В начале 1930-х гг., в годы Великой депрессии, американский Средний Запад поразила засуха. Из-за длительного применения неправильных способов возделывания земель пахотный слой почвы разрушился, сильный ветер сметал его, поднимались пыльные бури, иногда настолько сильные, что не было видно солнца, а земля теряла плодородие¹². Но эта засуха была «погодой», а не «климатом». О климате не говорил никто. Или почти никто.

В 1938 г. в Королевское метеорологическое общество Великобритании поступила работа одного метеоролога-любителя. Гай Стюарт Каллендар не был профессиональным ученым, он был инженером-теплотехником. Выводы Аррениуса подтверждались в его работе новыми фактами. Каллендар начинал с признания того, что у углекислотной теории «неоднозначная история». Но не для него. Он был одержим углекислым газом и его воздействием на климат и все свободное время собирал и анализировал данные о характере погоды и выбросах углекислого газа. Результаты его анализа подтверждали выводы Аррениуса. Они показывали, что концентрация углекислого газа в атмосфере действительно растет и что это ведет к изменению климата, а именно к глобальному потеплению¹³.

Как и Аррениуса, Каллендара это совершенно не беспокоило. Он тоже полагал, что от глобального потепления человечество только выиграет. Помимо прочего потепление придаст новый импульс сельскому хозяйству, а «возвращение смертоносных ледников будет отложено на неопределенное время»¹⁴.

Поскольку Каллендар был любителем, профессионалы, присутствовавшие тем вечером на заседании Королевского метеорологического общества, не восприняли его доводы всерьез. Мало ли, что может придумать какой-то там инженер-теплотехник.

Тем не менее то, что описал Каллендар, – роль углекислого газа в изменении климата – в конечном итоге получило название «эффекта Каллендара». «Его утверждения спасли концепцию глобального потепления от забвения и вывели ее на рынок идей», – писал один историк. Но возрождение было лишь временным, и в течение многих лет после этого концепцию категорически отвергали. Похоже, никто не воспринимал ее всерьез¹⁵. Так, в 1951 г. один видный климатолог заметил, что углекислотная теория изменения климата «не получила широкого признания и была отвергнута».

Как-то, уже в почтенном возрасте, Роджер Ревелл размышлял о своей научной карьере. «Я не очень хороший ученый, – сказал он. Но затем добавил: – Правда, у меня развито воображение». Одной из вещей, которые завладели его воображением всерьез и надолго, был углекислый газ. Его изучение имело очень важное значение не только для формирования представления о климате, но и для будущего энергетики.

Однако Ревелл преуменьшал собственную значимость, потому как произнес эти слова во время вручения ему в 1990 г. Национальной медали за развитие науки, наивысшей научной награды США, которую он получил из рук президента Джорджа Буша-старшего в знак признания заслуг перед наукой.

Ревелл, харизматичный человек внушительного телосложения, также был естествоиспытателем, исследователем морей, создателем институтов и одним из проводников идеи взаимоувязывания фундаментальных исследований и государственной политики. Он подходил к предметам исследования с большим любопытством, движимый, по словам его оппонентов из ученой среды, «горячим энтузиазмом и бойцовским духом»¹.

Вручая Ревеллу награду, президент Джордж Буш-старший выделил в качестве главного его достижения «исследования в области углекислого газа и изменения климата», а затем назвал «океанографические исследования, которые легли в основу тектоники платформ, изучение биологического действия радиации в морской среде, а также изучение роста численности населения планеты и продовольственного снабжения».

Начиналась карьера Ревелла с экспедиций по исследованию глубоководных районов Тихого океана. Но, как оказалось впоследствии, его вклад в изучение роли углекислого газа в атмосфере и влияния человека на ее состав также имел большую, даже огромную значимость. Именно эта грандиозная научная экспедиция, которая длилась несколько десятилетий, задействовала все более значительные вычислительные ресурсы, охватывала океаны и ледники, горные вершины, морские глубины и даже космическое пространство, привела к выходу не имевшей широкой известности проблемы изменения климата и глобального потепления на политическую карту мира.

Или, как сказал Ревелл, поясняя, почему он получил Национальную медаль за развитие науки, «мне вручили ее за то, что я являюсь дедом парникового эффекта»².

Ревелл начинал геологом, но боязнь высоты заставила его отказаться от восхождений на горы и обратиться к изучению океанских глубин. Во время Второй мировой войны он был главным океанографом ВМС США. После войны Ревелл стал одним из инициаторов создания Управления военно-морских исследований, которое осуществляло поддержку фундаментальных исследований в американских университетах и финансировало практически «все, что потенциально могло послужить интересам национальной обороны». Ревелл превратил Институт океанографии Скриппса, расположенный в городке Ла-Йолла, штат Калифорния, на севере от Сан-Диего, из небольшого исследовательского форпоста с одним судном в серьезное исследовательское учреждение, вооруженное целой флотилией, которое постоянно раздвигало границы знаний об океанах. Он также сделал его «одним из ведущих центров исследования углеродного цикла в США»³.

Ревелл организовывал и возглавлял исторические экспедиции после Второй мировой войны, участники которых месяцами добирались до тогда еще не изученных вод средней и южной части Тихого океана и исследовали одни из самых глубоководных районов в мире. Он вспоминал эти экспедиции как «один из величайших периодов изучения Земли… Каждый раз, отправляясь в плавание, ты делал неожиданные открытия. Они были просто революционными. Ничто из того, что мы предполагали, не подтверждалось. А все, чего мы не предполагали, оказывалось реальностью». В то время в большинстве учебников по геологии говорилось, что дно глубоководного района являет собой «плоскую и лишенную приметных элементов равнину». Ревелл с коллегами обнаружили на морском дне глубокие каньоны и выявили в средней части Тихого океана огромную, ранее неизвестную науке горную гряду. Эти открытия подтвердили превалирующую сегодня теорию тектоники платформ, объясняющую движение континентов и поверхности Земли. Ревелл был инициатором создания Калифорнийского университета в Сан-Диего. Он также внес весомый вклад в развитие такого направления, как демографические исследования, и изучал экономику развивающихся стран.

Помимо всего этого, он также стоял у истоков современных исследований изменения климата.

Интерес к углекислому газу у Ревелла возник в результате того, что он узнал еще студентом Помонского колледжа, – его поразило, что в океанах содержится в 60 раз больше углекислого газа, чем в атмосфере. В его кандидатской диссертации, написанной в 1936 г., утверждалось, что большую часть углекислого газа, выделяющегося при сжигании топлива человеком, поглощает океан. Таким образом, человеческая деятельность, в результате которой выделяется углекислый газ, очень слабо влияет (если вообще влияет) на климат, потому как значительную его часть улавливает океан. Эта точка зрения преобладала в течение последующих нескольких десятилетий⁴.

Ревелл также размышлял над утверждением Гая Каллендара, что увеличение концентрации углекислого газа в атмосфере вызывает рост температуры у поверхности Земли. Поначалу он, опираясь на свое исследование, пришел к выводу, что Каллендар, скорее всего, ошибается и не знает о поглощении углекислого газа океаном. Но к середине 1950-х гг. Ревелл изменил мнение. Причиной стали результаты его исследования, связанного с испытаниями ядерного оружия в Тихом океане.