Андрей улыбнулся, спокойно ответил:

— Посмотрим, как поведет себя Яшка.

— Да, будем надеяться на него. Мне он показался крепким парнем. А не выдержит — споем свою лебединую песню. Учти: в случае провала немцы в первую очередь возьмутся за цэбэфау — вы рядом с партизанами. Будь начеку. И еще. Сегодня мы как-то сумели встретиться. А завтра, даже если беда пронесется мимо, нас могут разлучить. Поэтому действуй по обстановке.

— А ты, Роман?

Андриевский задумчиво покачал головой.

— Уходить из «Виддера» мне нельзя. Гринбаум не разделяет загробной тоски Гесса. В последнее время он несколько приободрился, видимо, под влиянием более опытных зондерфюреров. Послушай, что он сказал: «С проигрышем войны не потеряны шансы разведчика». Как видишь, он уже смирился с поражением Германии, но вовсе не собирается расставаться со своей службой. У него появилась какая-то перспектива. Почему бы не полюбопытствовать, что это за перспектива, когда и где осядут Гринбаум и другие зондерфюреры? Моему шефу очень нужны верные помощники. Зачем же покидать его?

Было ясно: «Оса» готовит себя в далекий и долгий полет. Андриевский помолчал и тихо продолжил:

— Одно угнетает меня сейчас — прервалась связь с нашими. Когда будешь у своих — скажи об этом. Но не знаю, где к тому времени окажется «Виддер». Нашим будет трудно найти меня. Значит, остается мне самому нащупывать связь…

Расставаясь, обменялись крепким рукопожатием.

На следующий день Якова расстреляли. Елисеев ждал — придут за ним. И был готов к тому, чтобы, как говорил «Оса», спеть свою лебединую песню. За ним не пришли. Он понял: Яков умер героем.

Еще через несколько дней Елисеев был у своих…

О том, что есть такой человек на свете — Андрей Прокофьевич Елисеев, я узнал пятнадцать лет назад во время сбора материала о Паше Лахмоткиной, комиссаре партизанского отряда, и о ее боевых подругах и товарищах. В связи с расспросами о последних днях Тани Земляновой мне сообщили, что она была пленена одновременно с Елисеевым. Как ему удалось вырваться из логова обер-бургомистра Каминского — никто сказать не мог, высказывали лишь предположения, нередко весьма далекие от истины, если не сказать хуже.

В романе Евгения Воробьева «Земля, до востребования», посвященном замечательному советскому разведчику, Герою Советского Союза Л. Е. Маневичу (Этьену), есть слова, которые в полной мере сказаны и о нем, Елисееве: «Прежде Этьен думал, что самое трудное — бороться в одиночку, на чужбине, в окружении чужих людей, говорящих на чужом языке. Но еще тяжелее судьба того, кто воюет на своей земле, среди своих, но вынужден до поры до времени притворяться предателем, вызывая к себе ненависть и презрение честных людей, даже самых близких».

Да, подробности пребывания Елисеева в «Виддере» не сразу стали известны даже самым близким его друзьям. Разведчик — человек твердого характера, человек долга, все свои личные интересы он всецело подчиняет делу, которому служит. Тщеславие отметается полностью. Когда ты знаешь, что делаешь, во имя чего делаешь, — тебе легче переносить трудности, какими бы они ни были.

Легендарный советский разведчик Рудольф Иванович Абель, отвечая на вопрос, какие личные качества присущи разведчику, говорил: «Прежде всего такой человек должен обладать сильной волей и высокоразвитым чувством долга, быть уравновешенным, дисциплинированным, находчивым, очень самокритичным… Обо всем ходе замысла, даже о заданиях своих товарищей по работе он может и не знать. Что поделаешь — требования конспирации не оставляют места для праздного любопытства». И далее, на вопрос, что помогло ему переносить тяготы и лишения, Рудольф Иванович пояснил: «Не рисуясь, могу прямо сказать, что никогда, как и мои товарищи по работе, не чувствовал себя оторванным от родной страны. Дело, которому я служил во имя интересов Родины, напряженная повседневная работа ради моей Родины постоянно связывали меня в прямом и переносном смысле с нею».

Потом, значительно позже заочного знакомства с А. П. Елисеевым, я прочел очерк подполковника в отставке Василия Алексеевича Засухина — «Специальное задание» (сборник «За линией фронта», Приокское книжное издательство, 1968 г.). Читая рассказ о встречах В. А. Засухина с бесстрашными разведчиками, в том числе с Андреем Елисеевым, я с волнением подумал: Андрей Елисеев, о котором говорит В. А. Засухин, и Андрей Прокофьевич Елисеев — не одно ли и то же лицо? Еще не дочитав до конца воспоминания подполковника, я тут же принялся перечитывать их, пытаясь найти ответ на этот вопрос. К своему огорчению, не находил в «Специальном задании» ни отчества Елисеева, ни каких-либо других деталей, по которым можно было получить такой ответ. Но вот в заключение В. А. Засухин пишет: «На Брянщине живет А. Елисеев, человек большого мужества и отваги, деятельность которого в «осином гнезде» гитлеровского разведоргана достойна целой книги». Адрес «своего» Елисеева я знал: Суземский район, Кокоревский мебельный комбинат. Немедленно навожу справки и выясняю: да, одно и то же лицо! На следующий день еду в Кокоревку…

В моем распоряжении магнитофонная запись беседы с Андреем Прокофьевичем. Говорит он спокойно, мысль выражает предельно четко, без каких-либо повторов и оговорок. У него мягкий, несколько приглушенный голос.

— …О предстоящем побеге из ЦБФ знали двадцать три человека. Среди них не нашлось никого, кто выдал бы наш замысел. Захватили с собой побольше боеприпасов. Километров десять прошли, только тогда немцы подняли тревогу. За нами помчались бронетранспортеры. К счастью, не смогли догнать — мы вошли в лес. Встретили старика. Рассказываем о себе, чтобы расположить к себе (мы ведь в немецкой форме). Просим показать, как попасть к партизанам. Долго он хитрил, полагая, что встретил карателей. И уж когда отпустили его, он окликнул нас, подошел поближе и подробно рассказал, как нам идти. Спрашиваем: почему сразу не сказал? Объясняет: чужие так просто не расстались бы с ним, скорее всего, прикончили бы свидетеля. А ему надо было убедиться, свои ли это.

К партизанам попали в тот же день. Естественно, нас разоружили — до выяснения обстоятельств. Всех ребят оставили в отряде, а меня с Петькой Колесневым направили в особый отдел. С нами беседовал подполковник. Он дал в Москву радиограмму-запрос. Москва подтвердила, что мы есть мы. Затем нас отправили в тот же отряд — он назывался 537-м партизанским полком имени Кирова. Я взял пулемет. И Колеснев ходил с пулеметом.

Как и все, участвовали в боевых операциях.

В отряде вскоре я стал командиром отделения, несколько позже — замполитом роты. Затем из Министерства госбезопасности БССР была получена радиограмма. Нас отзывали. Прилетел специальный самолет.

Вот так закончилась моя эпопея в «Виддере»…

Эта беседа с Андреем Прокофьевичем, дополненная рядом архивных документов, явилась основой данного повествования. В центре его, как уже убедились читатели, судьба одного человека — разведчика Елисеева. Бесспорно, стержневая фигура среди советских разведчиков, действовавших в «Виддере», — «Оса». Но с гибелью Романа Андриевского невозможно восстановить многие подробности его деятельности. Несомненно, это был человек удивительной выдержки, большой силы воли, мужественный, умный, сумевший мобилизовать всю силу своего характера на исполнение долга перед Родиной. Вспомним еще раз его слова из записки, которую доставил Елисеев майору Засухину: «Вас, безусловно, мучат сомнения. Но не сомневайтесь. С вами имеют дело истинно русские люди, воспитанные Советской властью…».

Был…

Андрей Прокофьевич неторопливо достает папиросы.

— Да, так случилось… С высоты сегодняшнего дня легче всего давать оценку минувшему. Сегодня мы можем не спеша все взвесить, прикинуть, как следовало поступить наилучшим образом. А тогда… Не надо забывать, какое время было тогда — порой решали секунды. Разве можно было в таких условиях предусмотреть последствия каждого шага?.. Вскоре после нашего побега Андриевский уговаривает руководство «Виддера» заслать его, Женю Присекина и еще пятерых сотрудников разведоргана в лес, к партизанам. Какую цель ставил Андриевский? Наладить связь с нашими и возвратиться в «Виддер», чтобы продолжить свое дело. Верные Гринбауму агенты должны были «в перестрелке с партизанами» погибнуть. Группа «Осы» попала в лес в самый неподходящий момент — со всех сторон наседали каратели, партизаны вели тяжелые бои, постоянно меняя место расположения. Вот в этой сложной обстановке, начиненной всякими неожиданностями, и погибли Роман Андриевский, Женя Присекин. В живых из всей группы остался лишь один человек… А не будь трагического случая, Роман Андриевский, не сомневаюсь, еще сумел бы многое сделать…