Спет направил этот отчет в Белый дом и в министерство энергетики. Там к нему отнеслись довольно прохладно, поскольку в то время администрация Картера из-за второго скачка цен на нефть, вызванного революцией в Иране, и дефицита природного газа ограничивала использование газа и стимулировала использование угля.

Но Спет не сдавался. Он сделал этот вопрос главной темой отчета Совета по вопросам качества окружающей среды за 1981 г. Однако на этом все закончилось, по крайней мере на тот момент. Джимми Картер в ноябре 1980 г. проиграл на выборах Рональду Рейгану³⁷. Вместе с тем для некоторых природоохранных организаций вопрос изменения климата становился ключевым.

При Рейгане бюджетные ассигнования на изучение климата были сокращены. Однако научные исследования климата продолжались.

Важный прорыв в науке о климате произошел в 1980-е гг., когда в Гренландии и на советской станции «Восток» в Антарктиде путем глубинного бурения были получены ледяные керны. Эти керны были самыми настоящими машинами времени. Они несли подтверждение изменения климата. Крошечные пузырьки воздуха в них позволяли узнать, какой атмосфера Земли была несколько тысяч лет назад, время их образования можно было определить при помощи радиоуглеродного анализа. Исследования со всей очевидностью показали: в доиндустриальный период концентрация углекислого газа в атмосфере была ниже – 275–280 частей на миллион, тогда как в 1970 г. она составляла 325 частей на миллион, а в 1990 г. – 354³⁸.

Когда в Сан-Диего был открыт филиал Калифорнийского университета, Роджер Ревелл, глава Института океанографии Скриппса, представлялся главным кандидатом на должность его ректора. Он инициировал создание нового филиала и очень хотел возглавить его. Но у Ревелла были влиятельные враги, один из которых, член совета попечителей Калифорнийского университета, заблокировал его назначение. Это, по всей видимости, стало для Ревелла самым большим разочарованием в профессиональной карьере. Он не хотел более оставаться в Калифорнии и решил отправиться, как сказал один из его друзей, в «ссылку».

Эта его ссылка вряд ли была неприятной, потому как он стал профессором Гарварда и преподавал популярный курс – «Естественные науки 118: Народонаселение и природные ресурсы», также известный как «Предки и камни»³⁹.

«Извлекая ископаемое топливо из недр Земли и сжигая его, люди возвращают углерод и кислород в их исходное состояние, – сказал он своим студентам осенью 1968 г. – Мы в течение жизни всего нескольких поколений потребляем материалы, которые формировались и накапливались на протяжении геологических эпох. За последний миллиард лет в воздухе, наверное, никогда не было больше углекислого газа, чем сегодня». Сжигание ископаемого топлива в течение следующих десятилетий, по его словам, приведет к попаданию в атмосферу огромного количества углекислого газа. Результатом этого, скорее всего, станет рост температуры и «значительное изменение климата на планете».

Ревелл также говорил о том, что он называл «усложняющими факторами», – о возможных компенсаторах. Так, более высокая температура увеличит интенсивность испарения воды, что приведет к увеличению облачности, «что, в свою очередь, уменьшит количество поступающей на Землю солнечной энергии и вызовет снижение температуры».

Этот вывод был практически аналогичен заключению, сделанному в его статье 1957 г.: «Мы можем рассматривать процесс увеличения содержания углекислого газа в атмосфере как масштабный, непреднамеренный эксперимент, проводимый людьми во всем мире, который может помочь нам получить более полное представление о процессах, предопределяющих климат»⁴⁰.

Ревелл умел убедить и представить глобальный взгляд на экологические проблемы. Среди слушателей курса «Предки и камни» был студент по имени Альберт Гор-младший, сын сенатора от штата Теннесси Альберта Гора. Если влияние Ревелла на Килинга и на исследования концентрации углекислого газа оказалось решающим для науки о климате, то его лекции, на которых присутствовал Эл Гор, оказали глубокое воздействие на политику в сфере климата. «Великий учитель в Гарварде, доктор Роджер Ревелл, открыл мне глаза на проблему глобального потепления, – позднее писал Гор. – То, что он рассказывал, было просто поразительным… Как и все великие учителя, он повлиял на мою дальнейшую жизнь».

Это было в конце 1960-х гг. Два десятилетия спустя, в конце 1980-х гг., Гор и другие в конгрессе были полны решимости сделать проблему изменения климата политическим вопросом. Как он и еще семь сенаторов написали в обращении в 1986 г., исследование влияния углекислого газа на климат вызвало «глубокую обеспокоенность». Они хотели не только более глубокого изучения проблемы. Они также хотели увидеть реальные действия⁴¹.

Тот день, 23 июня 1988 г., был типичным вашингтонским летним днем, потому как было не просто жарко, а очень жарко (выше 37 °С в тени) и душно, невыносимо душно. К тому же ему предшествовало несколько недель жаркой погоды, в результате которой в половине округов США стояла засуха. Как писали американские СМИ, «для Среднего Запада засуха стала привычным явлением». Все это означало, что массмедиа ухватятся за все, что угодно, стоит лишь заикнуться о погоде. Короче говоря, 23 июня 1988 г. был идеальным днем для сенатских слушаний по вопросу глобального потепления.

Последующие слушания ознаменовали переход проблемы изменения климата в разряд политических. Председательствовал в тот день сенатор от штата Колорадо Тим Уирт. За полгода до этого Уирт вместе с помощниками выбирал дату слушаний по вопросу изменения климата. «Какой день самый жаркий в году?» – поинтересовался он тогда. Один из помощников сказал, что лучше всего выбрать день в конце июня¹.

В зале в тот день и в самом деле было невыносимо жарко – на лицах участников отчетливо виднелись бусинки пота. Усиливали жару и софиты, которые сопровождали телекамеры, расположившиеся в два ряда².

«Научные факты налицо, – сказал Уирт, открывая слушания. – Теперь конгресс должен подумать над тем, как замедлить или остановить эту тенденцию». В слушаниях участвовали авторитетные ученые, специализировавшиеся на изменении климата. Но больше всего запомнилось выступление самого первого участника. «Изменение климата уже не является чисто “научным” вопросом», – сказал Джеймс Хансен, специалист по физике атмосферы и директор нью-йоркского Института космических исследований Годдарда при NASA. Как один из ведущих разработчиков климатических моделей, Хансен был известен своими апокалиптическими прогнозами. Вытирая пот со лба, Хансен поведал сенаторам, что «сигнал» изменения климата уже получен. Температура воздуха действительно растет, как и предсказывали его компьютерные модели. «Мы с высокой степенью уверенности можем утверждать, что между парниковым эффектом и наблюдаемым потеплением существует причинно-следственная связь», – сказал он. После слушаний Хансен сформулировал основное послание своего выступления для The New York Times более четко и лаконично: «Пора покончить с болтовней». Материал о его выступлении и о слушаниях был опубликован на первой полосе газеты³.

Как вспоминал еще один участник слушаний, Сюкуро Манабе, один из отцов моделирования климата, «их не слишком впечатлил японский парень, говорящий с акцентом, а вот выступление Джима Хансена произвело эффект разорвавшейся бомбы».

По словам Уирта, слушания «стали громким событием». «Многие отмечали, что ничего подобного им ранее видеть не доводилось. Это мероприятие привлекло необычное для сенатских слушаний внимание». Один ученый подвел итог так: «Я не припомню, чтобы экологическая проблема так стремительно переместилась из сферы науки в сферу политики»⁴.

Слушания под председательством Уирта продемонстрировали, что взаимодействие между учеными и политиками углубляется. Этот процесс сопровождался увеличением количества международных исследовательских проектов и формированием глобальной сети ученых, занимающихся атмосферой. Роджер Ревелл, который стоял у истоков исследований в этой сфере, смотрел на изменения иронически. «За последние десятилетие появилось огромное количество литературы по парниковому эффекту, – отмечал он в 1988 г. – То, чем изначально занимались одиночки вроде Дэвида Килинга, теперь приобрело размах и привлекло тысячи людей»⁵. Существование глобальной научной сети по вопросам изменения климата было очевидным⁶.