Этим критиком был премьер-министр Вэнь Цзябао. Потребность в реформе диктовалась многими факторами – ростом потребления нефти, увеличением импорта нефти, возрастающим загрязнением, международным давлением на Китай в связи с выбросами углекислого газа, риском массовых беспорядков, а также усилением опасений среди представителей среднего класса и партийных кадров.

Правительство страны проводит политику уменьшения потребления энергии и снижения загрязнения. Оно устанавливает цели по потреблению энергии и одновременно создает, как выразился премьер-министр Вэнь Цзябао, основу для «новой промышленной системы» – конкурентоспособных новых отраслей, где широко используются технологии с низкими выбросами углекислого газа, которые должны сделать Китай лидером «зеленой энергетики»⁸. Так, программа «Top 1000» нацелена на сокращение потребления энергии крупнейшими китайскими предприятиями, на которые приходится треть потребляемой в стране энергии⁹.

Вместе с тем Пекин осторожно подходит к использованию ценового механизма для сокращения потребления. Одного высокопоставленного чиновника спросили, почему Китай все еще контролирует розничные цены на бензин, частично защищая потребителей от мировых цен. Он был лаконичен: «Из-за крестьян, армии и водителей такси». Иными словами, Пекин стремится смягчить ценовую нагрузку на сельских жителей, многие из которых имеют низкие доходы, чтобы не допустить недовольства и волнений в деревнях. Военные тоже будут не в восторге от повышения расходов на энергию. Что же касается водителей такси, то под ними понимается городское население и его протесты против роста цен на бензин. В результате процесс ослабления контроля за ценами идет постепенно. Инфляционные опасения породили у правительства нежелание отпустить цены на электроэнергию так же, как и цены на уголь, что привело к перебоям в электроснабжении.

Важную роль в изменении структуры спроса на энергию играют чиновники провинциальных и местных администраций, которые претворяют в жизнь политику центрального правительства, а потому оказывают огромное влияние на экономику страны. Работу руководителей местных администраций обычно оценивали по темпам экономического роста и количеству созданных рабочих мест. Но сегодня их работу оценивают еще и по тому, как они способствуют повышению энергоэффективности и защите окружающей среды. «Сегодня даже мэр испытывает существенное давление», – сказал мэр города с населением 8 млн человек. Его роль как главы крупного китайского города куда более многогранна, чем роль его коллег из других городов мира. В его обязанности входит трудоустройство людей и создание рабочих мест, а также повышение уровня жизни и зарплат и уменьшение разницы в доходах. Механизмом для осуществления всех этих целей является ускорение темпов экономического роста. «Я должен стимулировать развитие экономики и при этом заботиться о снижении потребления энергии». Вместе с тем у него есть, как он выразился, «административный рычаг». Например, он имеет право укрупнить заводы по производству бумаги на территории города и уменьшить их количество в целях повышения энергоэффективности с 300 до двух десятков¹⁰.

В Европе, Японии и Северной Америке наибольшим потенциалом повышения энергоэффективности в экономике обладает промышленность. В США на этот сектор приходится примерно треть потребляемой энергии. Компании стараются получить полное представление о своих расходах и наладить управление ими, а также определить период окупаемости инвестиций. Особенно это справедливо для более крупных, более энергоемких компаний, которые занимаются переработкой сырья в промышленную продукцию, из которой, в свою очередь, изготавливаются товары, покупаемые людьми. У них имеются масштабы, структура и потребность в управлении крупными статьями затрат, такими как электроэнергия. В меньшей степени это справедливо для более мелких предприятий, которые не обладают достаточной гибкостью или возможностями для того, чтобы сосредоточиться на потреблении энергии, а также для компаний, являющихся не столь энергоемкими.

За последние несколько десятилетий энергоэффективность в промышленности повысилась очень значительно. Начало этому процессу положили ценовые шоки 1970-х гг. В 1980-х гг. новые компьютерные системы позволили компаниям управлять процессами гораздо эффективнее, чем раньше, и уменьшить потребление энергии. Сама энергия снова оказалась в центре внимания примерно в 2000 г., когда стала расти ее стоимость. Технологии не стоят на месте, а инновации всегда открывают новые возможности. К примеру, современные датчики и компьютерные средства контроля дают «возможности, которые в 1980-х гг. едва ли можно было себе представить»¹¹.

Изменения в производстве и техническом обслуживании, возможно, подкрепленные небольшими инвестициями, могут дать повышение эффективности при низких затратах. Чтобы получить более серьезную экономию, необходимы более существенные вложения – инвестиции в новое оборудование, производственные объекты или модернизацию либо обновление части имеющегося объекта. Потенциал повышения эффективности в промышленности довольно велик. Однако серьезной проблемой может быть непостоянство цен – их колебания вверх и вниз. Компании охотнее вкладывают средства тогда, когда уверены, что цены будут стабильно высокими, а значит, будут существенно влиять на затраты и финансовые результаты.

Dow Chemical, крупнейшая американская химическая компания и один из крупнейших промышленных потребителей электроэнергии в мире, является наглядным примером того, как можно повысить энергоэффективность. За год на энергоресурсы и сырье она тратит почти $30 млрд. В день использует эквивалент миллиона баррелей нефти. С 1995 по 2005 г. Dow сократила потребление энергии на единицу массы продукции на 25 %. В абсолютном выражении такая экономия весьма существенна – этого количества энергии было бы более чем достаточно для снабжения электричеством всех жителей Калифорнии в течение года. С точки зрения Dow, игра стоила свеч – $9 мрлд экономии при инвестициях в $1 млрд. Но как она ее добилась?

В середине 1990-х гг. руководство Dow поставило перед компанией цель: снизить потребление энергии на 20 % за 10 лет. Она представляла собой, по словам генерального директора Dow Эндрю Лайвериса, «цель-устремление» – в том смысле, что не подкреплялась скрупулезными расчетами. «Все составляющие системы вознаграждают инженера, работника, сотрудника, ответственного за управление автотранспортным парком, вагонным парком, и стимулируют их к поиску способов экономии энергии. Это – часть нашей ДНК»¹², – сказал Лайверис.

Однако компания столкнулась с двумя серьезными препятствиями. Первое носило организационный характер – энергоэффективность необходимо было рассматривать как самостоятельный важный компонент, а не как побочный продукт надлежащего технического обслуживания. Это требовало перестройки организационной структуры компании. Началась она с учреждения должности глобального менеджера по эффективности, который стал хранителем технологий компании, имеющим право на реализацию агрессивных планов энергосбережения во всех подразделениях. Этот менеджер курировал команды и сети в компании, которые выявляли возможности, а затем определялись с тем, как использовать их. Ответственность за достижение целей устанавливалась на уровне завода, там же формировалось и то, что компания стала называть «мышление, ориентированное на энергоэффективность»¹³.

Также компания обнаружила, что у нее нет методик количественного определения потребления энергии, а посему их требовалось разработать. Этот процесс, по словам Ричарда Уэллса, который отвечал за энергетическую программу Dow, дополнялся «сбором идей по всей компании. Главным открытием стало то, что какого-то одного верного решения не существует – решения нужно искать методом проб и ошибок».