– Мне бы тоже не помешало себе найти что-то этакое, – неопределённо повёл рукой Антон.

– С князем Зубовым поговори, – посоветовал я, – Вроде, твои методы убеждения его всерьёз впечатлили.

– Думаешь… – почесал Антон затылок, – Он ещё бодр, и вряд ли кому-то готов уступить своё место.

– А зачем обязательно уступать? Ничего страшного не произойдёт, если ты на следующем Совете его подменишь, скажем, по причине нездоровья.

– Он вдруг станет нездоров? – с подозрением глянул на меня Антон.

– М-м-м, варианты, конечно есть, – честно признался я, имея в виду перепавшие мне от Медведева Знания по магии Крови, – Но пока это не тот случай. Попробуй просто поговорить.

– И что я скажу? «Князь Зубов, мне хотелось бы занять ваше место?»

Антон нервничает. Сильно нервничает. Серьёзно его зацепило моё желание претендовать на Главу Совета Архимагов. Если разобраться, то я для него нечто вроде кумира, за которым он тянется. По крайней мере, отставать не хочет.

В жизни бывает всякое. Иногда очень хорошие и талантливые люди попадают в «плохую компанию». Наверняка, все это видели и знают. Отчего-то, близкие им люди зачастую значения этому не придают, и очень зря. Перемелет такое знакомство личность человека. Может, потом и получится его оторвать, но след на всю жизнь останется.

Антон вроде бы в «хорошую компанию» попал. Если что, то это я про себя.

– Слушай, когда тебя твоя солдафонская роль отпустит, ты дай мне знать, – спокойно обозначил я Рюмину моё понимание его сегодняшнего состояния.

– Так это… Ты говори. Так-то, да. Я на прения настроился и пока ещё не отошёл, – смутился Антон.

– Они прошли. Всё. Переключайся, – помахал я ладонью у него перед глазами.

– Уф-ф, – выдохнул он через минуту, если не больше, – Ты слушал? Я всё правильно сказал?

– Откуда мне знать, на что тебя запрограммировали, – блеснул я новым словом из книг, ставших модными в последнее время.

– Не-е, какое там, я просто всё заучил, как стихи… А потом не помню сам, как это говорил, – выдал свои впечатления оживший Рюмин, – Кстати, а ты уже решил, куда сегодня вечером с жёнами пойдёшь?

– М-м-м… Э-э-э… А это точно я должен решать? Не, я в том смысле, что это мне надо решать куда они сегодня хотят пойти? СТОП! – поднял я ладони перед собой, – Не говори ничего. Ты наверняка заражён каким-то вирусом! Такого бреда я ещё ни разу в жизни не нёс.

Я присел, и обняв виски ладонями, попробовал про себя повторить еще раз то, что я только что сказал Антону. Как-то не очень получается. Сбиваюсь. Чувствую, что от меня ускользает истинный смысл происходящего.

– Да ладно тебе. У моего отца это обычное состояние, – успокоил меня присевший рядом друг и соратник, – Жёны у него, скажем так, немного разные. Одной бы по полям на жеребце погонять, а вторая готова часами в салонах пропадать. Ну, а моя маман, та больше по магазинам любительница…

– Ну, спасибо. Утешил. А ты платья видел? Нет, что придумали, а? Это же, это… Да я даже не знаю, как назвать, – охотно переключился я на более интересную тему.

– И платья видел, и лицо твоё. Не знаю, может тебе легче станет, если я скажу, что каждая женщина в душе хотя бы немножко эксгибиционистка.

– А что у меня с лицом не так? – вычленил я заинтересовавший меня момент.

– Оно у тебя глупое становится, когда ты на жён смотришь. И ещё собственник из тебя так и прёт. Не знаю, как в тебе всё это уживается, – хмыкнул Антон, и обернувшись, заметил, – Перерыв закончился, пошли досидим до конца, так уже недолго осталось.

Вечер того же дня. Зимний дворец. Рабочий кабинет Императора.

– Что-то ты не слишком ко мне торопился, – недовольно встретил государь князя Обдорина.

– Дела, царь-батюшка, дела, – сияя улыбкой, ответил князь, энергично проходя к столу, – Сработал наш планчик, ещё как сработал. Троих уже в работу взяли и ещё материала интересного прилично накопали.

– То-то я смотрю, светишься весь. Ладно, основное мне уже доложили, ты свои впечатления расскажи. Что там с Сумбатовым вышло?

– Убил его Бережков. В блин размазал. А мне при всех документы убойные передал, те, которые при пересылке из Архангельска пропали. Как есть там воровство доказано.

– Хм, полагаешь, добрался он до архивов покойного Куракина? Не хочешь намекнуть ему, что поделиться бы надо?

– Пошлёт он меня, государь, ещё и грехи помянет.

– Что за грехи?

– Так передал он раз мне документы по Камышину, по дому публичному с малолетками. Мы на те деньги хлеб скупили, если помнишь, а преступников отпустили. И не объяснишь же ему, что так нужно было к пользе государства. Молодой он ещё, ни за что не поймёт. Оттого и эти бумаги он мне при всех передал. Чтобы значит шансов у меня не было дело замять.

– Может мне попробовать с ним объясниться?

– Ой, нет. Пусть уж я один этот крест нести буду. Должен же он хоть кому-то верить.

– Ладно. Подумаем. Что там ещё интересного происходило?

– Антон Рюмин фразу весёлую выдал, она крылатой стала и уже вовсю, как первейшая шутка разошлась. Сам сегодня слышал, как граф Тихомиров Елисееву выдал: – «А то можешь живым и здоровым на каторгу пойти». Хорошая шутка, почище иного грозного Указа мозги прочищает. Ну и последнюю новость я прямо перед выездом узнал. Князь Юрьевский снял свою кандидатуру с выборов и выехал в Крым для поправки здоровья. Видать сильно занедужил. Он и с княжеского Совета уехал, не досидев.

– Погоди-ка, так кто у нас тогда Главой у архимагов будет?

– Вот и я про то же, – тяжело вздохнул Обдорин, – Ох, и намучаемся мы с ним.

Первый раз в жизни я лечу на самолёте. Он у нас двухместный, и мне пришлось отстаивать право первым полететь на месте стрелка-радиста. Не то, что бы кто-то претендовал, и мне пришлось спорить, нет, Джуна не разрешала.

Да, как-то так получилось, что вернувшись в наш столичный особняк, я ушёл к себе переодеваться, а нашли меня уже на полу, в крайне неважном состоянии. Каким-то чудом я умудрился в один из кратких моментов проблеска сознания запретить вызов местных лекарей и потребовал привезти Джуну.

– Нервное истощение, – поставила она диагноз, который я уже уверенно услышал, так как после того, как она поводила надо мной руками, я стал чувствовать себя почти что нормально, и просто лежал с закрытыми глазами, соображая, чем мне нужно сегодня заняться в первую очередь. Дел, как всегда, прорва, не знаешь, за что хвататься в первую очередь.

– У него? Нервное? – услышал я голос Дашки, и чуть приоткрыл глаза, стараясь, чтобы этого не было заметно, – Да он толстокожий, как бегемот.

– Может и не бегемот, но да, – подтвердила Алёна.

– Эх, княгинюшки. Это у вас всё на лицах написано, а гнев или радость вы сразу наружу выплёскиваете. А «толстокожие» мужики всё в себе держат, чтобы теми же переживаниями вас лишний раз не потревожить и себя не унизить. У него много переживаний последнее время было? – поинтересовалась Джуна у Дарьи.

После обследования наших будущих детей Дашка Джуне доверяет, и Целительница это чувствует.

– Да какие там переживания. Свадьба, платья, особняк в порядок привели, князя он убил, точнее двух уже, с архимагом поцапался. Да нет. Это его магия во всём виновата. Он что-то очень много тренироваться стал и выкладываться на мощные заклинания.

– Солнышки мои. Вас-то он ближе всего к сердцу пустил, оттого и мелочи от вас для него иногда больнее, чем от посторонних что-то серьёзное. Ну, да ладно. Парень он молодой, должен выдержать. Только учтите, нервное истощение – вещь серьёзная. Последствия от него неприятные могут быть. Сонливость, вялость, импотенция, раздражительность – это далеко не весь список, если заболевание запустить.

– Сонливость? – чуть споткнувшись, пробормотала Алёнка.

– Э-э, раздражительность… – неуверенно добавила Дарья, вздрогнув далеко не на этом слове, как я успел заметить из-под приоткрытых ресниц.