После нефтяного кризиса 1973 г. все изменилось. В Вашингтоне развернулось ожесточенное политическое сражение вокруг законопроекта о регулировании топливной эффективности автомобилей. Ранее она не регулировалась. Главными противниками этого закона были крупные автопроизводители – General Motors, Chrysler и Ford, которых часто называли «большой тройкой». Топ-менеджеры отрасли считали, что рынок и только рынок должен быть регулятором, т. е. только потребители должны решать, что им нужно. К тому же переход на производство малолитражных автомобилей не дешев, и автопроизводителей беспокоило то, что потребители могут передумать и снова переориентироваться на большие машины, в результате чего сборочные линии будут простаивать, а огромные площадки для автомобилей окажутся забитыми непроданными малолитражками.

Однако это политическое сражение Детройт проиграл. Новый законодательный акт, Стандарт средней топливной эффективности, был принят в 1975 г.; в соответствии с ним автопроизводители должны были удвоить топливную эффективность автомобилей – увеличить пробег на литр бензина с 5,7 км до 11,6 км к 1985 г.¹⁵

Регулирование зачастую, как и в этом случае, является заменителем рынка. С точки зрения экономиста, более рыночный подход к сдерживанию спроса, т. е. более высокий налог на бензин, эффективнее и предпочтительнее регулирования. Налог дает ясный сигнал, заставляет покупателей автомобилей обращать внимание на топливную эффективность, как это происходит в Европе, где налоги и пошлины на бензин сегодня могут превышать $4 на галлон, тогда как в США они в среднем составляют около 40 центов на галлон (из которых 18,4 цента – федеральный налог). Налоговая нагрузка сильнее бьет по людям с невысоким доходом. Но налог дает автопроизводителям уверенность в том, что они могут вкладывать деньги в совершенствование автомобилей без опасения оказаться с площадками, забитыми никому не нужными эффективными машинами после очередного падения цен на бензин. Налог также является более простым инструментом, и он реже приводит к искажениям. Он дает стимул для непрерывного обновления. А вот целевой показатель, установленный регулирующими органами, становится потолком. После его достижения стимул продолжать движение пропадает.

Это, конечно, точка зрения экономиста. Однако экономисты нечасто баллотируются в законодательные органы, а то, что для экономиста является разумным решением, для политика может стать прямой дорогой к провалу на выборах¹⁶. Поэтому регулирование, несмотря на его относительные недостатки, имеет одно важное преимущество – оно существенно отличается от налога.

Иными словами, регулирование может быть не лучшим решением с точки зрения экономиста, но приемлемым решением с точки зрения политика. Именно так и было в случае закона о топливной эффективности 1975 г. Эффект от экономии бензина был сродни открытию гигантского нефтяного месторождения под Детройтом. К середине 1980-х гг. стандарты топливной эффективности позволяли экономить около 2 млн баррелей нефти в день по сравнению с потреблением при среднем пробеге на литр бензина на уровне 1973 г. Это было эквивалентно добыче нефти в районе арктической низменности на Аляске, еще одному большому прорыву для энергетической политики США в те годы¹⁷. Стандарты также должны были значительно повлиять на мировую автоиндустрию.

В конце 1950-х гг. на улицах Лос-Анджелеса и Сан-Франциско можно было увидеть странный автомобиль. Это был Toyopet S30 Crown компании Toyota – первый японский автомобиль, официально ввезенный в США. В Токио Toyopet использовался в качестве такси. Но в США Toyopet не пошел: первые две машины не смогли преодолеть даже холмы в окрестностях Лос-Анджелеса. Toyopet, стоивший $1999, особым спросом не пользовался. За четыре года было продано в общей сложности 1913 автомобилей этой модели. Другие японские автопроизводители тоже стали экспортировать свою продукцию в США, но и их объемы продаж были довольно скромными, а сами машины считались дешевыми, не очень надежными, чудными и больше подходящими для начинающих автомобилистов (им недоставало мощности и стильности тогдашнего импортного автомобиля номер один, Volkswagen Beetle).

Но скачок цен на нефть в середине 1970-х гг., заставивший политиков сосредоточиться на топливной эффективности, способствовал росту импорта автомобилей, особенно из Японии. Экономичные маленькие машины вдруг стали популярными. Со временем японские автомобили становились все более престижными и приобрели репутацию качественных и надежных¹⁸. Иностранные автопроизводители, особенно японские, теперь демонстрировали свою способность удовлетворять запросы более широкой публики. Они утверждались на американском рынке, становясь все менее «иностранными». Японские автопроизводители начали пускать корни – они открывали заводы, исследовательские центры, конструкторские бюро и совместные предприятия на всей территории США. Это позволило им нейтрализовать неистовое противодействие со стороны «большой тройки» и работников автомобильной индустрии, состоявших в профсоюзе.

С ростом импорта из Японии на американском авторынке сложилось определенное разделение труда. Подчиняясь закону, Детройт выпускал малолитражные машины себе в убыток, ради выполнения стандартов топливной эффективности. Но основные усилия все больше концентрировались на больших транспортных средствах, которые называли «легкими грузовиками», в частности на разновидности автомобиля, которой не существовало ранее.

Это смещение акцента началось в 1980-х гг., когда Chrysler представила легкий грузовик нового типа, получивший кодовое название Т-115. Вскоре он получил известность как мини-вэн.

У мини-вэнов имелось большое преимущество: их можно было позиционировать как нечто совершенно иное – легкие грузовики. Это оказало сильное влияние на потребление топлива. Когда закон о топливной эффективности 1975 г. только разрабатывался, целевые показатели для легких грузовиков были ниже, чем для легковых автомобилей, – 8,8 км на литр бензина против 11,6 км на литр бензина. Более того, такие транспортные средства, по большому счету, не принимали в расчет, поскольку они составляли очень маленькую долю рынка: на автомобили приходилось свыше 80 % объема продаж новых транспортных средств, а на пикапах и вэнах ездили в основном фермеры и торговцы. О мини-вэне и внедорожнике тогда в Детройте даже не думали.

Но теперь в образе мини-вэна появилось транспортное средство, которое обеспечивало функциональные возможности, привлекавшие многих водителей и даже превышавшие возможности универсала, и при этом не загоняло автопроизводителей в угол с точки зрения топливной эффективности. Вэны, когда-то удел работников служб доставки, водопроводчиков и электриков, стали любимым семейным транспортным средством. В новых мини-вэнах было достаточно места для родителей, детей, друзей, спортивного инвентаря, багажа и домашних животных, и они были оснащены такими удобными и полезными вещами, как раздвижная дверь справа и подстаканники. По словам одного из конкурентов, Chrysler с мини-вэном «попала в самую точку».

Chrysler также открыла двери на рынок для еще одного нового транспортного средства, приобретя Jeep у ныне уже не существующей компании American Motors. То, что изначально было грубой «рабочей лошадкой» военного времени, теперь стало внедорожником. В 1990 г. Ford представила на суд общественности свой четырехдверный Explorer, и спрос на внедорожники резко пошел вверх. Все эти транспортные средства – мини-вэны, внедорожники и пикапы – относились к категории «легких грузовиков», и американцы их все покупали и покупали. В середине 1990-х гг. с оптимизмом заговорили о новой «золотой эпохе американских автомобилей». И Chrysler, которая несколько лет назад стояла на грани банкротства, стала «самым успешным автопроизводителем в мире»¹⁹.