Вся желчность и антагонизм того времени выплеснулись на поспешно созванной в 1974 г. в Вашингтоне энергетической конференции, когда министр иностранных дел Франции, раздраженный сотрудничеством других европейских стран с США, приветствовал своих коллег-министров фразой «Bonjour les traitres» – «Здравствуйте, предатели»⁶.

Несмотря на царившую враждебность, в результате вашингтонской конференции появилось Международное энергетическое соглашение 1974 г. В нем в общих чертах обрисовывалась новая система коллективной энергетической безопасности, нацеленная на предотвращение нарушения поставок, урегулирование кризисов и прекращение ожесточенной конкуренции за поставки, которая могла привести к расколу альянса. Она должна была координировать действия развитых стран в случае нарушения поставок и поощрять параллелизм и сотрудничество в области энергетической политики. В то же время она задумывалась как средство сдерживания попыток экспортеров использовать «нефтяное оружие» в будущем. Эта система, которая в последующие годы совершенствовалась, модернизировалась и расширялась, и сегодня остается фундаментом энергетической безопасности и уверенности во времена нестабильности и угроз. Задача системы – обеспечивать страны-участницы бесперебойным снабжением энергией, чтобы гарантировать нормальное функционирование мировой экономики и, следовательно, предотвращать глубокие рецессии и худшие сценарии.

Соглашением предусматривалось учреждение Международного энергетического агентства (МЭА) как основного механизма реализации обозначенных целей. Кроме того, объединяя страны – потребители нефти в единый фронт, МЭА должно было служить противовесом ОПЕК. ОПЕК была создана в 1960 г. в ответ на резкое снижение ведущими нефтяными компаниями цен на нефть, которая является основным источников доходов для этих стран. В первое десятилетие деятельность ОПЕК была малозаметна. Организация даже не сумела получить дипломатического признания в Швейцарии и была вынуждена перенести свою штаб-квартиру из Женевы в Вену. Но в начале 1970-х гг. в условиях дефицитного нефтяного рынка и всплеска ресурсного национализма ведущие страны – экспортеры нефти захватили контроль над мировым рынком. В 1970-е гг. ОПЕК настолько доминировала на нефтяном рынке, что некоторые заговорили об «империи ОПЕК». МЭА должно было стать силой, позволяющей странам-потребителям противостоять этой новой империи.

Штаб-квартира МЭА располагается на левом берегу в Париже с видом на Эйфелеву башню. Членами МЭА являются 28 промышленно развитых стран. Агентство занимается мониторингом и анализом энергетических рынков, политики, технологий и исследований и, таким образом, служит своего рода «коллективным разумом в области энергетики» для национальных правительств.

Одна из основных обязанностей МЭА состоит в координировании перераспределения имеющихся запасов нефти между участниками при прекращении поставок. В соответствии с международным соглашением каждая страна – член МЭА обязана иметь стратегические запасы нефти в собственности государства, как стратегический нефтяной резерв в США, или частных компаний, но под контролем государства. Решение об использовании резервов принимается совместно и, в случае серьезного нарушения поставок, может дополняться мерами по сокращению потребления нефти. Разумеется, решения о применении или не применении конкретных мер находятся в компетенции национальных правительств.

В настоящее время совокупные стратегические запасы стран – членов МЭА составляют примерно 1,5 млрд баррелей нефти, из которых около 700 млн баррелей находятся в стратегическом нефтяном резерве США. В случае прекращения иранских поставок на рынок эти 1,5 млрд баррелей позволят компенсировать возникший дефицит почти два года.

Стратегический нефтяной резерв США вкупе с резервными запасами МЭА может рассматриваться как гигантский страховой полис. Эти запасы служат противоядием от паники, источником уверенности и важным средством сдерживания тех действий, которые иначе могли бы привести к нарушению поставок⁷.

С момента создания системы 30 лет назад участники МЭА всего три раза распечатывали стратегические запасы в силу чрезвычайной необходимости. Первый раз резервы были открыты во время кризиса в Персидском заливе 1990–1991 гг. В январе 1991 г., как раз накануне военной операции, МЭА скоординировало использование стратегических запасов по всему миру. Второй раз агентство задействовало резервы летом 2005 г., чтобы справиться с нарушением поставок, вызванным причиной иного рода – ураганами «Катрина» и «Рита». Вряд ли основатели МЭА могли предполагать, что когда-нибудь система перераспределения запасов в чрезвычайных ситуациях будет использована для помощи самим США. В третий раз резервы были распечатаны в 2011 г. в связи с сокращением поставок из Ливии, где шла гражданская война, и опасениями, что дальнейший рост цен может подорвать восстановление мировой экономики.

МЭА не стоит на месте, и сегодня одна из его миссий заключается в налаживании диалога со странами-потребителями, не входящими в эту организацию, а также со странами-производителями, членами и не членами ОПЕК. Это отражает глубокую перемену в отношениях между импортерами и экспортерами нефти, заключающуюся в отходе от конфронтации 1970-х гг. и начале глобального диалога между потребителями и производителями энергии⁸. Если Международное энергетическое соглашение заложило фундамент для развития системы глобальной энергетической безопасности, то начало диалога стало новым этапом ее развития.

Первым шагом к налаживанию диалога между производителями и потребителями стал семинар в отеле Kleber в Париже в первые два июльских дня в 1991 г. Несколькими месяцами ранее закончилась война в Персидском заливе. Но если в свое время Октябрьская война породила конфронтацию, то теперь война в Персидском заливе 1991 г. перезагрузила систему и открыла дверь для диалога. Согласовав свои действия с потребителями, страны ОПЕК увеличили добычу, чтобы компенсировать потерю поставок из Ирака и Кувейта. (Кроме того, не надо забывать, что некоторые из них во главе с Саудовской Аравией являлись членами антииракской коалиции, одной из главных целей которой была защита саудовских нефтяных месторождений от Ирака.) Какой бы ни была подоплека, это продемонстрировало заинтересованность всех сторон в обеспечении энергетической безопасности и стабильности на нефтяных рынках. После встречи министр нефтяной промышленности Франции сообщил, что семинар позволил делегатам «преодолеть определенные табу. Эпоха конфронтации, мы надеемся, подошла к концу, ей на смену должны прийти диалог и коммуникация». Но не все были готовы ломать табу. Желая сохранить некоторую дистанцию, американская делегация настояла на том, чтобы сидеть не за общим столом переговоров, а за отдельным «детским столиком» чуть поодаль.

Таково было начало ныне набирающего обороты глобального энергетического диалога, затрагивающего широкий спектр тем от энергетической безопасности и волатильности цен на нефть до старения рабочей силы, улавливания и связывания СО₂, и – в числе наиболее важного – улучшения прозрачности и качества энергетических данных. Сегодня страны-экспортеры хорошо понимают свою заинтересованность в росте и процветании глобальной экономики, которая в конечном итоге создает рынок для их нефти и куда инвестируют свои несметные богатства их фонды национального благосостояния. В 2009 г. промышленно развитые страны «Большой восьмерки» призвали «производителей и потребителей повысить прозрачность и углубить диалог»⁹.

Механизмом для диалога стал Международный энергетический форум. Одна из его миссий состоит в координации Совместной инициативы в области информации о нефти. Цель этой инициативы – обеспечить более полные и прозрачные данные о предложении и спросе и состоянии запасов, необходимые для лучшего функционирования мировых рынков. На страны, участвующие в форуме, приходится около 90 % глобального производства и потребления нефти и природного газа. В нем участвуют члены МЭА и ОПЕК.