Он ходил по комнате из угла в угол и никак не мог успокоиться. Даже сигареты не помогали. К нему подошла Катя, симпатичная светловолосая девушка с мягкими чертами лица, известная на форуме как Дикая Кошка. Она ласково обняла его за плечи, попыталась успокоить.

— Пойдём, пойдём в другую комнату, ты успокоишься… Пойдём, всё будет хорошо…

Салтыков сам не помнил, как оказался с ней в другой комнате. Дикая Кошка обнимала его, он чувствовал у себя на лице её мягкие волосы и губы, слышал её вкрадчиво-страстный шёпот. Инстинкт сделал своё дело: он обнял её, и они тут же опустились на тахту.

Тем временем Ириска обежала всю турбазу вдоль и поперёк в поисках Андрея. Его нигде не было. Она спрашивала у ребят, где он, они, конфузясь, пряча глаза, говорили, что не знают… не видели…

Она рванула на себя дверную ручку, и застыла в немом оцепенении.

Её Андрей и Дикая Кошка, не обращая внимания на стоящую в дверях с разинутым ртом Ириску, на тахте занимались любовью.

Солнечный луч прорезал шторы и внаглую улёгся на подушке Даниила. Он провёл рукой по глазам и открыл их. Но лежать под прямым солнечным светом, когда луч бьёт в глаза, ему было неудобно, и он встал. Потянулся, вышел в коридор, подошёл к зеркалу пригладить растрепавшиеся со сна вихры.

— Привет, кошара заспанная! — подмигнул он своему отражению в зеркале.

Даниилу нравилось любоваться на себя в зеркало. И то, правду молвить, внешностью его Бог не обидел. Естественно, такой парень должен нравиться девушкам. Он и нравился им. Только вот самому Даниилу эти неровно дышащие поклонницы были, мягко говоря, не очень интересны. То есть, интересны, но не в том аспекте, как понимают это люди. Просто Даниил… ну, как бы это сказать. В общем, не был он человеком. По крайней мере, он так утверждал. А проверить, правда это или нет, было затруднительно.

Нет, конечно, у него была мама, метрика, паспорт. Фамилия, имя, отчество, год рождения — как у всех. Но. Рождён он был не только в год, но и в час Зелёного Дракона. А потом, когда он слегка подрос, этот самый Зелёный Дракон явился ему ночью и поведал о его истинном происхождении. Тогда-то Даниил и узнал, что он сам есть ни кто иной, как сын чистокровного Зелёного Дракона из царства Духов, ниспосланный на Землю в образе и подобии человеческом.

— Значит, я — тоже дракон? — спросил Даниил.

— Да, о чём свидетельствует редкий зелёный цвет твоих глаз. У обычных людей таких глаз не бывает. Но ты не простой дракон. Ты — магическое существо из царства Духов. И послан ты в Архангельск с великой миссией…

Но с какой именно великой миссией был послан в Архангельск Даниил, дракон поведать не успел, так как в комнату неожиданно вошла мама, и Зелёному Дракону пришлось исчезнуть.

— Даня, с кем ты сейчас разговаривал? — спросила его мама.

— С папой, — отвечал мальчик, — Ведь мой папа — Зелёный Дракон, да?

Мама вздохнула и отвернулась. Ведь не станешь же объяснять ребёнку, что его папа исчез с горизонта задолго до его рождения. Зачем травмировать детскую психику?

— Да, сынок. Твой папа — Зелёный Дракон. Спи.

Сомнения были окончательно развеяны. Ведь даже мама это подтвердила. А мама врать не станет.

Только вот какая, какая же это великая миссия?

Даня замкнулся в себе. Он не шёл на контакт с другими детьми ни в детском саду, ни в школе. Каждую ночь он с надеждой ждал появления Зелёного Дракона. Но тот всё не появлялся. И вопрос, мучивший его, так и оставался открытым. Единственное, что он знал — это то, что он не человек, а непростое существо, посланное сюда с великой миссией.

И вот как-то раз, когда Даниилу уже исполнилось шестнадцать лет, он серьёзно заболел воспалением лёгких. Жизнь его висела на волоске. И вот тогда-то, лёжа в полубессознательном состоянии, он снова увидел Зелёного Дракона.

— Даниил, — позвал тот, — Ведь тебя не просто так назвали: Даниил. Знаешь ли ты, что означает твоё имя?

И дракон стал писать на белой стене больничной палаты огненные письмена.

«4…2… N… Teller…»

— Сорок два… Сорок второй автобус… — повторил Даниил спёкшимися в жару губами, — Вологодское кладбище… Я умру?..

— Four… Two… Фор… Ту… — навязчиво шептал голос в его голове.

— Фор… ту… н… теллер… — наконец, расшифровал он.

— Даниил — 42nteller… Фортунтеллер… Fortune-teller…

— Предсказатель судьбы… Я — предсказатель? Судьбы? Чьей?

Зелёный Дракон приблизился к Даниилу и приподнял его за плечи.

— Открой глаза. Что ты видишь?

Перед Даниилом расстилался охваченный пламенем Архангельск. Здание высотки, почерневшее в огне, трещало, как факел. От едкого дыма стало невозможно дышать, и Даниил потерял сознание.

— Ты сейчас увидел судьбу, предначертанную этому городу, — сказал дракон, когда Даниил пришёл в себя и вновь увидел перед собой больничные стены, — Но в твоих силах это предотвратить.

— Как? — обессиленно прошелестел он.

— Знаешь ли ты, почему Архангельск называется Архангельском?

— В честь архангелов, сошедших на землю Поморскую…

— Архангелы вокруг тебя. Только крылья у них поломаны. Ты должен найти их…

— Кого, крылья?

— Ангелов. Найди их и верни им крылья. Тогда, и только тогда ты сможешь спасти Архангельск от геены огненной…

Медленно и трудно оправлялся Даниил после той болезни.

Пневмония была настолько тяжёлой, что даже доктора не верили, что он выживет. Но молодой организм, хоть и потерявший в борьбе с болезнью последние силы, в итоге всё-таки взял своё.

Однажды утром, почувствовав, что температуры у него больше нет, Даниилу захотелось встать и пройтись хотя бы по комнате до окна. Открыв глаза, он увидел на стене горячее солнечное пятно, и оно ещё больше вызвало в нём желание подняться с постели. Осторожно, чтобы не закружилась голова, он приподнялся, спустил с кровати высохшие в былку ноги и, опираясь руками о стену, встал. Сердце тут же бешено, с перебоями, заколотилось; и пришлось, чтобы не задохнуться, сесть на кровать и подождать.

«Сейчас, сейчас, не всё сразу…» — подумал он, успокаиваясь, и подумал почему-то с радостью. Радость какого-то освобождения, которую испытывают или умирающие, или выздоравливающие после тяжёлой болезни, охватила каждую клеточку его тела. Ему захотелось сейчас же, несмотря на тахикардию, вскочить и побежать со всех ног; ничего, если оборвётся сердце, лишь бы испытать ещё раз эту радость.

Даниил резко рванулся с места и побежал к окну. От слабости чуть не споткнулся на середине комнаты, но расстояние было маленькое, и он его осилил.

«Всё, всё…» — радостно подумал он, переводя дыхание и силясь преодолеть головокружение. Кое-как придя в себя, Даниил раскрыл окно, и тёплый весенний ветерок с улицы, пахнущий талым снегом и обнажённой на солнце мокрой землёй, повеял ему в лицо.

«Вот и весна…» — промелькнуло у него в голове.

Говорят, что когда тает оболочка тела, обнажается душа, становясь ко всему гораздо более восприимчивой и чувствительной, как оголённый провод. И Даниил стал ещё тоньше чувствовать окружающие его картины, запахи, звуки… Поэтому, когда в церкви неподалёку ударили благовест, он, который прежде никогда не был очень уж набожным, вдруг страстно захотел пойти туда, послушать певчих, помолиться вместе со всеми. К тому же, видение Зелёного Дракона и пылающего в огне города, пришедшее к нему в бреду, до сих пор не давало ему покоя. Посещение церкви должно было развеять его сомнения: вправду ли он прислан сюда со святой миссией, или же это демоны приходили к нему, и поселились навечно в его голове.

На улице весенний воздух каким-то чудом прибавил ему силы, и Даниил, хоть и был ещё слаб после болезни, всё же дошёл до церкви.

Служба уже была в самом разгаре. Прихожан было много, и Даниил, чтобы никому не мешать, тихо встал у самых дверей. Душный воздух церкви был пропитан угаром свечей, воском и ладаном; стоять было тяжело, но он не уходил, и, словно вчера родившись, заворожённо слушал тихие и торжественные напевы.