В ночь на девятнадцатого мая начался шторм от норд-веста. Довольно сильный для этого времени года. Я приказал поставить штормовой стаксель и держаться курсом бейдевинд левого галса. Нас медленно, но верно сносило в сторону Корсики. Что в это время делали другие корабли, понятия не имел.

Двадцать третьего мая шторм стих, и через день я галсами добрался до мыса Сисье, чтобы встретиться с остальными кораблями эскадры. Там никого не было. Решил, что их отнесло дальше, чем корвет, прибудут дня через два-три, и, чтобы не терять время зря, пошел к Тулону. Там двадцать пятого мая захватил рыбацкую динги — лодку пять метров длиной и с вынесенной к носу мачтой с гафельным парусом. Англичане такие суденышки называют кэт. На ней были два рыбка, отец и сын. Оба старались казаться веселыми, словно повстречали корешей, которых давно не видели.

— Если честно ответите на мои вопросы, отпущу, — предупредил я и спросил: — Сколько в Тулоне военных кораблей?

— А кто их считал?! — пожал плечами отец. — Много, штук десять, может, больше. Они вместе с купеческими стоят, попробуй сосчитай!

— Меня интересуют очень большие военные корабли, их с купеческими не перепутаешь, — подсказал я, поняв, что французы решили по привычке закосить под дурака.

— А-а, большие! — радостно воскликнул отец, будто только сейчас понял, о чем я спрашиваю. — Эти ушли почти все, осталось два или три.

— Четыре, — поправил сын.

— Может, четыре, — согласился отец. — Они возле верфи стоят, мы там не бываем.

— Когда и куда ушли? — задал я вопрос.

— В тот день, как шторм начался, все вместе и вышли рано утром. Я еще подумал, выходить и мне или нет? Думаю, подожду пару часов. Если ветер будет стихать, выйду, а если нет, дома останусь. Моей динги далеко до тех кораблей, им шторм не страшен. Так и остался дома, — рассказал старый рыбак. — А военные пошли на запад, в сторону Гиерских островов. Наверное, там и пережидали, когда шторм разошелся.

Судя по выражению лица, не врал.

На всякий случай, взяв динги на буксир и подняв французский флаг, я подошел к Тулону настолько близко, что меня заметили с дозорной башни. Обменялся с ними сигналами, новый свод которых получили от захваченного корсара, и, отпустив рыбаков, повел корвет на запад, будто бы догоняя ушедший флот. Корабли в бухте рассмотрел не все, но двух десятков линейных кораблей там уж точно не было. Не было их и возле Гиерских островов. С этой информацией я поспешил к мысу Сисье. Там опять никого не было. На этот раз я решил не метаться по Средиземному морю, а ждать на месте.

Линейные корабли во главе с «Авангардом» прибыли на рандеву тридцать первого мая. У флагмана фок-мачта была собрана из запасных стеньг. Сломалась она во время шторма, после чего корабль чуть не выкинуло на камни возле Сардинии. Выручил «Александр», хотя имел шанс составить компанию на камнях. Как судоводитель, Горацио Нельсон был слабоват, в чем и сам честно признавался, а подобрать толкового штурмана ему, видимо, не успели. Четыре дня ушло на то, чтобы изготовить временную мачту. На верфи заняло бы не меньше времени, что говорит о высоком профессионализме тиммермана «Авангарда».

— Французского флота точно нет в Тулоне? — спросил контр-адмирал таким тоном, будто знает, что я пытаюсь надуть его.

— Можете сами проверить, — сказал я. — Те, что там остались, вряд ли рискнут выйти из порта и вступить с нами в сражение.

— Жаль! — с искренней радостью воскликнул Горацио Нельсон, после чего не столько спросил меня, сколько самого себя: — И куда они пошли? Сицилия? Мальта? Египет?

— Первые два пункта по пути в Египет. Скорее всего, в таком порядке и будут захватывать, — подсказал я.

О том, что Наполеон захватит Мальту и Египет, я знал точно. И там, и там эти победы над собой если не праздновали, то хвастались ими перед туристами. Про Сицилию не помню, хотя посещал ее порты. Меня там больше интересовала «Коза Ностро», которая послужит образцом для государственного устройства и внутренней и особенно внешней политики Соединенных Штатов Америки со второй половины двадцатого века. Мне тогда показалось, что все сицилийцы выглядят, как разбойники, поэтому членство в закрытом обществе — это, скорее всего, дело везения.

— Мы пойдем к Корсике, посмотрим, что там, а ты оставайся здесь, жди фрегаты и отправляй их вслед за мной к острову Сан-Пьетро. Через неделю в любом случае и сам иди в эту бухту, — приказал контр-адмирал.

— Есть! — дисциплинированно рявкнул я и, как только линейные корабли скрылись за горизонтом, повел корвет в сторону Марселя.

Мой экипаж давно не получал призовые. Мы ведь не для того шляемся по морям, чтобы утверждать величие Англии или погибать за ее славу. По крайней мере, я и корсиканцы. Нет, конечно, если подвернется случай, мы выполним долг, но в остальное время надо в первую очередь о себе позаботиться.

Этот нависелло попытался убежать от нас. Наверное, успел бы заскочить в дельту Роны, если бы ядро из нашей погонной пушки не сшибло латинский парус с грот-мачты. Было это судно водоизмещением тонн девяносто и везло в Барселону сталь в полосах. Если доведем его до Гибралтара, то потянет приз на две-три тысячи фунтов стерлингов. Экипаж высадили на берег, чтобы не нервировал. Командиром приза назначил Роберта Эшли. Обычно мичмана рвутся покомандовать призом, но наши юные старательно уклонялись от этой чести. Как догадываюсь, из-за того, что на свой корабль придется возвращаться долго и проводить это время на других, где с ними будут обращаться не так любезно, как на «Хорошем гражданине». Это Роберт Эшли имеет закалку на «Бедфорде», ему уже ничего не страшно. Да и моряк он теперь бывалый, через два года уже заимеет право сдавать экзамен на лейтенанта.

Ночью легли в дрейф неподалеку от берега и отправили корсиканский десант. Кто его знает, сколько нам еще болтаться вдали от баз под командованием неугомонного контр-адмирала Нельсона, а свежие продукты уже закончились. Корсиканцы вернулись под утро. Доставили на борт десяток коз, две бочки вина, шесть мешков с мукой и несколько корзин прочей снеди. Лично мне Пурфириу Лучани отдал одиннадцать золотых луидоров и женский золотой перстень с аметистом. Видимо, грабанули богатую сеньорию. Как мне рассказал пленный командир французского корсарского судна, сейчас во Франции, особенно в сельской местности, грабежи и разбои стали частым явлением. Умелое руководство революционного правительства, основой которого является экспроприация, привело страну к разрухе и голоду. Кто посмелее и побеспринципнее, переняли опыт правительства, сами занялись экспроприацией. Так что нападение корсиканцев не будет чем-то необычным. Тем более, что они теперь опять подданные Франции.

Погрузив добычу, сразу направились, подгоняемые бризом, к мысу Сисье. Там нас поджидал английский военный бриг с модным сейчас названием «Мятежник» под командованием коммандера Томаса Харди. Он сообщил мне, что его выслал вперед капитан Томас Трубридж, который вел помощь Нельсону — эскадру из десяти семидесятичетырехпушечных линейных кораблей третьего ранга и пятидесятипушечного «Леандра», относящегося к четвертому рангу. Я объяснил Томасу Харди, где искать контр-адмирала, а сам остался поджидать эту эскадру.

Думал, что придут быстро, но все эти дни дул сильный северо-восточный ветер. Наверное, из-за него к седьмому июня эскадра так и не добралась до мыса Сисье. Фрегаты тоже не появились. Мне пришлось делать выбор между беспрекословным выполнением приказа командира — через неделю следовать к острову Сан-Пьетро — и здравым смыслом, который подсказывал, что контр-адмирал и сам прибудет сюда вскорости. Я выбрал первый вариант, потому что он больше нравился мне. Наверняка мы отсюда всем флотом пойдем к Сицилии и дальше, а Пурфириу Лучани, отдавая золотишко, намекнул, что корсиканцам очень хотелось бы заскочить на любимый остров и оставить там награбленное имущество, призовые и заработанные деньги.