Вспомнил, как меня землетрясениями всякими пугали. Хоть у нас тут и не трясло никогда, но вот ведь тряхнуло. А меня убедительные доводы всегда убеждают. Тем более, когда намёк крайне очевиден.

Я скажу больше. Мой Родовой Источник, который я считаю одушевлённым и представляю его себе в виде симпатичного котика, тоже повёл себя странно. У меня даже картинка на какой-то миг мелькнула. Кот шипит, выгнув спину дугой. Короче, я с Анваром согласился. Вовремя вспомнил, как меня предупреждали, что не везде магию применять стоит, во избежание сейсмической активности, и отступился. В конце концов, одна – две недели ничего не решают. Ну, запущу я новые Чаши – гиганты чуть позже. Жил же и без них до этого, и ещё проживу.

Камышин. Мне заводы Второва надо бы ещё разок объехать. Когда я первую поездку осмыслил, вопросов уйма нарисовалась, но нет. В Камышине меня князья ждут не дождутся. Завод наш судоремонтный мощно в гору пошёл, и им не терпится вопрос с его развитием обсудить. С нетерпеливыми князьями лучше не ссориться, а свои заводы я и позже успею посетить, когда стряпчие с бумагами все вопросы закончат. Уже как хозяин поеду, а не как гость, пусть и почётный.

Двигатели. Востребованность на дизеля оказалось так высока, что наш заводик на три смены перешёл, и один чёрт не успевает выполнять заказы. Ситуация вот-вот должна улучшиться. Как только с заводов Второва, а точнее сказать, уже с моих заводов пойдут готовые блоки, мы немного выдохнем, но скорее всего упрёмся в нехватку места для сборки.

А пока завод осаждают заказчики. Все понабежали. И речники, и производители грузовых дирижаблей, и тракторостроители. Даже железные дороги отметились. Понятное дело, что военные, раздвинули локтями эту очередь, и своего тоже не упустили. Да и я на электрогенераторы себе квоту застолбил немалую. Впрочем, эта проблема как раз из разряда приятных будет. Спрос можно ценой регулировать, и она, эта цена, у нас пока монопольно высокая.

Да, порадуйтесь за меня. В кои века я при деньгах. А скоро и вовсе при деньжищах буду.

Как хотите рассуждайте, но без денег ни одно серьёзное дело не поднять. Для меня финансы – это рычаги. Деньги ради денег мне неинтересны. А Алёнка с красными глазами который день ходит. Я-то знаю, что она целыми ночами банковские отчёты изучает. Вот же маньячка! Я уже боюсь их встреч с Липатовым – младшим. Кстати, сынок у купца заматерел. Такой делавар стал, что даже мне порой приходится себя одёргивать, когда с ним беседую. Так и хочется сжаться, и стать кем-то маленьким и незаметным, когда он крайне спокойно о многомиллионных операциях начинает рассуждать. Как-то я пока не привык пока к такому размаху. Нет, когда счёт идёт на миллион – другой, тут я в своей тарелке и не сильно волнуюсь, но когда за пятьдесят с лишним миллионов операции намечаются, у меня ладони потеют. Это же такие деньжищи! Имперского размаха и масштаба!

И вроде всё в эти дни у меня протекает спокойно и благостно, но чую я, что где-то что-то свербит.

Привык я, знаете ли, доверять своим ощущениям.

Сообразил слишком поздно. Уже засыпая. Понял, и тут же заснул.

Сестрицы Липатовы. Я с ними за последнее время в каком только виде и по каким делам только не общался. Вроде, хорошо же их знаю. Был у нас период, когда они откровенно виды на меня имели, и даже не скрывали этого. А в нашем последнем разговоре… Что-то там не так. Больно уж непривычно мы и неправильно поговорили. Я-то тогда это списал на их радость от количества заключённых контрактов, а так ли оно? Нет, не так. Не сходится головоломка, а отчего, непонятно.

Эх-х… Не успел я мысль додумать. Заснул. А жаль…

Наш будущий сад я урезал собственными руками. Даром, что для него у меня уже саженцы были заказаны. Жалко было до слёз, но иначе никак. Всё дело в князьях. Не могут они, как обычные люди, малым обходиться. Что ни князь или княгиня, так обязательно с толпой народа разного прибудет. Никак я не предполагал, когда дом строил, что он мал окажется, но так оно и вышло. Вот же незадача…

Короче, прикинули мы с приехавшим архитектором, какого размера гостевое крыло строить придётся, да и отчекрыжил я на плане часть своего сада под это дело, а заодно солидный кусок берега реки себе прирезал и наметил обнести оградой. Пусть большого сада у меня не получилось, так хоть своя набережная будет. Не Бог весть какая, так как речка у нас не велика, но зато будет куда с сыновьями на рыбалку сходить, когда подрастут. Пескарей точно наловим. А там глядишь, голавль или язь попадётся. Да и ночью можно с закидушками на налима посидеть, устроившись над ямой. Кстати, пескарь у нас тут знатный водится. Здоровенный такой, важный и упитанный. Для серьёзного рыбака пескарь вроде и не серьёзная добыча, но это как сказать. Уха из них замечательная получается. Если её с вечера сварить да в холод убрать, то поутру, как холодец застывает.

Эх, соскучился я по простой-то еде. Повар у нас готовит вкусно, тут я ничего не скажу, но вот как-то не так оно. Я к другому привык, и признаться, порой о чём-то простом и земном мечтаю. И это не от того, что я зажрался. Нет. Ностальгия по прежней жизни на меня иногда накатывает. И не столько по еде простой, сколько по образу жизни.

Князем быть непросто. Ты почти всегда на виду, и это обязывает. А меня весь этот парад уже до самых печёнок достал. Но деваться некуда. Каждый день сотни глаз на тебя смотрят, и любую небрежность подмечают. Особенно в столице оно чувствуется. Я же там теперь в законодателях моды числюсь, чёрт бы её побрал. Казалось бы – оно мне надо? Как оказалось, надо. Щёголям очень много чего общественное мнение прощает и за их вид списывает. Как мне Алёнка объяснила, мои поклонницы, которых по её словам у меня много, любому рот заткнут, если где-нибудь в салонах великосветские сплетники начнут моё имя полоскать.

– Общественная поддержка очень дорого стоит, а тебе она почти даром досталась. Грех её не использовать, – прокомментировали бывшая Рюмина свои рассуждения.

Так-то наверное да, но вот нет.

В её и моём понимании – это общество очень разное. Она говорит про тех, среди кого общалась почти всю свою сознательную жизнь. Про светское общество. А я – нет. Для меня общество – это совсем другие люди. Очень другие. И для меня они гораздо более значимы, чем те звёзды, которые сверкают в столичных салонах своими нарядами и пустыми разговорами. Да что там. Я одного Ивана Силыча на пару десятков этих расфуфыренных мыльных пузырей никогда не променяю. Он человек дела, мастер, а они – пустышки. Так что я занимаюсь модными нарядами не в силу любви к щегольству, а исключительно по необходимости. И молодой Левинсон мне помогает, свободно ориентируясь в новомодных тенденциях. Надо сказать, что сынок у Левинсона быстро заматерел. Куда только девалась его былая неуверенность.

Да, пришлось мне перед поездкой в Камышин снова в столицу заглянуть. И пока Шабалин, по настоянию которого я в эту столицу прилетел, умчался согласовывать встречи, я поехал к портному.

– И ещё, Ваше Сиятельство, костюмчик мне несколько необычный заказали, с вашими пуговками, – закончив с обсуждением обновок, оглянувшись по сторонам и наклонившись к моему уху, таинственным полушёпотом произнёс юный мастер иглы и напёрстка, к которому я заглянул, чтобы скоротать время до встреч и обновить гардероб, – Не полюбопытствуете осмотреть? Только для осмотра надобно ко мне в мастерскую пройти будет. От лишних и любопытных глаз подальше.

– Красивости какие-то особенные? – нехотя спросил я, пробуя кофе, который приготовили специально для меня. Неплохо получилось. Очень даже прилично приготовлен.

– Я бы так не сказал. Там по вашей части придумки, скорее всего, – с какой-то хитринкой во взгляде ответил портной, – Очень уж сюртучок странный. Сдаётся мне, с магическими изысками вещица предполагается.