Тоже новая напасть на мою голову. Никита Иванович ревнует и не может сдерживать свои чувства. Сначала я не понял изменений в его отношении, но затем догадался, что дело в Анне. Срывать свою злость на мне сложно, но граф пошёл иным путём. Увеличился объём знаний, который начал давать наставник, а ещё появились насмешки, пусть и скрытные. Наблюдение за танцами, один из моментов, когда Панин позволяет себе подобное. Есть ещё беседы со Щербатовым, где меня пытаются выставить дураком. Даже князь удивился подобной несправедливости, заявив, что я просто не могу знать многих вещей, обсуждаемых двумя вельможами.
Только обиженный на весь белый свет наставник не понимает, что подобным образом больше мне помогает, нежели вредит. От лишних знаний, которые я впитываю как губка, ещё никто не умирал. А в процессе обсуждений и скрытых насмешек Панин позволяет себе гораздо больше, делясь со мной свежими новостями и подоплёкой многих интриг.
Михаил Михайлович, наоборот, стал мне если не другом, то союзником. Идея с газетой не на шутку его захватила. Ведь это, то самое просвещение, о котором долго мечтал князь с соратниками, но не решался сделать первый шаг.
А вот испанец был, как всегда, немногословен и скуп на похвалу. Но один раз заметил, что я делаю некоторые успехи. Мол, ещё лет пять и меня можно выпускать на поединок против ребёнка с его далёкой Родины. Не поймёшь, он так шутит или говорит серьёзно. Я же сам вижу произошедшие во мне перемены. Что отметил и Сигоньяк. Мои плечи раздались вширь, в запястьях появилась немалая сила, а походка стала более плавной. А ещё я могу пробежать пять вёрст и не запыхаться. То же самое касается танцев — три или четыре часа занятий проходят незаметно. Разве что потом болят натруженные ноги.
Все эти мысли пронеслись в голове, когда я выходил из кареты и поднимался по лестнице в Тронный зал. Именно здесь должен пройти бал, который откроет череду празднеств по всей столице. За право участвовать в столь значимом событии разгорелась нешуточная борьба. Ведь сегодня люди будут не только танцевать и пировать. Одновременно здесь произойдёт показ невест, будут заключены различные сделки и кто-то найдёт себе нового любовника.
В общем, столичная жизнь бьёт ключом. Не скрою, что и моя персона обращает на себя внимание многих вельмож. После согласия посетить дворец Трубецких, что произойдёт через несколько дней, мне поступило ещё десяток приглашений. Тут уже не знаешь, как вежливо отказать. Ведь я уже был в гостях у Щербатова, теперь собираюсь к Трубецкому. Как не ответить тем же Шуваловым или Голицыным? Пора завести секретаря и одновременно советчика, которому будет поручен столь щепетильный вопрос. Да и само количество корреспонденции возросло. Мне пишут провинциальные дворяне, прося о протекции для детей. Кто-то предлагает различные прожекты. Есть просьбы помочь в судебных тяжбах. Для меня многие письма стали откровением. Ранее я считал русское дворянство более благородным и сдержанным. А здесь прямо лавочники и сплетники какие-то.
Но в сторону лишние мысли. Сегодня мне хочется просто хорошо провести время. Если не брать поездки к семье и встречи с Анной, то оставшееся время я посвящаю учёбе, которая иногда надоедает.
Зал был уже полон. Народ прогуливался по начищенному паркету, часть разбилась на группки и о чём-то переговаривалась. Все ждали появления Екатерины, которая должна дать разрешение на открытие бала. Меня встретили десятки внимательных взглядов. Но теперь публика видела не забавную зверюшку, а наследника престола. Поэтому в глазах вельмож уже не было насмешливых и даже презрительных лиц. Хотя и откровенно заискивающих взглядов тоже мало. Я пока не обладаю должным влиянием, чтобы представлять большой интерес для публики.
Меня же волновала исключительно одна персона. Встретившись с ней взглядом, я мысленно улыбнулся и пошёл дальше. Сегодня Анна была великолепна, впрочем, как всегда! Светло-зелёное платье и изумрудное ожерелье с серёжками хорошо гармонировали с её глазищами. Можно было подойти к ней и стоявшей рядом Дашковой, но я просто кивнул дамам и проследовал дальше. Кстати, часть присутствующих бросали на графиню завистливые взгляды. Сегодня она принесла с собой новинку в виде бальной книжечки, который изготовил Сёмужников. Остальные дамы пока использовали обычные листки. Строганова же держала блокнот напоказ и перед моим появлением явно обсуждала новинку с кузиной. Думаю, уже завтра купца завалят заказами. Уж больно красиво смотрится наша поделка. Плохо, что мы не успеем изготовить карандаш. Пока не удаётся найти верное сочетание материалов для грифеля.
А вот и нужная мне компания! Щербатов в окружении членов литературного кружка, был увлечён беседой. Заметив меня, все дружно поклонились и попытались вовлечь в свой бесконечный спор.
— Господа, снова вы с поэзией и театром! — восклицаю на вопрос Сумарокова, — Пока я далёк от подобных вещей. После восьми, а то и десяти часов занятий, это не считая утренней разминки, хочется отдохнуть. И так шесть раз в неделю. В воскресенье я езжу в Шушары на встречу с семьёй. Пока у меня просто нет сил на изучение поэзии.
Щербатов улыбнулся, но без всякой иронии. Князь прекрасно осведомлён о моём романе со Строгановой. Но при этом не видит в нём ничего предосудительного.
Немного пообщавшись с литераторами, как я назвал этот кружок, получаю истинное наслаждение. Вот умеют люди красиво проводить время в беседе. Но пока надо пройтись по залу и записаться на танцы. Понятно, что недостатка в партнёршах не будет. Только я предпочитаю танцевать с теми дамами, кого выбрал, и начну с необычного хода.
— Мадам, разрешите пригласить вас на первый танец, если вы ещё не ангажированы, — обращаюсь к импозантной даме лет тридцати, находящейся в обществе нескольких придворных разного пола.
Прасковья Брюс, в девичестве Румянцева, сейчас является лучшей подругой императрицы. Недавно у неё произошла трагедия — умер сын, едва появившись на свет. Но судя по присутствию на балу и улыбкам, расточаемым окружающим, графиня смогла оправиться от удара судьбы. А вот мой подход её явно удивил.
— Иоанн Антонович, даже если моя бальная книжка будет полностью заполнена, то остальным счастливчикам пришлось бы подвинуться, — проворковала Прасковья, а её компания дружно рассмеялась.
Понятно, что надо мной немного издеваются. Но надо постепенно привыкать к высшему свету. Заодно делать вид, что я чужд любых фракций и готов общаться со всеми. Те же литераторы состоят из представителей нескольких знатных фамилий. И большая часть из них входит в разные придворные группы.
— Тогда полонез мой, — делаю лёгкий поклон и получаю в ответ книксен, — Пойду далее охотиться на самых красивых дам этого вечера.
А вот теперь на меня посматривают с нескрываемым интересом. Вроде лесть совершенно грубая, но, кроме графини на неё отреагировали и другие дамы. Не зря Сигоньяк гонял меня не только по паркету, но и основательно запудрил мозги понятиями о куртуазности.
Следующими в моём списке были кузины Воронцовы, ныне Дашкова и Строганова. Анна сделала совершенно отстранённый вид, но я же вижу, что её глаза смеются. Княгиня вела себя проще и мило улыбнулась в ответ на моё приветствие.
— Екатерина Романовна и Анна Михайловна, позвольте пригласить вас на танец…
— Как? Сразу обеих? А вы Иван Антонович оказывается большой оригинал и затейник, — Аня не дала мне договорить.
Тут же раздались сдержанные смешки, ведь нас якобы незаметно окружило несколько человек. Вот же язва! При этом сама продолжает сохранять абсолютное спокойствие. Дашкова же позволила себе очередную улыбку.
— Простите мою несдержанную кузину, Ваше Высочество, — произнесла она, — Третий танец за вами.
— А вы будете у меня вторым, — Аня снова начала иронизировать на радость публики, — Ведь я так долго ждала этого момента.
Какая муха её сегодня укусила? Сама попросила не показывать, что мы находимся в близких отношениях. Хотя, высший свет уже частично знает о нашем романе. Но зачем-то графиня откровенно насмехается. Так, я потому и не пригласил её первой, дабы было меньше пересудов.
