Лейтенант Амелин уже готов был прекратить поиски в замке, с тем чтобы перебраться в другое место, когда в сумерках к нему подбежал взволнованный сержант Павловский:

— Товарищ капитан, вот, под снегом нашел!

Он протянул командиру роты ремень. Обыкновенный солдатский ремень из искусственной кожи, ремень, ничем не отличавшийся от тех, что были на самом сержанте и его товарищах. Но на оборотной стороне этой нехитрой амуниции капитан прочитал надпись, аккуратно выведенную химическим карандашом: «И. Соломаха».

— Продолжать поиски, — приказал лейтенант. — Искать в том месте, где обнаружили ремень.

Вскоре ему доложили: поднят большой валун, под которым находится спуск.

— Кто хочет разведать объект? — сознательно подчеркивая этими «фронтовыми» словами важность задания, спросил капитан. И сразу откликнулось несколько голосов.

— Пойдет сержант Павловский, — чуть помедлив, сказал командир. — Приготовить веревки, фонарь, лопату и топор.

Павловский мигом надел на себя снаряжение и ловко полез в провал. Его вытянули на поверхность по условному сигналу через несколько минут.

— Там никого нет, товарищ капитан, — устало сказал сержант, оттирая со лба пот. — Никого. Но на рельсах видны следы крови, а в одном месте прилип к полу… вот.

Он протянул окурок.

Напрасно Сергеев всю ночь звонил дежурным районных отделений милиции, напрасно разбуженный им Денисов поднял на ноги вездесущих сотрудников ОБХСС, напрасно до зари, а потом и утром постовые и патрули проверяли документы у всех, кто хоть чем-то вызывал их подозрение. Преступник не находился. Портфель Олега Николаевича исчез, а с ним пропала и книга с драгоценным планом.

Только на следующий день Сергеева осенило: надо запросить библиотеки Германской Демократической Республики и разыскать другой экземпляр утерянного издания.

Через неделю начали приходить ответы. Они поражали своим однообразием: книга имеется, но плана замка в ней нет и, судя по всему, не было вообще.

Денисов пригласил к себе Сергеева.

— Что за чертовщина, Олег Николаевич? Ведь вы своими глазами видели план?

Сергеев недоуменно пожал плечами. В его экземпляре книги план был.

Часы остановились давно. А может быть, совсем недавно? Время казалось то бесконечным, то мгновенным, как человеческая жизнь.

Они давно не разговаривали. Напрягая мускулы, старались удержаться на скате. Нащупав носками сапог еле заметные выемки, цепко ухватив руками холодные рельсы, друзья тоскливо ждали чего-то: либо того, что придут товарищи и вызволят их из каменной ловушки, либо того, что, наконец, сил не хватит и они покатятся вниз, в ледяную воду..

Первым сорвался Соломаха.

Пальцы у него онемели уже давно, и только чувство страха заставляло его держаться. Но вот темные, потом ослепительно яркие круги пошли перед глазами, на какой-то миг сознание помутилось, и Иван медленно пополз вниз.

— Держись, Иван, помогу! — не своим голосом закричал Ткаченко. Он ухватил дружка за ворот шинели, еле удерживаясь свободной рукой. — Сейчас! — бормотал он. — Сейчас. Потерпи минуту.

Соломаха с трудом нащупал еле заметный выступ и сумел удержаться — всего на минуту, не больше. Но и этого было достаточно. Выпустив шинель товарища, Ткаченко одной рукой расстегнул широкий солдатский ремень и, спустившись чуть-чуть, так, чтобы не коснуться ногами воды, ловким движением просунул конец ремня под брючный ремень Соломахи, затем под свой ремешок и надежно закрепил пряжку.

— Ну, теперь будем держаться по очереди: один держится, другой отдыхает, — коротко пояснил он, прерывисто дыша.

И снова потянулись минуты и часы, полные тревоги, страха и ожидания. Сперва хотелось курить, потом это ощущение сменилось сосущей болью в желудке — наверное, наступила пора ужина, а может быть, и завтрака. Или обеда? Счет времени был потерян окончательно.

Сквозь каменную толщу не пробивался даже узкий луч света. Нельзя было себе представить — день или ночь там, снаружи.

— Не робей, Иван, все равно наши найдут, командир роты, поди, уже всех на ноги поднял, — успокоительно сказал Ткаченко, хотя сам почти не верил в успех поисков. — Найдут обязательно. Только продержаться надо.

В какое-то неуловимое мгновение крючок на пряжке ремня обломился, и Соломаха вновь покатился вниз.

— Стой, Иван! — не помня себя закричал Михаил, словно крик этот мог бы остановить товарища. Соломаха молчал. Видимо, он потерял сознание. Ткаченко разжал пальцы, сжимавшие рельсы, и скользнул вдогонку.

В один из Главных весенних деньков Сергеев выехал по заданию комиссии на полуостров, который с давних времен носил название Бальга. Здесь несколько столетий назад тевтонские рыцари воздвигли грозный замок — форпост для наступления на пруссов, бастион, который стал разбойничьим гнездом.

Прошумели века, неумолимое время изрыло широкими шрамами и оспинами массивные стены замка, обглодало проемы бойниц, разрушило некоторые башни. Но и сейчас, спустя почти семь столетий, крепость выглядела весьма внушительно — темная громада из каменных глыб, покрытых седым мхом.

У входа на широкой площадке там и тут попадались человеческие черепа и кости — останки тех, кто погиб в сражениях 1945 года, кого не успели вовремя похоронить. Олег Николаевич обходил их стороной, стараясь невзначай не задеть ботинком того, что осталось от людей.

Держа в руке офицерскую планшетку со старинным планом крепости, Сергеев достал из кармана металлическую рулетку и принялся за обычное для него дело — замер строения. Он работал усердно, отмечая на плане обнаруженные объекты — могильники, рвы, бастионы. План оказался довольно точен — все условные знаки его совпадали с тем, что было на местности.

Но вскоре искусствоведу пришлось призадуматься. Черный кружок с надписью «Бруннен»[21], отчетливо вычерченный на пергаменте, сразу бросался в глаза. А там, где ему полагалось быть, никакого колодца Сергеев не обнаружил.

«Странно, — подумал он, еще раз внимательно всматриваясь в чертеж. — Снег весь выдуло, земля гладкая, не заметить колодец никак нельзя. В чем же дело?»

Отмерив рулеткой расстояние до колодца сначала от стен замка, затем от высокого дерева, обозначенного на плане, и, наконец, от груды камней, тоже помеченных условным знаком, Олег Николаевич воткнул палку в место, где должен был находиться колодец. Поискав железный прут и не найдя его, Сергеев начал ковырять утоптанную землю палкой. Занятие это продолжалось довольно долго и безрезультатно: никаких признаков колодезной крышки он не обнаружил.

Осторожно прогудела машина. Настала пора ехать домой, но Олег Николаевич медлил. Вместе с шофером они потрудились еще час, орудуя вынутой из багажника лопатой, но так и не добились толку.

Назавтра Сергеев приехал сюда с группой саперов, выделенных по просьбе Денисова. Они проработали до обеда и вырыли изрядной величины и глубины котлован. Сергеев все-таки увидел то, что искал: тяжелую стальную плиту, под которой показалась крышка колодца. На ней он прочитал и короткую надпись: «Ахтунг».

Само по себе это слово — «Внимание» — не означало еще ничего особенно интересного и важного. Мало ли что могло в колодце скрываться, скажем трансформаторная сеть. Но всем почему-то показалось, что тут кроется нечто более серьезное.

Крышку снимали с великими предосторожностями, тщательно осмотрев ее края и не обнаружив никаких проводов. А затем все разочарованно вздохнули: колодец оказался до краев наполненным водой.

Ее откачивали до вечера, потом весь следующий день, но вода почти не убывала. Видимо, где-то там, в глубине, проходил мощный водоносный слой и сильная струя либо сама прорвала и разрушила стенки колодца, либо ее сознательно выпустили на свободу люди, которым понадобилось спрятать в бетонной трубе нечто ценное и важное. Наверное, что-то такое там было, потому что ради какой же цели написано было на крышке предупреждение, а сама она замаскирована так тщательно и надежно?