В 1969 г., ознакомившись с результатами этого и других исследований, советник президента США (а позже сенатор) Дэниэл Патрик Мойнихан написал служебную записку, в которой говорилось, что администрации президента Никсона «следует всерьез заняться» вопросом изменения климата. «Совершенно очевидно, что это проблема, причем такая, которая может завладеть умами людей, обычно не обращающих внимания на заявления об апокалиптических изменениях». Исследования, отметил он, показали, что увеличение содержания углекислого газа в атмосфере может привести к росту средней температуры на семь градусов к 2000 г. и к росту уровня Мирового океана на три метра. «И тогда – прощай, Нью-Йорк, прощай, Вашингтон». Но у него была и хорошая новость: «У нас нет данных по Сиэтлу».

Несмотря на эти заявления, перспектива глобального похолодания обсуждалась не менее широко, чем глобальное потепление. Как писал заместитель директора Управления по науке и технике в ответе Мойнихану, «чем больше я занимаюсь этим, тем отчетливее вижу две группы предсказателей краха. Представители одной говорят, что мы превратимся в бегающих по снегу мастодонтов… а представители другой – что нам придется обзавестись жабрами, если мы хотим выжить после повышения уровня Мирового океана в результате роста температуры из-за увеличения концентрации углекислого газа»²⁰.

Росли опасения, что ледники могут вернуться – опасения, которые подтолкнули к исследованиям Луи Агассиса и других ученых столетием ранее. В начале 1970-х гг. ЦРУ занималось изучением геополитических последствий глобального похолодания, в том числе «массовой гибели людей и социальных потрясений», которые оно вызовет. В 1972 г. журнал Science обнародовал мнение специалистов по изучению Земли, которые на конференции в Университете Брауна сообщили, что «нынешнее похолодание особенно показательно» и что «следует ожидать глобального похолодания и связанных с ним быстрых изменений в окружающей среде, существенно превосходящих колебания, с которыми человек сталкивался в прошлом». Примерно в то же время ряд ученых, которые проводили анализ климата по поручению министерства обороны, написали президенту Никсону, что правительству необходимо исследовать угрозу наступления нового ледникового периода. Правление Национального научного фонда США несколькими годами позже сообщило, что в последние два-три десятилетия наблюдается тенденция к снижению температур. Как видно на страницах Science, эта точка зрения была не единственной. В 1975 г. один ученый раскритиковал «самоуспокоенность» тех, кто сосредоточился на снижении температур «в течение последних десятилетий» и «не принимает во внимание возможность потепления из-за роста концентрации углекислого газа в атмосфере в результате увеличения масштабов сжигания химического топлива»²¹.

Рост интереса к изменению климата означал увеличение ассигнований на изучение климата. Причина была очевидна. «К исследованию климата, – отмечали два специалиста по тому периоду, – подталкивала обеспокоенность угрозой глобального похолодания, а не глобального потепления»²².

Эта обеспокоенность присутствовала и в общественных дискуссиях. «Главный факт заключается в том, что после необычайно мягких климатических условий на протяжении трех четвертей века на нашей планете, похоже, началось похолодание», – писал Newsweek в 1975 г. По его словам, метеорологи в спорах насчет «причин» и «степени» были «практически единодушны» в том, что на Земле наблюдается похолодание, которое может привести к еще одному «малому ледниковому периоду», как в XVII–XIX вв., или к еще одному «большому ледниковому периоду». В 1976 г. журнал Time писал: «Среди климатологов все еще нет единого мнения насчет того, что ожидает Землю – еще один ледниковый период, который может вызвать голод и дефицит топлива на планете, или же потепление, в результате которого могут растаять полярные ледяные шапки и оказаться под водой прибрежные города»²³.

В начале 1980-х гг. дискуссия о глобальном похолодании получила новый импульс – ученые заговорили о «ядерной зиме», которая могла наступить вследствие ядерной войны между США и СССР. Огромные тучи дыма и пыли, которые образуются в результате ядерных взрывов, закроют солнце, что приведет к «минусовым температурам» даже летом и «станет серьезной угрозой для тех, кто выживет после ядерных ударов»²⁴.

Несмотря на угрозу ядерной зимы, в конце 1970-х – начале 1980-х гг. в исследованиях изменения климата начала превалировать тема потепления. Кривую Килинга стали использовать все шире в научных исследованиях – от непосредственных наблюдений в воздухе, на земле и на море и до моделирования климата при помощи ЭВМ.

Научную основу для формирования представления о климате расширяли два технических достижения. Одним были спутники. США запустили первый метеорологический спутник в 1960 г., это позволило получить не только гораздо более целостное изображение Земли, но и более существенный и постоянно растущий поток данных.

Другим достижением была вычислительная техника, благодаря которой стала возможной новая дисциплина – моделирование климата. Своим появлением вычислительная машина во многом обязана случайной встрече на платформе железнодорожной станции неподалеку от военного полигона Абердин, штат Мэриленд, во время Второй мировой войны. Один молодой математик увидел человека с мировым именем в области науки и математики. Этого человека звали Джон фон Нейман. «Набравшись смелости», математик Херман Голдфайн решился завязать разговор. К его удивлению, фон Нейман, несмотря на его статус, оказался дружелюбным человеком. Но когда Голдфайн поведал фон Нейману, что участвует в разработке «электронной вычислительной машины, способной выполнять 333 операции умножения в секунду», разговор резко трансформировался из «расслабленной, благодушной беседы в нечто, напоминающее устный экзамен на степень доктора математики»²⁵.

Джон фон Нейман (урожденный Янош Нейман), родившийся в Будапеште, в 1930 г. эмигрировал в США, где стал наряду с Альбертом Эйнштейном одним из первых членов преподавательского состава Института перспективных исследований в Принстоне. Фон Нейман был одной из самых неординарных и творческих личностей XX в., причем не только одним из величайших математиков, но и выдающимся физиком, а также одной из самых влиятельных фигур в современной экономике (он разработал теорию игр и, как считается, «изменил способ проведения экономического анализа»). Помимо этого, его часто называют «отцом вычислительной машины», а также родоначальником ядерного сдерживания. (В 1956 г., когда он уже был тяжело болен, у него в палате в больнице Walter Reed Hospital собрались министр обороны и его заместители, командующий сухопутными войсками, командующий военно-морскими силами и командующий военно-воздушными силами, а также члены Объединенного комитета начальников штабов, чтобы услышать «последние советы и откровения».) Он также стал отцом современного моделирования климата, которое, в свою очередь, превратилось в основной инструмент диагностирования глобального потепления. Умер он в 1957 г., когда ему было 53 года²⁶.

Фон Нейман умел молниеносно выполнять сложные вычисления в уме. В шестилетнем возрасте он, увидев, как его мать мечтательно глядит в небо, спросил: «А что ты считаешь?» Взрослым он мог даже во сне решать математические задачи и, проснувшись в 3.00, выдавать готовый ответ. У него была способность видеть вещи в совершенно новом свете. Математик Станислав Улам отмечал, что в мыслительном процессе фон Нейман задействует очень много аналогий. Улам, один из его близких друзей, обменивался с ним соображениями относительно математических задач и рассказывал ему еврейские анекдоты. Улам подтрунивал над излишней практичностью фон Неймана и попытками использовать математику в самых разных практических аспектах. Как-то он сказал фон Нейману: «Что касается использования математики в стоматологии, вам, наверное, лучше остановиться».