— Одна нога здесь, другая там! — Обрадовался Андрей. — Только напиши на листке бумаги, как должность называется. А то я по дороге забуду. А это не хорошо.

— В чем же дело? — хмыкнул опер. — Для друга ничего не жалко.

Достал авторучку, клок бумаги и написал печатными буквами нужное слово.

— Дуй!

Схватив бумагу, Андрей вылетел из опорного пункта. А через двадцать минут начальник отдела кадров завода РТИ Бутов Антон Петрович, старый знакомый опера и участковых, позвонил и сказал Черняеву, что он, Черняев, по-видимому, совсем офанарел от работы с разными жуликами и проходимцами, раз такие шутки шутит… тридцать седьмого года на него нет… Но сетования начальника отдела кадров для Черняева, как для гуся вода. Только бодрят и освежают. Было — и нет! Таков уж был Черняев. Любил поскоморошничать, позубоскалить на чужой счет. Порой — достаточно лояльно, порой — жестко и безобразно.

— Ну, все, Петрович, — сказал Подушкин со значением, чтобы подразнить опера. — Больше Андрюха к тебе не придет: обидел ты его жестоко. Кто ж тебе теперь будет информацию поставлять про Милку и других неблагонадежных соседей? Кто?

— Придет, как миленький, никуда не денется. Сейчас придет. С кем поспорить? — Засуетился опер, которого слова Подушкина задели за «живое». — А если ему еще пивца купить, то, вообще, из опорного или из отдела не выгонишь. Ночевать тут будет.

— И где ты таких сексотов находишь? — поинтересовался Паромов.

— Кого, кого? — переспросил Подушкин.

— Сексотов, то есть секретных сотрудников, секретных агентов, — расшифровал сленг участковый.

— Да уж места знать надо, — самодовольно ухмыльнулся опер.

— Толку от Андрюхи и от таких как он, сексотов, как от козла молока! — вновь подковырнул сыщика начальник штаба ДНД.

— Не скажи, «штаб», не скажи, — вступился Черняев за своего тайного агента. — Иногда от блаженного пользы больше, чем от умника-разумника. Блаженный, он и в Африке блаженный. Все, как вот вы, считают, что с дурака не велик спрос, и не особо таятся. А он, что увидел, что услышал, мне и принес… в клювике. Пусть по мелочам, но, смотришь, мелочевка потихоньку и в крупняк переросла… Диалектика жизни, неучи и двоечники. Учитесь — пока я жив… А за Андрюху можете не волноваться — придет. Как миленький придет.

И, точно, как в воду глядел опер: пришел Андрей. Сначала подулся немного, но вскоре вместе с Черняевым хохотал над своим трудоустройством.

Впрочем, не только зубоскальство было отличительной чертой Черняева. Коллеги знали его как бесстрашного до дерзости и находчивого сотрудника. Будучи еще участковым инспектором милиции, Черняев случайно стал свидетелем дорожно-транспортного происшествия на проспекте Кулакова. Пьяный водитель автомобиля «Урал» совершил наезд на несовершеннолетнюю девочку, приведший к ее смерти, и стал скрываться. Видя такое дело и понимая, что преступника упустить никак нельзя, Черняев остановил первый попавшийся ему легковой автомобиль. В нем за рулем по чистой случайности оказался дружинник Кравченко Владимир.

— Там убийца! Догоним! — организовал преследование «Урала» Черняев.

Водитель «Урала», делая зигзаги по всей ширине дороги, уходил за пределы жилого массива в сторону Льговского поворота. Впрочем, это было на руку преследовавшим его Черняеву и Кравченко: за чертой города, в промышленной зонебольше шансов, что пьяный преступник не совершит повторного наезда на людей или не допустит столкновения с другими транспортными средствами. Следовательно, удастся избежать новых жертв.

Встречные автомобили, как живые существа, шарахались от взбесившегося «Урала». Каким-то необъяснимым внутренним чутьем их водители успевали в доли секунды почувствовать надвигавшуюся опасность и принимали меры, чтобы избежать ее.

Табельного оружия у Черняева не было. Как уже говорилось, в те годы оружия участковым инспекторам милиции почти никогда не выдавалось. Разве, если что-то случалось неординарное, требующее немедленного вооружения всего личного состава. Но Черняев имел стартовый пистолет.

— Прижмись поближе, — попросил он дружинника.

Тот молча, осознавая опасность такого маневра, приблизился на своей «копейке» к «Уралу».

Высунувшись по пояс в окно автомобиля, Черняев произвел несколько выстрелов, надеясь тем самым, под страхом собственной смерти, понудить водителя «Урала» остановиться. Но вот «пугач» замолчал: в обойме кончились патроны. Помогая участковому, Кравченко постоянно подавал длинные и резкие сигналы. Но все было бесполезно. Водитель «Урала» и не думал подчиняться требованию преследовших его лиц. Останавливаться он не собирался. Только остервенелей жал на акселератор. Выхлопная труба выплевывала облака черного дыма, завесой стлавшегося над дорогой.

За Льговским поворотом «Урал» свернул вправо, в сторону Реалбазы хлебопродуктов. Движение автотранспорта на данном участке дороги было редко. А пешеходов не было совсем.

— Не останавливается, подлец! — бросил сквозь зубы Кравченко, цепко следя за дорогой и за действиями водителя «Урала».

— А надо остановить! — так же коротко отозвался Черняев. — Надо!

Оба помолчали.

— А что, если… — Черняев не договорил фразы.

Впрочем, Кравченко его понял.

— Опасно! Или обоих раздавит прямо в моей «консервной баночке», когда приблизимся к кабине, или тебя одного, когда будешь перебираться из моего автомобиля на подножку «Урала». Вон, какая громадина!

Против «Урала» серенькая «копеечка» Кравченко действительно смотрелась маленькой козявкой рядом со слоном.

— Или ты сорвешься… В любом случае — нам кранты…

— Но надо! Другого выхода не вижу. Давай, прижимайся ближе с правой стороны, чтобы у гада обзора было меньше. «Бог не выдаст — свинья не съест!»

Кравченко поддался уговорам напористого участкового и, уловив мгновение, когда водитель «Урала» временно потерял бдительность при отслеживании преследовавшей его «копейке», «подскочил» к правой подножке кабины «Урала».

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, — сказал Черняев, открывая дверцу автомобиля. — Я пошел…

«С Богом!» — внутренне перекрестился атеист Кравченко, в этот миг искренне веря в Бога и его всесильность.

По-видимому, милицейские ангелы не дремали — Черняеву удалось благополучно перебраться на подножку «Урала». Остальное было делом техники. Через несколько минут связанный брючными ремнями водитель «Урала», которым оказался ранее судимый Слонимский Вася по прозвищу Слон лежал на заднем сиденье «копейки».

Расписанный татуировками Слон проживал на поселке «Волокно». Теперь, надежно упакованный Черняевым, готовился готов к «транспортировке» в Промышленный РОВД. Злополучный автомобиль «Урал», угнанный от завода ЖБИ-2. сиротливо стоял на обочине.

— Хозяин заберет, — небрежно бросил Черняев, кивнув головой в сторону «Урала» и радуясь удачному окончанию приключений. — Нас ждут в отделе. Поехали.

Когда он с помощью Кравченко втаскивал в дежурку «спеленатого» Слона, оперативный дежурный Цупров обратил внимание, что лицо Слона в скором времени превратится в сплошной синяк.

— Споткнулся что ли?

— О руль стукнулся, когда резко тормозил, чтобы передать управление мне, — ощерился Черняев.

— А я что? Я ничего, — стушевался дежурный, уже достаточно проинформированный об обстоятельствах задержания Слона.

— И я — ничего…

…Начальник отдела Воробьев Михаил Егорович был поставлен перед трудной дилеммой. С одной стороны водитель «Урала», он же — угонщик, совершивший наезд на девочку, задержан при столь необычных обстоятельствах. С другой — его подчиненный рисковал своей жизнью. И не только своей, но и жизнью народного дружинника…

Умудренный жизненным опытом начальник впервые не знал, что делать. То ли ругать участкового-каскадера за его безрассудные, киношные трюки при задержании опасного преступника, убийцы, по сути; то ли хвалить. За всю историю существования Промышленного РОВД такого задержания еще не случалось.

В конце концов, он принял соломоново решение: один на один отругал Черняева за его бесшабашность.