Времени на составление первого доклада IPCC было немного: он требовался к заседанию Генеральной Ассамблеи ООН, запланированному на 1990 г. Одну из подготовительных встреч, которая состоялась в Вашингтоне, открыл Джеймс Бейкер, впервые выступавший с речью в качестве госсекретаря США. В ней он призвал к «беспроигрышной» политике в отношении проблемы изменения климата, т. е. к таким шагам со стороны международного сообщества, которые представляются целесообразными независимо от того, реальна угроза глобального потепления или нет. Болин с интересом выслушал речь Бейкера, но отметил, что «приниматься за выработку программы действий еще рано»¹⁸.

В конце августа 1990 г., когда истекал срок подготовки доклада для Генеральной Ассамблеи ООН, ученые и политики встретились в шведском городке Сундсвалль. Целую неделю шли тяжелые переговоры, ожесточенные споры разгорались даже по поводу отдельных слов. К примеру, что реально означает «безопасный»? Вечером в пятницу согласия все еще не было. А без него нельзя было представить Генеральной Ассамблее ООН конкретные рекомендации.

Затем возникла критическая ситуация, которая поставила под угрозу весь процесс согласования в IPCC: в 18.00 переводчики ООН заявили, что рабочий день у них закончился и они не собираются работать сверхурочно. Это не подлежало обсуждению, таковы были правила. Но без переводчиков делегаты лишались возможности общаться друг с другом, встреча не могла продолжаться, а на докладе для Генеральной Ассамблеи и принятии резолюции по вопросу изменения климата надо было ставить крест. Осознавая всю сложность ситуации, председательствующий представитель Франции, который всю неделю настаивал на том, что будет вести переговоры только на французском, уступил. Он согласился перейти на английский, которым, как оказалось, владел очень хорошо.

Дискуссии и дебаты продолжились на английском, и дело вроде бы сдвинулось с места. Но глава делегации России сидел молча, нахмурившись и покуривая сигарету. Без его согласия доклад не мог выйти, а он просто отстранился от переговоров.

Наконец один из ученых из американской делегации, который говорил по-русски, обратился к российскому делегату. Оказалось, что тот не владеет английским и, естественно, не собирался подписываться под тем, смысл чего не понимал. Американскому ученому пришлось взять на себя функции переводчика, и российский делегат наконец поставил свою подпись под документом. Консенсус был достигнут. IPCC была спасена – весьма своевременно¹⁹.

В октябре 1990 г. IPCC предоставила ООН свой первый доклад. В нем ясно говорилось, что на планете наблюдается потепление. Но является ли оно результатом деятельности человека? Потепление, согласно докладу, «в целом соответствовало прогнозам климатических моделей» с учетом «парникового эффекта, связанного с деятельностью человека». Но проблема в том, что оно также в целом определялось и «естественным изменением климата». В конечном итоге первый доклад IPCC Берта Болина говорил, что считать потепление делом рук человека пока преждевременно.

Но это порождало весьма существенный риск. «К тому времени, когда вопрос будет прояснен, – сказал Болин, – уверенность в грядущем изменении климата станет значительно выше, чем сегодня», и убедить кого-либо в обратном окажется значительно сложнее²⁰.

Рассмотрев первый доклад IPCC, Генеральная Ассамблея ООН призвала страны заключить международное соглашение – «конвенцию» – по ограничению выбросов парниковых газов, прежде всего углекислого газа. Его предполагалось подготовить к предстоящей встрече на высшем уровне «Планета Земля» (официальное название – Конференция ООН по проблемам окружающей среды и развития), которая должна была состояться в Рио-де-Жанейро. Начался сложный, полный споров и дискуссий международный переговорный процесс, исход которого был неясен до самого конца.

Впервые активное участие в дискуссиях об изменении климата принимали развивающиеся страны. Однако они выступали против ограничений на выбросы углекислого газа, которые вели к сокращению использования энергии и снижению темпов экономического роста. По их мнению, подавляющая часть выбросов углекислого газа в атмосферу, связанных с человеческой деятельностью, приходится на развитые страны, они уже долгое время сжигают уголь, нефть и природный газ. Это их углекислый газ, они создали эту проблему, и именно они должны понести расходы, чтобы устранить ее. Почему развивающиеся страны должны лишаться возможностей роста? Также развивающиеся страны были против включения в повестку дня вопроса вырубки лесов, вследствие которой в атмосферу попадает огромное количество углекислого газа. Это тоже могло ограничить их свободу действий и развития.

Среди развитых стран не было единства по этому вопросу. Одни – главным образом европейские страны – выступали за конкретные графики и цели по снижению выбросов. Они считали, что тянуть нельзя. Другие тоже выступали за реальные действия, но не такие решительные, с большим количеством оговорок и без конкретных целей. Слишком уж велика была неопределенность, и они не желали, особенно в период экономического спада начала 1990-х гг., рисковать своими экономическими перспективами.

К числу вторых в определенной мере относились и США. В администрации Буша мнения по этому вопросу разделились. Проблема изменения климата переместилась из мира науки в мир политики. Борьба в администрации Буша в последующие десятилетия станет примером дебатов по изменению климата.

Поедет президент Джордж Буш-старший на встречу «Планета Земля» в Рио-де-Жанейро в июне 1992 г. или нет? Он, как и обещал, принес проблему парниковых газов в Белый дом. Но «эффект Белого дома» оказался не совсем таким, как предполагалось, потому как в администрации президента разгорелись ожесточенные дебаты.

Уильям Рейли, руководитель Агентства по защите окружающей среды, занимался проблемой изменения климата в течение 10 лет, еще с того времени, когда был главой Фонда охраны природы и Всемирного фонда защиты дикой природы. Он выступал за конкретные цели и настаивал, что Буш должен поехать в Рио.

Однако другие члены администрации говорили президенту, что ограничения на выбросы углекислого газа поставят экономику, и без того вошедшую в рецессию, «под огромный риск». Так, глава Совета экономических советников предостерег президента, что он своим решением может «поставить под вопрос будущее экономики страны». Это стало началом дебатов о стоимости адаптации к изменению климата. Противники поездки Буша в Рио подчеркивали неопределенность и то, что фактов, подкрепляющих теорию глобального потепления, недостаточно. Сложные компьютерные модели в глазах критиков из администрации были всего лишь моделями. Некоторые также рассматривали дискуссию по вопросу изменения климата как попытку противников капитализма и рыночной экономики сменить «красную» окраску на «зеленую» или, как заметил один критик, явить миру «зеленое дерево с красными корнями»²¹.

Главным противником ограничения выбросов был Джон Сунуну, глава президентской администрации. Он рассматривал активистов движения по борьбе с изменением климата как часть «толпы противников роста и развития». Для него они ничем не отличались от авторов отчета Римского клуба за 1972 г., сценарии которого, полученные при помощи моделирования, предрекали – как оказалось, ошибочно – скорое замедление темпов экономического роста из-за перенаселенности планеты и дефицита природных ресурсов.

Сунуну также имел степень кандидата технических наук Массачусетского технологического института. «До того, как пойти в политику, я занимался разработкой моделей и отлично знаю, что с их помощью всегда можно получить такие результаты, какие нужно, – говорил он позднее. – Если люди думают, что модели имеют какую-то значимость, они просто не в своем уме». Он поставил под сомнение механизмы обратной связи и заметил, что отсутствие в моделях учета влияния океанов является серьезным изъяном. Сунуну выступал за существенное увеличение бюджетных ассигнований на исследование климата, но при этом ставил под сомнение причину изменения климата и был категорически против поездки Буша в Рио²².