А уж когда тебя настигнут сомнения, что в снаряжённом трёхтрубном торпедном аппарате одной взорвавшейся торпедой дело может не обойтись, а скорее всего случится так, что все три рванут, то поневоле в затылке зачешешь…

Короче, на моём крейсере торпед не будет. Освободившееся от торпедных аппаратов место будет занято спаренной зенитной тридцатимиллиметровой автоматической пушкой и…

Ракетной установкой!

Да, как оказалось, неуправляемые ракетные снаряды – это очень просто. Я и не думал, что настолько.

Успел за два дня до вылета в Германию меня найти генерал Каргальский и буквально на пальцах всё объяснить.

Есть там один маленький секретик, связанный с бездымным порохом и его высокотемпературной обработкой. Но всё, что связано с порохом и снаряжением им ракет, в примитивном исполнении известно ещё со времён изобретения этого самого пороха.

Да, неуправляемые ракетные снаряды постоянно совершенствовались, и те же известные всему миру «Катюши» творчески модифицировались и со временем стали «Градом», «Ураганом» и «Смерчем». Выросла максимальная дальность полёта реактивных снарядов, повысилась точность, в разы увеличилась площадь поражения.

Кстати, именно она, площадь поражения, и стала тем ключиком, который открыл каменное сердце артиллериста, и заставил его посмотреть в сторону конкурента артиллерии.

Лично поучаствовав в боях с кочевниками, а потом увидев, как у боевой звезды архимагов работают заклинания, бьющие по площадям, Каргальский засел за изучения конструкций, оставшихся нам от предков. К слову сказать, «Катюша» его не сильно впечатлила, зато десантный вариант «Града», имевший у предков обозначение БМ-21В, стал предметом генеральской любви с первого взгляда.

С влюблёнными разговаривать очень непросто. Это я ещё будучи курсантом понял. Полно у нас таких влюблённых было, особенно после совместных занятий курсантов со смолянками. Зачастую разговор с жертвами влюбчивости шёл на разных языках. Но, поверьте, ещё сложнее разговаривать с генералом, влюблённым в ракетную установку.

Самое смешное, что для того, чтобы реализовать идею и завладеть предметом своей страсти, Каргальскому не хватало сущей мелочи. Так-то у генерала всё было. И армейские грузовики, скопированные с советских ГАЗ-66, и получившие не так давно новый двигатель, и реактивные снаряды, выпуск которых ему уверенно пообещали очень быстро освоить на одном уральском заводе, благо чертежи для этого имелись, и специальный порох, применяемый в твёрдотопливном двигателе снаряда.

Не было всего лишь направляющих для самой установки.

Да, обычной связки из двенадцати трёхметровых особо прочных труб, выполненных с высокой точностью и имеющих П – образный паз для придания вылетающему реактивному снаряду вращательного движения.

– Как я вас понимаю, генерал, – вздохнул я, когда этот фанатик припёрся ко мне, и чуть ли не требовать начал, чтобы я вот прямо сейчас, немедленно, всё бросил и кинулся осваивать производство пусковых установок, – Но должен честно сказать, что у меня с вами имеются определённые расхождения во взглядах на предмет мечты и страсти. Я тоже любитель помечтать. Не так давно, во время моего пребывания на Сахалине, я уже мечтал о ракетных установках, способных прикрыть морские порты Сахалина от возможного визита японской эскадры. Только у меня в мечтах и калибр и дальность были побольше. Скажем, как у советского «Урагана». Всё таки тридцать пять километров, это вам не двадцать. Для морских сражений это очень важно.

– Для борьбы с кочевниками мне не потребуется больших калибров и избыточной дальности. Одного залпа с четырёх – пяти моих машин будет достаточно, чтобы целая орда этих дикарей превратилась в неуправляемое стадо, – упрямо замотал головой Каргальский, – Если кто выживет, конечно же. При определённой доле удачи, таких может немного оказаться. К тому же, мои установки легки, манёвренны, у них потрясающая скорость передвижения. А ваш «Ураган» по степи не особо потаскаешь. Особенно после дождей.

– Так и назначение у них разное предполагается. Те установки, о которых я мечтал, можно было просто на рельсы поставить и лишь на время залпа их из укрытия выкатывать.

– И что же вам мешает реализовать ваши мечты? Причина для владения таким вооружением у вас имеется. Денег, как я понимаю, хватает. Чертежи установки, и реактивного снаряда к ней, есть в Имперском хранилище. А со всем остальным я могу помочь, но тогда уж и вы мне помогите, – горячо высказал генерал свои чаяния.

– Хотите сказать, что я у вашего ведомства могу получить снаряжённые реактивные снаряды в устраивающем меня количестве? – не поверил я, и кажется, правильно сделал, так как Каргальский надолго задумался.

– Можно использовать вашу репутацию изобретателя – смутьяна, – наконец отмер он, найдя какой-то выход, – Все же знают, что вы чего только не изобрели. И МБК гвардейские, и автоматические пушки, и дирижабли на магии, – начал перечислять генерал достижения, к большинству из которых я был не особо причастен, но в конечном итоге результат приписывали именно мне.

– И что я на этот раз «изобрету»? – довольно ехидно поинтересовался я у артиллериста.

– Ничего. Всё уже предками изобретено. Вы предложите Главному Артиллерийскому Управлению освоить производство установок залпового огня за свой счёт. А по результатам испытаний пусть они принимают решение – нужно Империи такое оружие, или нет.

– М-м… Не понял, если честно. А что я на этот раз сделаю не так? – выпучил я глаза и даже головой помотал, зажмурившись.

– Вот! И никто не поймёт! – Каргальский торжествующе воздел вверх указательный палец, – Но спишут всё на филантропство и чудаковатость богача. У нас же как обычно делают. Дожидаются, когда министерство обороны конкурс объявит и за такую работу денег предложит.

Хм, а ведь прав генерал. Помнится, что-то такое и с Артемьевым произошло, когда он с самолётом в некрасивую ситуацию попал.

– А откуда снаряды возьмутся?

– Так на том же заводе уральском корпуса закажете, где и я свой заказ размещать буду. А то и вовсе у себя сделаете. Я слышал, что заводов разных у вас по стране не один десяток будет. Снарядим снаряды в наших артиллерийских мастерских. За ваш счёт, разумеется, но там и деньги не слишком большие будут. Это они у нас только так называются – мастерские. Но вы на название не смотрите. Некоторые из них побольше иного завода будут, – зачастил Каргальский, опытным глазом определив, что клиент созрел.

Вот же дьявольское искушение!

Короче, душа у меня тогда не выдержала, дрогнула, и я отдал нужные распоряжения, свалив на влюблённого генерала все основные хлопоты, что похоже, ему только в радость оказалось.

Зато теперь я на коне!

Ракетная установка с залпом в шестнадцать ракет калибра двести двадцать миллиметров мне в случае высадки на берег такой плацдарм выметет, что по нему десант, как по проспекту пойдёт.

Представьте только – больше сорока гектаров накрытия с одного залпа!

Так. Стоп!

Похоже, у меня ещё один ребёнок появился, а то и вовсе предмет обожания.

Мой новенький броненосненький крейсер «Рюдзин».

Мне кажется, что я психически нездоров.

Тяжёлое, и какое-то нездоровое состояние заставляет меня метаться, много передвигаться и везде, в самые последние секунды сдерживать себя, чтобы не взорваться.

По прибытии в столицу я, вместе с Антоном, встретился с Императором, чтобы доложить, что у нас всё в порядке. Навестил Обдорина, чтобы узнать, что у него ничего нового ещё нет, но буквально через пару дней может появиться что-то интересное. И наконец-то завёз Анне давно уже сделанный эликсир, но даже обычного разговора долго выдержать не смог, и вскоре выскочил из её дома, помчавшись дальше.

В Академию к Шабалину не поехал. Сам не знаю почему.

Примерно так же у меня прошёл следующий день в Бережково.

Я побывал почти везде, даже с Чашами успел поработать, с трудом выдержав полный сеанс, и лишь мой котейка – гигант, смог заставить меня удержаться там на лишние минуты, вытребовав себе минимальную порцию ласки.