убить ее и избавиться от тела.

– Пойдем в чайный павильон в саду, Ань Ли, – позвала ее Драгоценная наложница, – там ты сможешь поговорить о своих делах с Сивэем, как я и обещала.

Ее собираются отравить? Мира поклонилась и послушно пошла следом за своей убийцей.

Ночь была холодной, но в уютном открытом чайном домике горел огонь. Слуги, которые все приготовили, уже исчезли. В этом поместье они были тихими и незаметными, будто невидимки. Возможно, некоторые из них были еще и немые.

Оглядываясь, Мира внимательно изучала местность на случай, если придется бежать. Ворот в этой части поместья не было, только высокая ограда, увитая колючими ветками.

За кустом, едва давшим первые робкие листочки, Мира заметила яму. Неужели они уже и могилу для нее приготовили? Драгоценная наложница, определенно, очень практичная и умеет вести дела.

Богиня присела за стол, глядя на маленький чайничек и три пиалы.

Вскоре из тени появилась невысокая, сильная мужская фигура в черном. Его лицо закрывала черная кожаная маска.

Если Миру все равно собираются убить, зачем он скрывает лицо?

Поздоровавшись, таинственный господин Сивей сел за столик. Он выглядел пластичным, манеры показались Мире изящными. Энергия ощущалась знакомой, но кто это, она пока не могла понять.

– Что вы хотели бы узнать у меня? – вежливо спросил Сивей, наливая чай в три пиалы.

Мира внимательно следила за его рукой. Будут ли они с Жэнь сами пить это? Или их чашечки будут просто стоять для вида?