Про то, что запись производилась на полированные алмазные цилиндрики, размером чуть меньше мизинца, я упоминать не буду, как и про их совсем неприличную стоимость… Не хочу портить себе настроение перед ответственейшими испытаниями.

– Поехали!

Первый этап я отстрелял легко. Сбруя себя отлично показала и пользоваться ей довольно удобно и просто. Особенно, когда ты уже долгое время походил с накопителем – протезом и прибегаешь к его помощи практически не задумываясь.

Контрольная проверка. Все показатели в норме.

Второй этап. Девятки и десятки ушли – только в путь. Улыбаюсь техномагам, но они и сами довольно скалятся, показывая друг другу поднятые вверх большие пальцы.

Дальше следуют четыре заклинания уровня архимага. Исполнение – вербальная техника.

По завершению серии чувствую некоторое беспокойство. То ли мне тяжело танцевать с таким весом на плечах, да ещё и с изрядными утяжелителями на руках, то ли энерговоды понемногу греются.

На улице лёгкий минус, с водоёма поддувает пронизывающий ветерок, а мне стало чересчур тепло.

У проверяющих улыбки слегка угасли, но после короткого совещания техномаги мне дали добро на продолжение испытаний.

Комета х 2!

Вот это сила! В пяти километрах от нас к небу поднялся столб воды и пара. Сквозь очки я успел разглядеть оголённый участок дна, метров под шестьдесят в диаметре. Спустя полтора десятка секунд докатился шум взрыва. Очень серьёзно бахнуло и земля под ногами ощутимо дрогнула. Волна докатилась позже. Выплеснула на берег, с трудом добравшись до основания моего бетонного пьедестала. Ну вот. Зря я волновался. Водоёмчик-то неглубокий, оказывается. Дай Бог, метра два – три глубина в том месте, куда я попал. Откуда тут волне взяться.

Комету х 3 я запускал, думая о рыбе. Досталось ей от наших испытаний. Надо возместить ущерб хотя бы парой зимовальных ям. Глядишь и будет куда крупным осетрам с сомами по зиме залечь. Ямка-то приличная должна получится.

Местечко под зимовальную яму я подобрал чуть ближе к берегу. Примерно, на километр ближе и чуть правее, чем для предыдущей Кометы х 2.

Когда мы ещё подлетали я с дирижабля заметил, что там русло проходит и вроде как вода потемнее смотрится, что характерно для глубоких мест.

Вот это шандарахнуло!!

Я аж сам присел, ухватившись руками за шляпу, чтоб её не сдуло.

А там и волна пришла. Вода лишь на метр до ног не достала, ударив о бетонные блоки. Но поднявшимся гребнем хлестнуло так, что я теперь весь насквозь мокрый и чудом на ногах устоял.

К счастью, до моего дирижабля волна не докатилась. Метров тридцати ей не хватило до той большой поляны, куда мы приземлились.

Кстати, оттуда кричат что-то в рупор.

– Прекратить испытания! – разобрал я, прислушавшись.

Да кто бы спорил. Мне промокшие техномаги минуты три назад то же самое сказали, осмотрев навешанные на Сбрую приборы.

Глянув в сторону дирижабля с Шабалиным, отметил, что они куда-то спешно рванули.

Когда я уже подходил к своему дирижаблю, то пар от меня шёл, как будто я только что из парилки выскочил.

Пожалуй, единственный недостаток этой модели Сбруи – излишнее выделение тепла и отсутствие охлаждения. Как я понимаю – проблема решаемая. Для МБК мы уже нечто подобное делали.

В целом работать в Сбруе мне понравилось. Жаль, не успел перейти к четвёртому этапу. Не страшно. Его и у нас на полигоне можно отработать.

– Что там случилось? – спросил я у пилота, всё ещё державшего рупор в руках.

– Сказали, с берега машут, то ли белым флагом, то ли простынёй, привязанной к шесту. Полетели узнавать, нужна ли помощь.

Разоблачившись с помощью техномагов от промокшей сбруи и натянув тёплый шерстяной свитер, я подсел к рации. Она вскоре ожила, я даже кофе, приготовленное пилотом, не успел допить.

– Ваше Сиятельство, тут на берегу чья-то дача. Чуть ли не самого генерал – губернатора. Волной причалы повредило и катер на берег выкинуло. Пострадавших нет. Что им сказать?

– Скажите, что нехрен дачи в водоохранной зоне строить, – брякнул я первое, что пришло на ум, памятуя о недавних скандалах со сносами нескольких особняков в столице по этой же причине. Газет начитался на ночь глядя.

Посмаковав кофе, передумал.

– Впрочем нет, этого говорить не стоит.

– Поздно. Пилот уже всё им в рупор высказал, – услышал я довольный голос Шабалина.

– Значит скоро мы пополним ряды борцов за справедливость, – флегматично ответил я ему, понимая, что сегодня уже немного устал от впечатлений.

Правильно говорят – как день начался, так и дальше всё кувырком.

Ситуацию с Никитой Вадбольским мы разбирали втроём. Я, Дарья и Аю.

Письма от японских Глав Кланов, родственников ювелира, работающих моими тайными соглядатаями и доклады из японского штаба флота были на редкость похожи. Обычно под самый конец письма в очень осторожных выражениях появлялись упоминания о персоне Вадбольского.

В какой-то момент этот стервец проявил кипучую деятельность, сопровождаемую повышенной наглостью. Переговоры с японскими Кланами он провёл почти что открыто, встречаясь с их представителями либо у себя в служебном кабинете, либо в дорогих ресторанах. Как уж ему удалось убедить недоверчивых японцев, что он сможет передо мной и перед Императрицей прикрыть готовящийся передел власти в провинциях – одному Богу известно. Думаю, что самим японцам просто очень хотелось ему верить, да и морковка, висящая перед носом, казалась вкусной и достижимой.

Как бы то ни было, но на севере Хонсю сейчас жарко. Четыре Клана рубятся меж собой, и вдвое больше Кланов кому-то из них помогают.

Судя по бледному лицу Дашки она прониклась и понимает, как меня и Аю подставил её родственничек.

Пусть его официальная должность никак не предполагала того масштаба обещаний, которыми он разбрасывался направо и налево, требуя за это деньги с японцев, но своим Родом он козырял, заодно и Дарью загрузил по самую макушку, ясно давая понять на переговорах, кто будет гарантом его обещаний.

– Какой подлец! Прибить его мало! – прошипела Дарья, когда ознакомилась с письмами и осознала серьёзность ситуации.

– Только скажи… – мечтательно произнёс я, безучастно глядя в окно.

– Я чувствую свою вину перед Никитой, – наконец-то выдавила из себя Дарья, довольно долго не решаясь нам открыться и молча переживая про себя, – Чисто технически первым наследником Рода должен был стать мой отец, но все прекрасно понимали, что эту кандидатуру не одобрит ни Авенир Авенирович, ни князь Белозёрский. Никита был вторым на очереди наследования. Не скажу, что он сломался оттого, что вместо него Главой Рода стала я, были тревожные звоночки и до этого. Он ещё в Академии связался с плохой компанией. Кутилы, картёжники, развратники – Никита был им нужен, чтобы своей знатностью прикрывать их не совсем благовидный образ жизни и тёмные делишки. В глаза они его и лучшим другом называли, и в верности клялись, а на деле – посмеивались и спаивали. Потом и до наркотиков дело дошло. Мы в семье знали, что Никита зачастую выгораживал своих непутёвых друзей, прекрасно понимая, что ему многое с рук сойдёт. Поэтому какое-то время мы по инерции продолжали думать, что все его беды и некрасивые истории – это продолжение их отношений. Лишь недавно я узнала, что со своей бывшей компанией Никита вдрызг рассорился достаточно давно, и последние полгода ни с кем из них не общался, но тем не менее неприятности сыпались, как из ведра.

– Вина перед Никитой… Ну, так-то, да. Наверное – это серьёзная причина. В госпитале не хочешь поработать с недельку? – нашёл я на столе забытый кем-то спичечный коробок и вытащив спичку, начал её мять зубами.

Вообще-то у меня от злости зубы сводит, но нельзя. Нужно держать лицо.

– В каком госпитале? – не поняла Дарья, всё ещё находясь под впечатлением от своего же рассказа.

– В любом японском госпитале. Их там сейчас не одна дюжина развёрнута, и наверняка в каждом десятки тяжело раненых нуждаются в не меньшем сочувствии, чем твой Никита. Вот только наш с тобой родственничек – наркоман жив и здоров. Относительно, конечно. Но, по крайней мере у него руки – ноги не оторваны. Про моральные муки ты сама в госпитале расскажешь японским парням. Они тебя поймут, особенно те, которые были единственной надеждой семьи, а стали инвалидами по милости Никиты Вадбольского. А ему всего лишь надо-то было где-то денег найти на наркотики и шлюх. Про то, что он всех нас троих в грязи вываляет, он даже не стал думать – это же мелочь, не так ли? Как и про сотни, а то и тысячи жизней японцев, кстати, подданных Императрицы Аюко и, ты не поверишь, но они в какой-то мере подданные её мужа. То есть – меня. Обо всех троих ноги вытер и в крови нас вымазал.