Соколов сделал ещё шаг ближе, а я, наоборот, чуть отступил назад.

— Думаешь, что после всего этого я оставлю тебя в живых? — Он выплюнул эти слова и продолжил. — Нет. Я сотру тебя с лица земли. Уничтожу не только тебя, но и память о тебе. Когда я закончу, никто не вспомнит даже твоей фамилии. Всё что тебе дорого, будет стёрто с лица земли.

Его глаза блеснули, и в них я увидел отчаянную ярость человека, который потерял практически всё, и единственный смысл жизни которого — это месть.

— Ты будешь страдать! Ты будешь умирать очень медленно, чувствуя, как каждый вздох становится пыткой. Ты думаешь, что я пришёл, чтобы тебя просто убить? — Он сделал паузу, дыша всё быстрее и быстрее. — Нет, Алексей. Я пришёл, чтобы показать тебе, что такое настоящая боль.

Он вытянул руку, сжимая её в кулак, и воздух вокруг нас задрожал от напряжения его силы.

— И сегодня, наконец, я поставлю точку в этой истории. Я уничтожу тебя так же, как уничтожил твой род.

Его лицо исказилось от ненависти, и я почувствовал, как напряжение вокруг достигло предела.

Первый удар был так стремителен, что я едва успел среагировать. Пистолет в правой руке потёк, принимая форму щита, который встретил и поглотил его атаку. Соколов отступил на шаг, его взгляд остался холодным, но в уголках губ мелькнула едва заметная усмешка.

— Значит, ты все-таки научился контролировать свою энергию. — Проговорил он. — Знаешь, что это за сила, Алексей? Навеивает воспоминания, твой отец тоже пытался ею защититься, но смотри к чему это привело. Он мёртв, как и его жена, а я жив. — Он сделал паузу, отступив еще на шаг, и продолжил. — Это не панацея. До уровня Абсолюта она еще слишком слаба, да и на нём остаются прорехи. Я убивал таких, как ты, ещё в то время, когда ты даже не родился. И знаешь что? Я знаю её слабости.

Не успел я понять, что он задумал, как его силуэт расплылся, растворившись в воздухе. Через мгновение правую ногу пронзила острая боль. Я не видел, как он атаковал, но почувствовал, как кости разрываются и ломаются в десятках мест одновременно. Я закричал, не сдержав боли, и рухнул на одно колено.

— Смотри, дальше будет хуже. — С презрением произнёс Соколов, вновь остановившись в паре шагов от меня.

Я даже не заметил, как он вернулся на исходную позицию, настолько он был быстр.

— Гордость — это то, что приведёт тебя к гибели. Защищающая тебя энергия бесполезна, если ты не успеваешь за моими движениями.

Он снова исчез, и в следующий момент моя левая рука взорвалась болью. Кости превратились в мелкие щепки, каждый осколок которых причинял невероятную боль. Я не мог даже кричать — горло сдавило спазмом от боли и ярости, которые я уже не мог сдерживать.

Но даже в этом состоянии, я не мог сдаться. Сжал зубы, формируя в правой энергетический пистолет, и в тот момент, когда Соколов приблизился ко мне снова, выстрелил. Пуля полетела прямо в голову, но он вовремя среагировал и отпрянул.

Соколов поднял руку к лицу, провел по нему, вытирая появившиеся капли крови от пробороздившей щёку царапину и лизнул пальцы.

— О, ты всё ещё способен на такие фокусы? — Снова раздался его насмешливый голос. — Похвально, но жалко. Ты лишь оттягиваешь неизбежное.

Он снова исчез и обрушил удары на мою вторую ногу. Она треснула в нескольких местах, кости сломались с жутким звуком, и я упал на землю, не в силах больше стоять.

Соколов подошел ближе, исказив своё лицо в улыбке сумасшедшего.

— Ты знаешь, как умирали твои родные? Они кричали… Кричали, как и ты сейчас. А знаешь, что было дальше? Они умоляли о пощаде, но никто им не помог. Точно так же, как никто не поможет тебе.

Мир вокруг меня начал расплываться. Я уже почти не чувствовал своих конечностей, все болело и тело ломало в агонии. Но сдаваться было нельзя. Я использовал последние капли своей силы, чтобы сформировать энергетические протезы, позволяющие использовать сломанные руки. Было чертовски больно, но теперь я хотя бы мог двинуть ими.

Собрав всю оставшуюся волю, я правую руку, вытянул клинок, и ударил Соколова. На этот раз он достиг цели. Пропорол его бедро, и кровь хлынула ручьем. Соколов дёрнулся, теряя устойчивость.

— Ах ты ублюдок! — Крикнул он, бросив взгляд на свою рану. — Выродок Барсовых!

Я растянулся в самодовольной улыбке, с трудом поднимая правую руку, поддерживающую протезом и изобразив выстрел, прохрипел. — Даже при всей своей силе виртуоза, ты всё равно не смог меня убить. Потому что слишком много говоришь.

В этот момент за его спиной зародилось лёгкое свечение, постепенно перерастающее в преломление света, и я ощутил знакомое чувство привычной серости и хмари. Ткань вселенной истончилась и огромная, зубастая тварь поспешившая воспользоваться случаем, нависла над мужчиной, как голиаф из древних сказаний.

Мои кости были перемолоты в труху, от количества крови во рту становилось дурно, а сердце отбивало бешенный, предсмертный ритм. Однако даже не смотря на происходящий вокруг хаос и мучавшую меня агонию, я сумел выдавить самодовольную улыбку, обнажив пропитанные кровью зубы.

Соколов явно ощутил потустороннее присутствие и скорость человека действительно впечатляла, но было слишком поздно. Отожравшаяся на плоти одаренных, до неимоверных размеров тень оказалась быстрее, и набросившись словно пантера, откусила половину тела Соколова. Ноги превратились в мокрую лапшу, а изуродованная плоть рухнула как мешок с картошкой.

Тень проглотила человека и сквозь кровавую взвесь в глазах я заметил, как силуэт монстра начал переливаться. Тварь поглощала эссенцию сильного одаренного и мутировала, становясь сильнее.

В таком состоянии, у меня не было ни единого шанса против существа и кажется мой момент настал. Странно, но я не боялся смерти и вместо паники, моё сердце окутала тёплая пелена радости. Мне удалось застать смерть ублюдка, убившего моих родителей и пускай месть свершилась не собственноручно, лицезреть то, как от его тела осталась жалкая и бездушная половина, доставило мне радость.

Тень, опустив свою массивную голову бросила на меня странный, нечитаемый взгляд и выждав короткую паузу, ушла обратно в разрыв пространства.

А я остался лежать в луже собственной крови, выплёвывая внутренности и не знал, сколько еще продержусь. Веки становились чугунными, разум сдался и предлагал погрузиться в сладкий сон.

— Лёша нет! Очнись! — Раздался очень знакомый голос произносящий моё имя и я всё же потерял сознание.

Цзай Тян стоял на коленях рядом с другом, пытаясь удержать поток энергии в своих руках. Он видел ужасные раны своего господина, и ничего не мог сделать. Из глаз текли слёзы, и парень изо всех сил старался исцелить полученные травмы, но максимум, что у него получалось — это немного стабилизировать состояние друга. Кости, раздробленные в пыль, не желали вновь срастаться воедино! Энергия, которая должна была исцелить его сюзерена, поглощалась его телом словно губка. Это было похоже на попытку восполнить реку тоненьким ручейком воды, еле пробивающимся из-под земли.

Лёша лежал без сознания, и едва дышал. Энергетические протезы, которые он создал во время боя, начали распадаться на мельчайшие осколки, растворяясь в воздухе.

— Неужели… Неужели я не смогу? Зачем мне тогда эта сила? — Тихо произнёс Цзай Тян, стискивая зубы от отчаяния. Его пальцы дрожали, и он чувствовал, как силы медленно оставляют его самого. Если Лёша погибнет здесь, всё, к чему они стремились, будет потеряно.

В момент, когда он получил силу исцеления, то возгордился, думая, что теперь всегда будет опорой своему господину. Иногда даже фантазировал, представляя в мечтах, что наступит момент, когда Лёше понадобится его помощь и только он будет способен спасти его. И что же теперь? Как раз тогда, когда такой момент настал, он понял, что ничего не может сделать. Что его возможностей недостаточно! Цзай Тян влил тонну энергии истощая себя, и пытался исцелить товарища, но улучшений не было. Он видел, как время утекает сквозь пальцы, как бывший одноклассник скатывается к грани, от которой уже нельзя будет вернуться.