Какой-то придорожный трактир в глуши…

Более века назад…

— Ты когда-нибудь любил? — спросила у меня женщина, в которую я был влюблен.

— Нет.

— И это о многом говорит, Даггер! — весело ухмыльнулась она, подхватила кружку темного эля со стойки и припала к ней губами.

— Например? — вскинул я бровь.

Осушив добрую половину тары, она со стуком вернула ее обратно, вытерла губы от пены тыльной стороной ладони.

— Например… например о том, что ты — законченный эгоист, который думает лишь о наживе. О том, что благие цели «Юстициус» — всего лишь ширма, за которой ты скрываешь свои истинные неблагопристойные намерения, вот о чем!

— А еще законченный лжец, — подкинул я дров в костер ее выводов. — И трус, скрывающийся за людьми, которых нанял на грязную работенку.

— Я думала, что это и без того очевидно, — повела она плечиками. Каштановые локоны блеснули в свете факелов.

Даже сейчас я мог с точностью воссоздать в голове образ Сансы. Ее глубокие карие глаза, россыпь веснушек на носу и щеках, обветренные губы. Хотя с превеликим удовольствием забыл бы.

— Но даже учитывая мои эгоизм, лживость и трусость, я оставил тебя в живых, а себя — без награды, — напомнил ей о своем недавнем провале.

Заказ на отъявленную воровку. Тридцать золотых монет за эту дерзкую девку. Уже прикидывал, каких хороших скакунов приобрету для новобранцев ордена, если бы не один нюанс в лице младшего брата Сансы, ради лечения которого ей и пришлось пуститься во все тяжкие.

В моей практике и прежде возникали спорные моменты. Справедливость супротив репутации и тугого кошеля. Даже взвешивая все риски, я выбирал первое, и теперь меня нагло обвиняли в эгоистичности…

— Только потому, что я больше пригодилась бы тебе живой, нежели мертвой. Хотя если сам господин Даггер соизволил лично пригласить меня в орден, моя жизнь хоть чего-то да стоит.

— Чего вылупился, благородный господин? — вякнула вульгарно разодетая дама, облокотившись на уличный столб и докуривая сигарету. — Солнышко встало — моя смена окончена. Если… — сделала она жадную затяжку и выдохнула сизый дым, — … если только по-быстрому. В ручном, тык скзать, режиме.

Мы стояли на светофоре, когда я заметил неподалеку изрядно потрепанную жрицу любви. От нее буквально разило плотскими утехами, а еще крепким алкоголем и дешевым парфюмом.

Почему-то, глядя на нее, мне хватило наглости сравнить ее с Сансой. Эти каштановые волосы, замотанные в небрежный пучок; красивое, но уставшее от всего на свете лицо. Проклятые карие глаза и россыпь веснушек.

Я таращился на нее, как на мираж, но вовремя вернулся в настоящее. Как раз тогда, когда она окликнула меня.

— Три тыщи, если че, благородный господин, — озвучила она свою цену и сплюнула. Скривила губы от неприятного привкуса дешевого табака.

Зеленый свет загорелся, и наш автомобиль поехал дальше. Очень скоро девушка, так похожая на Сансу, скрылась из виду. Вряд ли я встречу ее снова, да не сильно-то и хотелось. Она просто напомнила мне о том, что «Юстициус» для меня больше не существует. Как и Сансы.

— Да-а-а, начинать жизнь с чистого листа — задача не из легких, — раздался голос Эзраиля рядом со мной.

Повернув голову, я узрел бога лжи и коварства на одном сидении со мной. Глянул в зеркало заднего вида — водитель нового пассажира не заметил. Вероятно, бога видел лишь я.

— Расслабься, — тряхнул Эзраил головой, и перо в его щегольской шляпе качнулось в такт. — Не только твой орден остался за плечами, но и поводок, за который тебя с таким удовольствием дергала Талия. Теперь ты волен делать всё, что пожелаешь. У тебя есть статус, начальный капитал и масса возможностей для реализации своих бесценных талантов. Ведь в отличие от встреченной тобою шлюхи, тремя тысячами рублей ты не ограничишься.

Он отсалютовал мне двумя пальцами и испарился так же неожиданно, как появился.

Занимательное явление. Бог, покровительствующий подлецам, решил учить меня уму-разуму. Уж не намекает ли он на то, что я и сам редкостный проходимец? Но, несмотря на все его потуги, уверен, что моя совесть чиста. За исключением того, что мое детище осталось далеко за бортом еще сотню лет назад.

Водитель притормозил напротив заведения, мелодично именуемого рестораном «Аврора». Ранний час не стал помехой для его редких посетителей, и в ожидании заказа я с интересом изучал местный народ. Например, симпатичную эльфийку, сидящую за столиком у окна и изящно опустошающую белоснежную тарелку с салатом.

Вернее, здесь остроухая раса была известна как элии. Во время одного из Смещений миров — явления, которое даровало Земле и магию, и чудовищ — часть из них перекинуло сюда. Пришлось адаптироваться, а со временем и ассимилироваться.

Однако элии были не единственной разумной расой, застрявшей в чуждом им мире. Рано или поздно я наткнусь и на хаббов, по описанию напоминающих гномов, и зверолюдей, название расы которых говорит само за себя. Понятное дело, что чужаков здесь не жалуют. Чужаков вообще особо не жалуют. Именно поэтому элия в дорогом на вид заведении привлекла мое внимание.

Немного погодя я понял, каким образом она оказалась тут. Девушка была спутницей мужчины в строгом костюмчике. Видимо, он отлучался в сортир.

Подслушивать их разговор я не хотел, но мозг просто пытался занять себя чем-нибудь в ожидании заказа. Недостойное оправдание, знаю.

— Кроме салата ничего не будешь? — поинтересовался мужчина у блондинки.

Тонким голоском та ответила отрицательно.

— И правильно. Пара лишних кило тебе ни к чему.

Я усмехнулся. Хотя это было лишь началом увлекательной сцены.

— А знаешь, — неожиданно громко воскликнул франт, — я придумал хорошую систему. За каждый лишний килограмм буду на десять процентов уменьшать твое содержание. Как тебе?

— Как скажете, господин, — скромно ответила ему спутница.

Раздался краткий звон столовых приборов и, бросив взгляд в сторону столика у окна, я заметил, что элия решила завершить прием пищи. Теперь, подперев щеку рукой, она грустно смотрела в окно, пока мужик в костюмчике с иголочки жрал за троих.

Неприятно становиться свидетелем столь показательного социального неравенства, но таких индивидов и в родном мне мире хватало с лихвой.

Статус, власть и стабильный рост прибыли со временем выжимают из тебя всё человеческое. И, воплотив в жизнь все свои мечты, ты начинаешь скучать. День изо дня ищешь новые способы самоутвердиться, частенько за счет страдания других. Именно скука и жадность извращают до невозможности. Прогнившие аристократы…

А сейчас мне пришлось стать одним из них. Казалось бы, я должен был бороться со злом, а не примыкать к нему. Иронично, ничего не скажешь.

Вот наши с элией взгляды пересеклись. Она нахмурилась, однако меня вовремя спас официант.

— Ваши яйца пашот, — принялся он расставлять тарелки, — зеленый салат и эспрессо без сахара, господин.

— Благодарю, — кивнул ему.

Выглядело всё это дело довольно аппетитно, чего и следовало ожидать от заведения подобного уровня. Хотя я с тем же успехом умял бы похлебку из свиных ушей, закусывая почерствевшим хлебом и салом. По крайней мере, я знал, чего ожидать от еды в придорожной таверне, от этой — нет.

Кофе оказался на удивление вкусным напитком, пусть никогда прежде я не пил ничего подобного. Похоже, у меня начинают появляться фавориты. Это плохо.

— Счет, пожалуйста! — вякнул мужчина всё с того же несчастного столика у окна.

Я непроизвольно бросил туда короткий взгляд, и опять же столкнулся со взглядом остроухой барышни. Она прикусила губу, а я снова предпочел отвернуться, чтобы не встревать в конфликт, который меня не касается.

Даже в Скардии перед тем, как вступать в открытую конфронтацию с ублюдками, сперва я брал достойную плату за это. Изучал информацию, взвешивал все за и против. Сейчас же понятия не имел, с кем мне пришлось бы иметь дело. Да и так уж необходимо мое вмешательство? Видно, что дама ухожена, прилично одета и воспитана. Может, ее и саму вполне устраивает такой образ жизни.