Стимулирующие законы сделали энергию возобновляемых источников значимой гораздо быстрее, чем можно было предположить. «В 2000 г. никто не предвидел, что произойдет», – сказал Ханс-Йозеф Фелль. Внушительные дотации и гарантированный рынок оказались действенными стимулами. В 2012 г. доля возобновляемых источников энергии в производстве электроэнергии в Германии перевалила за 20 %, и правительство подняло планку для возобновляемых источников энергии на 2020 г.

Немецкое стимулирующее законодательство стало популярным за пределами Германии, даже очень популярным, особенно в Китае, поскольку Германия превратилась в один из крупнейших экспортных рынков для быстрорастущей индустрии фотоэлектрических преобразователей Китая²⁰.

В начале 1990-х гг. американская индустрия солнечной энергетики стала оживать. Движение в защиту окружающей среды уже было серьезной политической силой. В 1990 г. защитники окружающей среды отметили 20-ю годовщину первого Дня Земли. В мероприятиях в рамках Дня Земли 1990 г., бюджет которого в 25 раз превышал бюджет Дня Земли 1970 г., в 3600 американских общинах и 140 других странах участвовали свыше 200 млн человек. Но, пожалуй, более важным событием стали поправки 1990 г. к Закону о чистом воздухе, которые придали импульс движению в защиту окружающей среды. Администрация Джорджа Буша также восстановила налоговые льготы для возобновляемых источников энергии. Солнечная энергия снова стала частью энергетического портфеля.

«Солнечная энергия» также претерпела ребрендинг. Теперь применительно к возобновляемым источникам стали употреблять термин «энергия возобновляемых источников», а не «солнечная энергия». «Это была реакция на антисолнечную риторику в годы Рейгана, – сказал Скотт Склар, который в то время возглавлял Ассоциацию солнечной энергетики. – Некоторые отрасли поспешили изменить название, чтобы не стать мишенью». Ветроэнергетическая индустрия, индустрия геотермальной энергии, индустрия этанола теперь хотели обрести индивидуальность. Они не очень подходили под зонтичный бренд «солнечная энергия», гораздо лучше выглядел бренд «энергия возобновляемых источников». Администрация Буша-старшего не только увеличила финансирование Института исследований в области солнечной энергетики, но и приняла участие в процессе ребрендинга, переименовав его в Национальную лабораторию возобновляемой энергетики (NREL).

При администрации Клинтона отношение к возобновляемым источникам энергии стало еще более благосклонным. В один из жарких летних дней Билл Клинтон должен был произнести речь на лужайке у Белого дома и объявить о новой экологической инициативе. Среди приглашенных был Скотт Склар, глава Ассоциации солнечной энергетики. Поскольку было жарко, а растительность на голове у Скотта отсутствовала, он надел необычную шляпу – нечто похожее на тропический шлем с вентилятором, работавшим на солнечной энергии. Охранники Белого дома долго не хотели пускать его, но в конце концов он их убедил. Клинтон, увидев на голове одного из гостей хитроумную штуку, заинтересовался ею. Президент, к неудовольствию сотрудников администрации, подошел к Склару и спросил у него, что это такое. Склар пояснил. Президент заметил, что ему такая вещь тоже не помешала бы. Он вынул свою визитную карточку и вручил ее Склару, сказав, что, если у него есть еще что-то похожее, ему определенно следует заглянуть в Белый дом²¹.

Один из важнейших стимулов к возрождению интереса к источникам возобновляемой энергии появился на уровне штатов, лишний раз подтвердив знаменитое изречение члена Верховного суда Луиса Брандейса относительно того, что штаты могут выступать в качестве лабораторий демократии. Без такого нововведения некоторых штатов, как «стандарты использования возобновляемых источников энергии», возобновляемая энергетика в США вряд ли выросла бы столь существенно в начале нового столетия.

Согласно этим стандартам, портфель генерирующих мощностей энергокомпании к установленной дате должен был содержать определенную долю возобновляемых источников энергии. Первые шаги в этом направлении сделали Айова и Миннесота. В конце 1990-х – начале 2000-х гг. такие стандарты были введены еще в нескольких штатах. В большинстве случаев это делалось из-за обеспокоенности изменением климата.

Но в Техасе причины были иными. Более того, вопрос изменения климата там не фигурировал вообще. Главным были беспокойство относительно надежности электроснабжения, желание диверсифицировать источники электроснабжения и проблема с качеством воздуха в ряде крупных городов. В 1999 г. губернатор Техаса Джордж Буш-младший подписал закон о стандартах использования возобновляемых источников энергии. Эти стандарты очень помогли развитию ветроэнергетики, породив то, что получило название «техасская ветряная лихорадка». Штат располагал прекрасными возможностями для использования энергии ветра, требования стандартов подстегивали рост масштабов, а федеральные налоговые кредиты помогли сделать ветроэнергетику экономически конкурентоспособной. (Ветроэнергетика получила такое развитие, что позже проблемой стала стоимость новых линий электропередачи.)

К 2011 г. стандарты использования возобновляемых источников энергии действовали уже в 37 штатах и в Вашингтоне, и большинство новых мощностей вводилось именно в этих штатах. В результате произошло смещение баланса в сторону ветроэнергетики. Некоторые штаты поставили очень амбициозные цели по использованию возобновляемых источников энергии: Иллинойс, Орегон, Миннесота – 25 % к 2025 г. В 2011 г. Джерри Браун, снова ставший губернатором Калифорнии, подписал закон, в соответствии с которым планка по возобновляемым источникам энергии поднималась с 20 до 33 % к 2020 г. «Не нужно бояться того, что тебя сравнивают с лунным светом, таинственным, неверным, интригующим, неожиданным, – сказал губернатор Браун, подписывая закон. – Меня ведь недаром окрестили Губернатор Лунный Свет».

Эти стандарты и в дальнейшем будут главным двигателем развития возобновляемой энергетики в США. В них также предусмотрен механизм включения более дорогой энергии возобновляемых источников в общий энергетический портфель, хотя некоторые предрекают негативную реакцию со стороны потребителей из-за более высокой стоимости возобновляемых источников энергии²².

Рост цен на энергоресурсы, который начался в 2003–2004 гг., подстегнул развитие индустрии возобновляемых источников энергии в США. Он также – по крайней мере временно – уменьшил стоимостной разрыв между возобновляемыми и традиционными источниками энергии. Проблема изменения климата стала гораздо более явной составляющей энергетической политики. В результате всех этих факторов объем инвестиций в возобновляемые источники энергии существенно вырос. Когда в этот сектор пошел венчурный капитал, возобновляемые источники энергии получили еще одно название – «экологически чистые технологии». И признавая, что возобновляемые источники энергии становятся частью основного направления, инвестиционные банки создали подразделения «экологически чистой энергии» и стали публиковать результаты исследований в сфере экологически чистых технологий²³.

Однако Великая рецессия, разразившаяся в 2008 г., нанесла серьезный удар по возобновляемым источникам энергии. Получить финансирование стало труднее. К тому же даже с учетом последующего отскока цен от минимумов конца 2008 г. возобновляемые источники энергии не могли конкурировать с традиционными источниками энергии.

Но в этот раз, в отличие от 1980-х гг., «долина смерти» в индустрии возобновляемых источников энергии не появилась. Теперь эта индустрия была гораздо крупнее, имела свою клиентуру, охватывала множество стран и пользовалась политической поддержкой, в том числе в США. Возобновляемые источники энергии стали глобальной индустрией²⁴.