Наладить производство в коммерческом масштабе сланцевого газа было очень сложно. Наряду с Митчеллом этой проблемой занималось еще несколько компаний, но они разочаровались и ушли. Остались только Mitchell Energy и несколько небольших независимых компаний. Джордж Митчелл не собирался сдаваться. «Для него было ясно, что Barnett содержит много газа, и он хотел придумать способ, как вывести его на поверхность, – вспоминал Дэн Стюарт, руководивший командой по разработке. – Если бы мы не справились с этим, он бы нанял других людей, которые справились бы. Он умел раскрывать в людях такие способности, о которых они и не подозревали».

Внедрение 3D-сейсморазведки улучшило понимание подземных структур. Но Mitchell Energy пока не взломала код Barnett. «Самые квалифицированные и опытные специалисты, – сказал Стюарт, – покидали Barnett».

К концу 1990-х гг. месторождение фактически сбросили со счетов, и при составлении прогнозов относительно будущих поставок природного газа его даже не упоминали. Совет директоров Mitchell Energy проявлял все больший скептицизм. В конце концов, за два десятилетия бесплодных усилий компания потеряла на Barnett кучу денег. Но Джордж Митчелл не сдавался, он утверждал, что они приближаются к разгадке кода Barnett³.

Технология гидравлического разрыва пласта была впервые использована в конце 1940-х гг. Состоит она в том, что в сланцевую формацию под высоким давлением закачиваются большие объемы воды вместе с песком и небольшим количеством химикатов. Это приводит к образованию трещин в пласте, через которые защемленный в порах газ (или нефть) начинает поступать к скважине.

Mitchell Energy экспериментировала с различными методами гидроразрыва пласта. В конце 1998 г. компания добилась прорыва: она успешно адаптировала технологию, известную как гидравлический разрыв с использованием легкого песка в качестве расклинивающего агента. «Mitchell Energy действовала методом проб и ошибок, и этот метод в конечном итоге принес плоды», – сказал Дэн Стюарт.

Джордж Митчелл понимал, что освоение месторождения потребует больших вложений. Его компания была независимой на протяжении 60 лет, а это очень долгое время. У него были и другие интересы – он занимался застройкой нового района Вудлендз, участка площадью 10 000 га в лесистой местности к северу от Хьюстона. Поэтому он выставил Mitchell Energy на продажу. Компанией заинтересовались три покупателя, но спасовали. Они сочли погоню Митчелла за сланцевым газом, включая адаптированную им технологию гидроразрыва, интересной идеей, но абсолютно нежизнеспособной с коммерческой точки зрения.

Команда Митчелла снова вернулась к работе, стала накапливать опыт, совершенствовать технологии и добывать все больше и больше газа.

Одним из несостоявшихся покупателей Mitchell Energy была независимая компания Devon Energy из Оклахома-Сити. В 2001 г. ее генеральный директор Ларри Николс обратил внимание на резкий скачок поставок газа из региона Barnett. «Я спросил у наших инженеров, чем это объяснить, – сказал Николс. – Если технология гидроразрыва не работала, почему у Mitchell росла добыча?» Ответ был очевиден: Mitchell Energy взломала код Barnett. Николс не стал терять времени. В 2002 г. Devon приобрела Mitchell Energy за $3,5 млрд. «В то время, – добавил Николс, – абсолютно никто не верил в реальность добычи сланцевого газа кроме Митчелла и нас».

У Devon имелся значительный опыт применения другой технологии – горизонтального бурения, которая начала развиваться в 1980-е гг. Благодаря совершенствованию средств управления и измерения теперь операторы могли бурить скважину вертикально до определенной глубины, а затем под углом или даже в горизонтальном направлении. Горизонтальная скважина значительно увеличивала поверхность контакта с породой-коллектором и позволяла извлекать намного больше газа (или нефти).

Devon объединила ноу-хау гидроразрыва пласта (и команду), приобретенное у Митчелла, со своим опытом горизонтального бурения. Компании пришлось много экспериментировать. В 2002 г. Devon пробурила семь таких скважин. «К 2003 г., – сказал Николс, – мы могли с уверенностью говорить, что наш метод действительно работает». В этом же году компания пробурила на Barnett еще 55 горизонтальных скважин. Дело пошло⁴.

Ранее экономически недоступный сланцевый газ начал добываться в значительных объемах. Так объединение усовершенствованной технологии гидроразрыва пласта с горизонтальным бурением дало толчок к тому, что получило название сланцевой революции.

В скором времени многочисленные независимые компании наладили добычу сланцевого газа по той же технологии на других месторождениях – в Луизиане, Арканзасе, Оклахоме, и затем на «великом месторождении Marcellus», растянувшемся от западной части штата Нью-Йорк и Пенсильвании до Западной Вирджинии.

Цифры были очень необычными. Сравнение данных за 2007 и 2008 гг. показывало неожиданный – и необъяснимый – скачок внутренней добычи природного газа в США. Что произошло? Согласно прогнозам в США должно было начаться падение добычи, и единственное решение проблемы виделось в СПГ. Но постепенно картина начала проясняться: причиной происходящего был технологический прорыв в методах добычи. Отрасль поняла, что происходит нечто новое. И это новое затрагивает крупнейшие нефтегазовые компании, сосредоточившиеся на международных проектах по производству СПГ, который считался необходимым для ликвидации дефицита природного газа на североамериканском рынке.

В последующие годы добыча сланцевого газа продолжила рост. Некоторые даже стали называть происходящее «сланцевым бумом». По мере увеличения объемов поставок и приобретения опыта снижались затраты. В конце концов сланцевый газ оказался дешевле обычного природного газа. Если в 2000 г. доля сланцевого газа в общем объеме добычи газа в США составляла всего 2 %, то к 2012 г. она выросла до 37 %, и, по прогнозам, в течение двух десятилетий может достичь 65 %.

Сланцевый газ трансформировал американский рынок природного газа. Постоянная нехватка уступила место значительному избытку, что перевернуло перспективы СПГ в Северной Америке вверх дном. Всего несколько лет назад казалось, что СПГ будет захватывать все большую долю американского рынка. Но вместо этого США практически отказались от импорта сжиженного газа. Теперь, учитывая его изобилие и низкие цены, более экологически чистое голубое топливо могло начать играть более значимую роль в электроэнергетике, бросая вызов экономическим преимуществам атомной энергии и вытесняя уголь, который на протяжении многих десятилетий был главной опорой электроэнергетической отрасли. В то же время, как источник относительно дешевой электроэнергии, сланцевый газ создавал более сложную конкурентную среду для новых проектов в области ветровой энергии. Сланцевый газ уже начал оказывать влияние на дебаты об изменении климата и политике в сфере энергетической безопасности. К началу текущего десятилетия темпы наращивания и сам масштаб добычи сланцевого газа – а также его влияние на рынки – заставили заговорить о сланцевом газе как о самом значительном прорыве в энергетике с начала XXI в. В результате сланцевой революции запасы природного газа в Северной Америке теперь оцениваются в 3400 трлн куб. м, чего, при текущих уровнях потребления, хватит на 100 лет и больше. «Недавние инновации открыли доступ к значительным – по некоторым прогнозам столетним – запасам газа в сланцах у нас под ногами, – сказал президент Обама. – Потенциал огромен»⁵.

Вместе с тем быстрый рост добычи сланцевого газа вызывает активные протесты экологов и острые политические дебаты. Отчасти проблемы обостряются из-за демографического фактора. Дело в том, что штаты с более низкой плотностью населения, такие как Техас, привыкли видеть у себя под боком добывающую промышленность и поощряют ее развитие как основной источник дохода для населения и правительства штата. Жители более густонаселенных восточных штатов, подобных Нью-Йорку и Пенсильвании, не привыкли к тому, что по соседству с ними ведутся буровые работы (хотя Пенсильвания, безусловно, имеет большой опыт в угледобыче и была местом рождения американской нефтедобывающей промышленности). Поэтому, если некоторые приветствовали создание новых рабочих мест и приток налоговых поступлений и роялти в местные бюджеты, другим не нравилось видеть портившие ландшафт буровые установки и вереницы большегрузных машин на прежде тихих проселочных дорогах.