Яна, кое-как выпроводив из своей спальни Хром Вайта, легла в постель и моментально вырубилась. Она так устала от всех этих треволнений последних дней в Архангельске, что спала без задних ног, когда услышала сквозь сон, как кто-то взошёл в спальню и плюхнулся к ней в постель.

«Опять Хром Вайт лезет… — пронеслась мысль в её сонном мозгу, — Надо было дверь на ключ запереть…»

Однако открыть глаза и выгнать из постели Хром Вайта у неё не было никаких сил — сон сковал её настолько, что она не могла даже пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Янго! — прошептал над её головой чей-то до боли знакомый голос, — Янго, ты спишь или нет?

Яна вздохнула и открыла глаза. Кто-то обнимал её, но это был не Хром Вайт. Спросонья она инстинктивно прижалась к тому, кто её обнимал, пока не проснулась окончательно.

— Салтыков? — удивилась она, придя в себя, — А где же Олива?..

— Там, — коротко ответил он, — Она меня задрала.

— Только не говори, что вы опять поругались, и она собирает вещи! Я уже фигею тут от всех вас — приехала отдохнуть, называется…

— Ну и пусть катится! — отрезал Салтыков, — Опять мне истерику закатила. Ещё один такой концерт — и я прямым текстом отправлю её на хуй! Пусть закатывает истерики своей мамочке.

— Да что у вас опять случилось-то?

— Ничего не случилось. Очередной её заёб, — злобно пробормотал Салтыков, — Я работаю, устаю как чёрт, не хватало ещё домой приходить и всякие истерики выслушивать…

— Да, человек совсем не сахар, конечно… — задумчиво произнесла Яна.

Олива стояла босиком под дверью спальни и старалась вслушаться в то, что происходит по ту сторону двери. Но пока ничего интересного там не происходило — она даже не слышала, о чём они говорили, к тому же ревнивое любопытство перевешивал страх быть обнаруженной.

— Интересно, что она щас делает? — шёпотом спросила Яна.

— Наверно, стоит под дверью и подслушивает, чтобы поймать нас на месте преступления, — Салтыков, усмехнувшись, поцеловал Яну в губы, — Щас каак ворвётся сюда с криком «Сдаваться всем!!!» и уложит нас очередью из пулемёта. Вот так: ты-ды-ды-ды-ды-ды-дыщщщ!

— У неё разве есть пулемёт? — усмехнулась Яна.

— В жопе у неё пулемёт!

Весь этот диалог, естественно, происходил шёпотом, но последние фразы не удержали их от хохота. Издевательский смех достиг ревнивого уха Оливы, и она, не выдержав, распахнула двери. Смех моментально оборвался: Салтыков, притворившись уставшим и оскорблённым, демонстративно отвернулся на другой бок.

Олива не нашла ничего сказать, просто молча развернулась и вышла из комнаты. Через некоторое время вслед за ней, кутаясь в шёлковую комбинацию, вышла Яна.

— Знаешь что, не валяй дурака, — сказала она, — Кончай эти свои истерики. Чего ты добиваешься?

— А он чего добивается?! Он ещё позавчера обещал повести меня в загс, и до сих пор ведёт! То у него работа, то понос, то золотуха…

— Ну а тебе чего, приспичило, что ли.

— Да, если хочешь знать! Да, приспичило! — распалилась Олива, — Он мне уже полгода мозги полощет с женитьбой с этой! Ну, и где? Воз и ныне там!

— И ты думаешь, скандалами ты своего добьёшься? — Яна скептически усмехнулась, — Да он тебя просто-напросто пошлёт и всё.

— И чё ты предлагаешь?

— Оставь его в покое, хотя бы в эту ночь. Вам обоим надо остыть. А то опять наделаете глупостей, как в прошлый раз. Или ты уже забыла инцидент с собаками?

— Не забыла, — хмуро сказала Олива.

— Ну, если забудешь, я тебе напомню. Всё, ложись давай. Спи.

Яна уложила Оливу спать на диван и, щёлкнув выключателем, покинула гостиную.

— Она уже спит, — сказала Яна Салтыкову, вернувшись в спальню.

— Спит?

— Ну сходи, проверь.

— Да с чего, Янго, я тебе верю, — Салтыков обнял её и, притянув к себе, поцеловал. Однако Яна выскользнула из его объятий.

Салтыков, играючи, полез к ней снова. Яна захохотала и кинулась в него подушкой.

— Янго!

Возня на постели продолжалась. Яна хохотала, дразнила Салтыкова, однако в руки ему не давалась.

— Ну Яаанго! — заныл Салтыков, окончательно выбившись из сил.

— Чего тебе, Салтыкоффф?

— Ну пусти…

— Не-а.

Салтыков отошёл к окну, чиркнул зажигалкой. Яна легла под одеяло.

— Ну, и долго ты будешь тянуть кота за яйца? — нарушила молчание она.

— Ты о чём?

— А то ты не знаешь!

— Об Оливе? — пробубнил Салтыков себе под нос, — Но, Янго…

— Когда ты с ней поговоришь?

Салтыков отвёл глаза.

— Надо выбрать подходящий момент…

— Ты уже один раз нашёл подходящий момент, — съязвила Яна. — Знаешь что, не хочешь срать — не мучай жопу. Определись уже, наконец.

— Ты же знаешь, Янго, я давно определился… Как только тебя увидел… — Салтыков докурил и нырнул к Яне в постель, — Янго! Ты царица… За честь осыпать тебя золотом и бриллиантами я готов был бы работать день и ночь не покладая рук…

— Оливу ты тоже обещал осыпать золотом и бриллиантами? — насмешливо спросила Яна.

— Нет, конечно! — выпалил Салтыков, — У неё внешность кухарки. А ты царица, Янго… Настоящая царица…

— Однако кулон-то золотой ей подарил, а не мне, — заметила Яна.

— Я тебе с бриллиантами подарю, в десять раз дороже.

— Ох, и краснобай же ты, Салтыков!

— Почему краснобай?

— А что, не краснобай разве? Ты и Оливе мозги заплёл в своё время…

— Да с чего я ей заплёл, — отмахнулся он, — Так, от нехуй делать с ней замутил… Я же не знал тогда, что встречу тебя, так бы я на неё и не посмотрел…

— Ну конечно!

— Янго, ну почему ты мне не веришь?

— Учусь на чужих ошибках.

Несколько секунд прошло в молчании. Салтыков как будто что-то обдумывал.

— Янго, — сказал он, наконец, — А если бы я предложил тебе выйти за меня… ты бы согласилась?

Яна опешила. Она ожидала всего, но только не этого.

— Ты же уже делал предложение Оливе, — усмехнулась она.

— Это была одна из самых больших глупостей в моей жизни. К тому же я тогда был бухой, ничего не помнил. А она, конечно, уцепилась за возможность выйти за меня замуж и поселиться в Архангельске. Я уже вообще начинаю думать, что моя персона ей нужна только для того, чтобы из Москвы уехать…

— Не совсем, — усмехнулась Яна, — Просто до тебя у неё никого практически не было.

— Я знаю, — сказал Салтыков, — Сам убедился, насколько это запущенный случай.

Яна закрыла глаза, делая вид, что засыпает. Она лежала на спине в одной короткой комбинации поверх одеяла и чувствовала на своём теле похотливый взгляд Салтыкова. Он, не отрываясь, смотрел на её вздымающуюся от дыхания грудь, на линии её бёдер, красивые, жадные до поцелуев губы, большие закрытые глаза, и чувствовал неотвратимое влечение к ней. Кровь шибанула ему вниз; он с трудом сдерживал себя, чтобы не взобраться на неё. Салтыков коснулся ладонью её волнистых волос — они были мягкие и шелковистые на ощупь, а не жёсткие как у Оливы. Не в силах более сдерживаться, он принялся жадно целовать это тёплое женское тело, пахнущее чуть-чуть духами «Лакоста».

Яна не оттолкнула его в первую минуту и даже отвечала на его поцелуи. Салтыков отметил про себя, что она неплохо целуется, и что Оливе до неё далеко. Но как только он, заведясь по полной программе, попытался проникнуть в неё, Яна ловко выскользнула из его рук.

— Янго! — взмолился он, — Яночка, пожалей меня! Ты сводишь меня с ума…

— А разве я имею на это право? — отвечала она, не прекращая, однако, дразнить его собой, — Пожалеть тебя в данной ситуации может пока только Олива. Ведь она будет твоей женой…

— Не говори мне об Оливе, — отрезал Салтыков, — Она не будет моей женой. Я тебе клянусь!

— Оливе ты тоже клялся, — парировала Яна.

— Янго! — он жадно припал к её ногам, — Яночка, что мне сделать для того, чтобы ты мне поверила?!

— Для начала избавить меня от двойственной ситуации, — отрезала она, — Я не смогу допустить никакой близости между нами до тех пор, пока ты остаёшься женихом Оливы.