Олива взяла мобилу и написала Майклу: «Зачем ты заложил меня Волковой? Ну кто тебя просил?!»

«Извини, просто чувства так захватили, что не подумал. Извини, конечно».

«Эх, Майкл, Майкл…» — написала она в ответ.

«Не говори. И так тошно».

«Да, мне тоже тошно, — думала Олива, продолжая смотреть в тёмное окно, — Мне тошно оттого, что что-то я сломала, и так сломала, что это уже не починишь…»

Смска. Опять Майкл…

«Она тут предлагает остаться друзьями. В общем, я сам пока не знаю…»

«Вот и Майкл страдает, — подумала Олива, — Ему-то там, наверное, во сто крат хуже. И виновата в этом тоже я… Не надо было ему всё это говорить, видит Бог, не надо было. Меньше знал бы — лучше спал…»

Олива прошла в свою комнату, и легла в постель, положив под подушку сотовый телефон. Она заснула и уже не услышала последнюю смску от Майкла, которая пришла в два часа ночи:

«Всё-таки спасибо, что ты мне сказала про Гладиатора в своё время».

Беда, как известно, сроду одна не ходит. Не успела Олива растерять всех до единой подруг, как на неё обрушилась новая неприятность: в метро кто-то вытащил у неё из сумки кошелёк с деньгами. Она съездила на старую работу за расчётом, почти целый день просидела там, не евши, ожидая бухгалтера, в итоге всё-таки дождалась и выбила свои увольнительные. Но судьба и тут решила сыграть с ней злую шутку: на выходе из метро Олива обнаружила молнию на своей сумке расстёгнутой, а кошелька — поминай, как звали…

Она пришла домой как пыльным мешком саданутая. Проверила на всякий случай свою «заначку» в ящике стола — тщетно: конверт был пуст. Тогда Олива перерыла свой рюкзак, с которым ездила в Архангельск, но отыскала там только тысячу рублей. Вот тут-то до неё окончательно допёрло, что осталась она совершенно без средств к существованию. Олива вспомнила те три тысячи, которые отдала летом Салтыкову за квартиру, а потом ещё два раза по пятьсот рублей — как бы ей пригодились теперь эти деньги! Подруг у неё теперь нет, в долг занять не у кого. Рассчитывать ей приходилось только на саму себя.

«Ладно, деньги — дело наживное, — мысленно утешала она саму себя, — Щас, конечно, дома уже не посидишь — тысячи рублей хватит ненадолго, поэтому мне ничего уже не остаётся, как срочно искать работу…»

Впрочем, был и другой выход — потратить эту тысячу рублей на билет в Архангельск. Но телефонный разговор с Салтыковым исключил этот вариант.

— Мелкий, — сказал он ей, — Я очень скучаю по тебе, и более всего хотел бы, чтобы ты сейчас была рядом со мной. Но, мелкий… Видишь ли, мои родители не дадут своего согласия на то, чтобы ты жила у нас, да и ты, наверное, не очень хочешь жить под одной крышей с моими предками…

— Но ведь мы же поженимся и без их согласия? — возразила Олива.

— Да, конечно, мелкий, этой же зимой мы с тобой поженимся, и будем жить в отдельной квартире. Я уже дал задание Майклу, чтобы он всё узнал по поводу регистрации брака в Питере…

— Но почему именно в Питере, а не в Архангельске?

— Видишь ли, мелкий, я думаю, жениться нам с тобой всё же лучше в Питере… И жить тоже там…

— Но я не хочу жить в Питере! — сказала Олива, — Я хочу жить в Архангельске, ведь там практически все наши друзья. А в Питере только Майкл…

— Но, мелкий, в Питере гораздо больше возможностей…

— Нет и нет, — наотрез отказалась Олива, — Столица мне и тут, в Москве, осточертела. А Питер мало чем отличается от Москвы. Что я там забыла?

— Ну хорошо, мелкий, будем жить в Архангельске… — покорно согласился Салтыков, — Тем более я уже, как ты знаешь, присмотрел нам здесь квартиру.

— Ну, а почему бы нам с тобой сейчас не поселиться вместе и не снимать жильё? В Архангельске оно недорогое…

— Подожди полгодика, мелкий. Я как раз сейчас зарабатываю нам с тобой на квартиру…

— Но почему мы обязательно должны ждать целых полгода?! — возопила Олива, — Я всю жизнь только и делаю, что жду, жду, я устала ждать! Отношения на расстоянии — это не отношения, пойми ты, наконец!

— Мелкий, я тоже хочу быть рядом с тобой не меньше, чем ты, поверь мне! Я сейчас всё делаю для того, чтобы мы смогли жить вместе! Потерпи чуть-чуть, капельку… Я приеду к тебе на ноябрьские праздники, клянусь! Мне плохо тут без тебя, пипец, как плохо, мелкий!

— Мне тоже… — тихо сказала Олива.

— Ладно, мелкий, а то у меня уже батарейка садится в телефоне, — Салтыков свернул разговор, — Я люблю тебя, мелкий.

— Подожди! — вскрикнула Олива.

— Ну что, мелкий?..

— Я… люблю тебя… — тихо прошептала она.

— Мелкий, я тоже тебя люблю, пока, мелкий, пока.

И связь прервалась.

Олива в оцепенении подержала ещё в руках смолкшую телефонную трубку. Потом вздохнула и пошла спать в свою одинокую холодную постель. Завтра ей предстоял тяжёлый день и длинный марш по собеседованиям…

Все знают, как тяжело найти хорошую работу, не имея связей и высшего образования. Так и Олива мыкалась в поисках работы целую неделю. Она ездила по собеседованиям в различные фирмы, и практически везде ей отказывали, или же предлагали совершенно неподходящие условия труда. За неделю Олива успела побывать на собеседованиях в семи фирмах — и везде ей задавали одни и те же вопросы, а под конец говорили «Мы вам перезвоним в течение трёх дней» или «Вы хорошая девушка, мы с удовольствием бы вас взяли, но…» И это «но» зависало в воздухе секунды на две, наверное, чтобы было время придумать отмазку. «Но мы отдаём предпочтение более энергичным»; «Место, к сожалению, уже занято»; «Вы чересчур скромная, наши сотрудники вас съедят с потрохами»… «Не съедят, подавятся», — мрачно шутила Олива, однако это не прибавляло ей шансов.

Между тем, тысяча рублей, оставшаяся у Оливы, таяла как вода. Девушка изо всех сил старалась экономить каждую копейку, не тратить деньги на ерунду, но тщетно: у неё, как назло, проснулся волчий голод, до смерти хотелось каких-нибудь креветок или шоколада; к тому же, она пристрастилась к сигаретам и уже не могла обходиться без них. Кроме того, чтобы ездить на всякие собеседования, приходилось тратиться на проездные билеты в метро и на автобус. Это, конечно, был ей не Архангельск, где проезд на автобусе стоил всего восемь рублей, а Москва, где тот же самый автобус стоил целых двадцать пять рублей в один конец. Да метро в оба конца — сорок рублей почти. Так и получалось, что в день у Оливы сотня-другая улетала в тартарары. Короче говоря, через неделю безрезультатных собеседований и неудавшихся попыток устроиться на работу Олива с ужасом обнаружила, что в её кошельке осталось всего сто пятьдесят рублей.

В пятницу Олива пришла домой с последнего собеседования голодная и злая. Накануне ей уже фактически предложили место на Новых Черёмушках с окладом в пятнадцать тысяч — оставалось только съездить на собеседование. А потом, в самый последний момент выяснилось, что это место уже занято другим соискателем.

«Остался последний вариант — вакансия секретаря на Китай-городе, — мрачно думала Олива, ложась в постель, — Зарплата, правда, маленькая, но уж какая есть. Тут выбирать не приходится. Но если в понедельник мне и там откажут — тогда мне ничего не останется, как пустить себе пулю в лоб…»

В четыре утра её разбудил звонок мобильника. Это был Салтыков.

— Ты с ума сошёл, — прошипела Олива, сняв трубку, — Время — четыре утра! Зачем ты звонишь в такой час?

— Мееелкий… — произнёс Салтыков плачущим голосом, — Мелкий, мелкий…

— Ну что «мелкий»?! — устало сказала Олива, пытаясь казаться строгою.

— Я люблю тебя, мелкий…

— Где ты сейчас? — спросила Олива.

— Я… на улице… в клуб ходил…

— Ты пьян?

— Ннннет… я… Ик! Я немного выпил… чуть-чуть…

— Прекрасно! — взорвалась Олива, — Замечательно! Это называется, ты так ждёшь меня, работаешь, копишь на квартиру! Я тут мыкаюсь в Москве не знаю как, а ты тем временем по клубам всяким шляешься и бухаешь там! И звонишь мне в четыре утра — у тебя стыд и совесть есть вообще?!