Другая экологическая проблема носит не локальный, а глобальный характер и вызывает наибольшие споры. Это выбросы парниковых газов, особенно диоксида углерода (CO₂), связанные с производственным процессом. Их объем при получении барреля нефти из битуминозных песков больше, чем при производстве обычной нефти, поскольку для разжижения битума под землей требуется большое количество тепла.

Выбросы углекислого газа сделали нефтеносные пески первоочередной целью для экологических групп. Противники разработки нефтеносных песков превратили трубопровод, известный как Keystone XL, в общенациональную проблему. При длине около 2500 км этот трубопровод стоимостью $7 млрд увеличивает суммарную протяженность нефтепроводов в США менее чем на 1 %. Однако он должен стать главным каналом для перекачки жидких продуктов переработки нефтеносных песков – 800 000 баррелей в день, что эквивалентно примерно трети иранского экспорта нефти.

В попытке не допустить строительства трубопровода его противники фактически нацелились на ограничение разработки нефтеносных песков. Более того, в кампании против нефтеносных песков они видят более широкую цель. Как выразился руководитель одной крупной экологической организации, «нам нужно с чего-то начать, чтобы покончить с привязанностью к нефти»²³.

Но насколько больше выбросы углекислого газа по сравнению с традиционной нефтью? Лучший способ оценки вредного воздействия – анализ «от скважины до колес», т. е. определение суммарных выбросов СО₂ для всей цепочки от добычи до выхлопной трубы автомобиля. Исследования показали, что баррель нефти из нефтяных песков увеличивает выбросы СО₂ в атмосферу примерно на 12–15 % по сравнению с баррелем обычной нефти, потребляемым в США. Причина столь незначительной разницы в том, что львиная доля CO₂ образуется в двигателях внутреннего сгорания и попадает в атмосферу из выхлопной трубы²⁴. Это примерно столько же, сколько дает тяжелая нефть, главный конкурент нефтеносных песков.

Технологии производства нефти из нефтяных песков продолжают развиваться, и все более сложные подходы применяются для снижения экологического воздействия и выбросов CO₂ в процессе производства. Сами масштабы залежей и их надежность стимулируют стремительное развитие этого сектора. Объемы запасов колоссальны, поскольку 175 млрд баррелей извлекаемых запасов нефти – это всего лишь 10 % от 1,8 трлн баррелей, которые находятся в нефтеносных песках Канады. Разработка остальных 90 % требует дальнейшего развития технологий.

Единственное место в мире, которое по объемам запасов нетрадиционной нефти может составить конкуренцию нефтяным пескам Канады, – пояс Ориноко в центральной Венесуэле. Нефть здесь находится в форме битумов, перемешанных с песком и глиной. Потенциал этих месторождений огромен, хотя для их освоения требуются новые технологии и значительные инвестиции. Между тем ожидания в отношении поставок с месторождений Ориноко пришлось существенно снизить в последние годы, но не из-за ограниченности самих запасов, а из-за происходящего на земле.

Пояс Ориноко был уникальным призом. Занимая площадь 140 000 км² и простираясь на 600 км, он содержит, по оценкам, 210 млрд баррелей технически извлекаемых запасов. Это намного больше, чем в настоящее время экономически рентабельно для разработки. А его потенциал впечатляет еще больше – 610 млрд баррелей нефти.

Битуминозные пески Ориноко очень сложны для разработки. Как и нефть, содержащаяся в песках Канады, сверхтяжелая нефть пояса Ориноко настолько плотная и вязкая, что сделать ее текучей непросто. Ее добыча началась еще в 1970-е гг., но сильно ограничивалась высокой себестоимостью и существующими технологиями.

Чтобы наладить добычу битума в промышленных масштабах и его переработку в жидкую нефть, требовались передовые технологии, огромные инвестиции и стабильный инвестиционный климат. В 1990-е гг. Венесуэла пригласила международные компании.

Некоторые из них остались в стране, но на зависимых ролях. Пришли новые операторы, в том числе вьетнамские и российские компании. Правительство Венесуэлы поставило цель утроить объемы нефтедобычи в бассейне Ориноко до 2 млн баррелей в день к 2013 г. Между тем некоторые сомневаются, что удастся сохранить даже текущие уровни производства, учитывая финансовые и технические проблемы. В конце концов, объемы добычи в остальных частях страны уже упали вследствие нехватки инвестиций и квалифицированных управленцев²⁵.

Несмотря на разнообразие нетрадиционных углеводородов, у них есть и нечто общее – все они требуют поиска способа добычи запасов, о которых давно знали, но не могли использовать в коммерческих масштабах.

Горючие сланцы пока еще ждут такого прорыва. Они отличаются высокой концентрацией незрелого предшественника нефти керогена. Кероген – органическое вещество, которое по каким-либо причинам не варилось миллионы лет в автоклаве матери-природы и поэтому не успело превратиться в то, что мы называем нефтью. По оценкам, запасы горючих сланцев в мире огромны: 8 трлн баррелей, из которых 6 трлн находятся в США и в основном сконцентрированы в Скалистых горах. Во время Первой мировой войны, когда в стране почти не было бензина, журнал National Geographic писал, что «автомобилистов не может не радовать весть о том… что горючие сланцы способны удовлетворить потребности в бензине наших детей и детей наших детей, на много поколений вперед. Угроза исчезновения безлошадных повозок окончательно предотвращена». Но первоначальные надежды на топливо из сланцев пришлось похоронить из-за крайне высокой себестоимости, отсутствия эффективной технологии и изобилия обычной нефти.

В конце 1970-х гг., еще не оправившись от шока нефтяного эмбарго, в самый разгар паники, вызванной иранской революцией, Вашингтон начал энергичную кампанию по созданию новой промышленности, которая согласно плану должна была производить 5 млн баррелей синтетического топлива в день. Горючие сланцы были приоритетным направлением. Нефтяные компании объявили о начале крупных проектов. Но через пару лет все проекты были резко свернуты. Кампания по освоению горючих сланцев потеряла всякий смысл в условиях избытка нефти на мировом рынке, падающих цен, и стремительно растущих затрат на разработку горючих сланцев, коммерческая добыча которых к тому моменту даже не началась²⁶.

Между тем сегодня некоторые упорные компании, как крупные, так и не очень, вернулись к работе над горючими сланцами. Они пытаются найти новые экономически рентабельные способы ускорить протекание естественных процессов и научиться превращать кероген в коммерческое топливо не за несколько миллионов лет, как это делает природа, а гораздо быстрее.

Есть и другие виды нетрадиционной нефти, масштабы производства и значение которых могут существенно возрасти в ближайшие годы, особенно это относится к топливу, производимому из угля и природного газа. Технологии производства синтетического топлива из угля активно развиваются в Южной Африке, из природного газа – в Катаре. Те и другие требуют значительных технических разработок. Но высокие издержки сдерживают оба процесса от дальнейшего расширения, по крайней мере на данный момент.

Последним технологическим прорывом является доступ к новому крупному источнику нефти, о котором всего несколько лет назад никто всерьез не задумывался. Этот новый вид энергоресурсов называют «сланцевой нефтью» и часто путают с «горючими (нефтяными) сланцами», о которых мы говорили в предыдущем разделе. Однако сланцевая нефть содержится не только в горючих сланцах, но и в других породах, и иногда ее называют нефтью из малопроницаемых пластов. Людям давно известно, что сланцы и другие породы включают нефть. Но извлечь ее оттуда не было возможности, по крайней мере так, чтобы добыча оправдывалась экономически.