— Сейчас приду… Молодой человек, — поманил он пальцем застенчивого провинциала из Сомбателя. — Сделайте милость, постойте минутку здесь. Я сбегаю на второй этаж.

Дядя Лайош быстро вернулся обратно. Он широко улыбался, словно увидел нечто очень смешное. Дьярошу не стоило большого труда заставить его разговориться.

— Разные люди бывают, молодой человек, — сказал портье, все еще продолжая улыбаться. — Сколько я их видел на своем веку! И у каждого свои странности. Вот хотя бы этот австриец Гупперт — может, слышали? Как вы думаете, для чего он меня звал?

— Право, не знаю, — стараясь казаться безразличным, ответил Дьярош.

— Позвонил он мне и просил зайти. Я пошел. Постучался, как полагается, открыл дверь. Он лежит в кровати с повязкой на голове и стонет. Спрашиваю: может, доктора позвать? «Нет, — говорит, — не надо. Одна у меня к вам просьба. Закройте меня на ключ, а ключ снаружи торчать оставьте. Ко мне сейчас должны придти корреспонденты из какого-то журнала, а у меня страшно голова разболелась. Не хочется мне сейчас с ними разговаривать. А если они увидят, что дверь снаружи закрыта на ключ, то решат, что меня в комнате нет. Обождут немного, а потом и уйдут»… Мне не жалко. Взял и закрыл.

— А как же он теперь выйдет?

— Тоже проблема! Еще раз позвонит. Я его и выпущу.

Дьярош снова присел у столика. Чего ради вздумал Гупперт закрываться снаружи? Как бы он не ускользнул!

Он посидел еще немного. Но на душе было неспокойно. Улучив момент, когда портье отвернулся, Дьярош шагнул за колонну и поднялся на второй этаж.

Ковровая дорожка заглушала шаги. Дьярош подошел к двери комнаты номер 255, где проживал Гупперт, и прислушался. Все было тихо. Ключ, как и говорил дядя Лайош, торчал в замке. Старший лейтенант осторожно нажал на ручку двери и потянул к себе. Закрыто.

Он медленно пошел к лестнице. Для чего потребовалось Гупперту, чтобы его заперли? В причину, которую указал Гупперт, никак нельзя поверить. Какие еще корреспонденты! Тут, несомненно, кроется подвох.

Не дойдя до лестницы, Дьярош решительно повернул обратно. Нужно выяснить, что делает Гупперт, для чего заперся. Если австриец действительно спит, он скажет, что ошибся дверью.

Дьярош дважды повернул ключ в замке и рывком отворил дверь.

Комната была залита солнцем. Войдя из полутемного коридора, Дьярош на мгновение ослеп. Когда же его глаза привыкли к свету, он огляделся и… не поверил себе.

Комната была пуста. Гупперт исчез.

Времени для раздумья не было. Дьярош кинулся по черной лестнице к выходу для обслуживающего персонала. Через центральный подъезд Гупперт не проходил — это он знал наверняка.

У выхода во двор стоял бородатый старик с косматыми бровями, нависшими над выцветшими глазами.

— Вам куда? — грозно рявкнул он, загородив выход. — Хода нет.

У Дьяроша отлегло от сердца. Значит, Гупперта здесь тоже не пропустили. Он еще находится в здании гостиницы. Но на всякий случай спросил:

— Так вы же только что пропустили человека.

— Ну и что же? Это иностранец, — прозвучал ответ. — У него разрешение есть от директора. Понятно? — важно пояснил старик.

Дьярош только рукой махнул. Эх, упустил!

Он стремглав понесся через коридор, сбежал по лестнице в фойе и кинулся в будку телефона-автомата.

— Товарищ майор, — доложил он срывающимся от волнения голосом. — Меня провели…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Благополучно дочитав приветственное письмо, Корнер стал спускаться с трибуны. Случайно его взгляд упал на одну из лож. В глубине ее мелькнуло смуглое детское лицо. Оно показалось Корнеру знакомым. Усаживаясь на место, он вспомнил: тот самый мальчишка, которого он ударил вчера на улице Алдаш.

У Корнера тотчас же возникло острое чувство тревоги. Вряд ли это случайность, что мальчишка оказался на заседании конгресса. Что ему здесь делать? Видимо, им, Корнером, заинтересовались.

Корнера бросило в жар. Тщетно он пытался внушить себе, что ничего опасного нет, что в распоряжении венгров слишком мало времени, что завтра вечером он уже уедет. Все доводы, которые еще накануне казались ему такими убедительными, теперь, перед лицом непосредственной опасности, выглядели бледными и несостоятельными.

Корнер провел бессонную ночь. Он вздрагивал при малейшем шорохе и все время неотрывно смотрел на дверь, как будто она вот-вот должна была открыться.

Бутылка палинки стремительно опорожнялась. Столь же быстро заполнялась окурками вместительная пепельница. Воздух был сизым от дыма.

Что делать, что делать? Как выскочить целым из этой истории?

Одно для Корнера было совершенно ясно. Он должен передать по назначению портсигар с его страшным содержимым. Иначе… Корнер прекрасно знал и полковника Мерфи и всю систему американской разведки.

Но как доставить Миклошу Сореньи портсигар и не попасться? Ведь придется самому нести к нему эту дьявольскую штуку. А за ним, Корнером, непременно будут следить.

Постепенно рассвело. Комната осветилась первыми лучами солнца. Корнер поднялся с кресла, в котором просидел всю ночь, и повернул выключатель.

Но странное дело: полоска электрического света на ковровой дорожке у самой двери так и осталась. «Откуда она?» — удивился Корнер. Он подошел к двери и нагнулся.

Оказывается, дверь немного не доставала до пола. В образовавшуюся щель падал свет из коридора. Там не было окон, и электричество горело день и ночь.

Корнер провел ладонью по подбородку. Спокойно, спокойно! Кажется, тут предоставляется возможность создать себе полное алиби[38].

Он несколько раз повернул ключ в замке. Да, ключ держался свободно. Он снова сел в кресло и детально продумал мгновенно возникший план.

С трудом дождавшись половины девятого, Корнер разделся, повязал себе голову полотенцем и лег в постель. Затем он вызвал портье. Тот, хотя и был удивлен необычной просьбой австрийца, но все же выполнил ее и ушел к себе.

Корнер вскочил с кровати и стал быстро одеваться. Затем, встав за портьеру, он нащупал на подоконнике нитку. Осторожно перебирая ее в руках, вытянул портсигар.

Корнер подошел к двери, прислушался. В коридоре никого не было. Он нагнулся и быстрым движением просунул ковровую дорожку в щель между дверью и полом. Вооружившись двумя спичками, он принялся раскачивать ключ, стараясь вытолкнуть его из замка. Наконец, раздался приглушенный звук. Это ключ упал на выдвинутую дорожку. Теперь оставалось только вновь втащить дорожку в комнату, и ключ оказался в руках Корнера.

Он вышел из комнаты, запер за собой дверь и оставил ключ в замке.

Выйти незамеченным из гостиницы не представляло особых трудностей. Идти через центральный подъезд, разумеется, было опасно. Но Корнер еще накануне приметил выход для прислуги и решил теперь им воспользоваться.

Со сторожем, стоявшим у дверей, он быстро договорился. Произнес несколько немецких фраз, дважды повторил слово «разрешено» и внушительно потряс над головой своим заграничным паспортом.

Это произвело должное впечатление. Старик снял кепку, низко поклонился и, осклабившись, сказал на ломаном немецком языке:

— Да, да… пожалуйста…

У ворот здания, где помещалась кинофирма «Глобус», стояла автомашина. Несколько рабочих, не торопясь, грузили на нее какие-то пакеты. Больше никого на улице не было.

Корнеру повезло и в другом отношении. «Белокурого ангела» — секретаря директора — не было на работе. Значит, кроме самого Сореньи его никто не увидит.

Он постучал в дверь кабинета.

— Да, войдите… Вы? Так рано?

Миклош Сореньи выглядел совсем больным. Его глаза глубоко ввалились, веки покраснели, нос заострился.