Навык продолжает отсчитывать секунды. «Пять минут, у меня пять минут», — билось в сознании.

Когда противников осталось так мало, что их пришлось искать, я ускорился в тысячу раз, преодолевая расстояние до обелиска в считанные мгновения.

Завис в воздухе, находясь прямо над ним. Стоящие у обелиска монстры разом пришли в движение, но умерли быстрее, чем смогли сделать хоть шаг. Реки их хлынувшей крови меня сейчас совершенно не волновали. Потому что я наконец-то добрался до главного противника.

— Ты меня создал, — шепчу, с ненавистью смотря на чёрный камень. — Но я тебя уничтожу!

Отправить этот кусок абсолютного зла в космос? Но зачем? Чтобы он разрушил ещё одну планету, собрал кровавую жатву из десятков миллиардов жизней? Ну уж нет. Есть идея получше…

Открываю арку портала на уровне земли за камнем, бесчувственным и холодным, сконцентрированным злом непонятного происхождения. С той стороны пахнуло таким жаром, что доспехи нагрелись за мгновение так, что обжигали кожу и мышцы под ней, но регенерация справлялась с последствиями.

Формирую гравимолот, после чего махаю рукой горизонтально, будто кидаю шар для боулинга. Молот ударяет по обелиску, вырывая из грунта, поднимая столп чёрной земли, но отправляя камень в полет. Щупальца, что тот раскинул на километры вокруг, устремились за ним, втягиваясь в пространственную дыру. Метеорит был отправлен туда, откуда точно не вернётся. Прямиком на Солнце.

Если бы улетевший камень был разумным, он бы увидел на другой стороне пространственного тоннеля человека, который скинул шлем и оттопырил ему вслед средний палец.

Я улыбаюсь и поддаюсь странной мысли, не закрываю портал, а шагаю в него вслед за камнем. Хорошая смерть…

Не шагаю… Что-то вцепляется в моё плечо и отбрасывает назад, портал схлопывается передо мной.

— Ты что, собирался сигануть следом? — раздаётся насмешливый голос за спиной.

Резко оглядываюсь, готовый вышибить дух из кого угодно, но за мной стоит не монстр, а трёхметровый парень без шлема. Причём в основном за ширину и высоту отвечает нехарактерная для Альянса броня, которая и делает его таким массивным.

— Кто ты? — хриплю, рассматривая его.

Шрам, будто от ожога на пол-лица, пепельные волосы, ясные глаза.

— Можешь называть меня основателем…

— Колонны — ваших рук дело? — перебиваю, у меня нет времени на долгие разговоры.

— Моих, — уверенно кивает он.

— Почему ты не дал мне умереть? — сверлю его взглядом.

— Ты не хочешь жить? — на его лице проскальзывает удивление.

Над нами заходит на посадку флаер. Прикидываю, что на самом деле умирать меня не тянет, эйфория после применения навыка слегка улеглась. Но какой у меня выбор? В попадание в те два процента я не верю.

— Я инфицирован, — произношу с сожалением, отслеживая последнюю пошедшую минуту на таймере.

Парень вдруг шагает вперёд и резко что-то втыкает мне в шею.

В горле собирается ком, я закашливаюсь и падаю на колени.

— А теперь нет, — в голосе парня какое-то нехарактерное мальчишеское веселье. — Это остановит вирус. Вакцина, сам изобрёл, — в голосе проскакивают нотки гордости.

— Так уж и сам, — кряхтит голос из неоткуда.

Кручу башкой, но через секунду понимаю, что он исходит от доспеха.

— Да ладно тебе, Регулус…

— Отмени ему способность, ты же можешь, иначе он сейчас сдохнет, — спокойно замечает доспех.

— Сейчас! — всполошился пепельноволосый.

Таймер исчез с интерфейса, как и чувство огромного источника энергии внутри. Я потёр грудь, сел на землю, выпрямляя гудящие ноги. Внутри царила какая-то пустота. Слишком быстро меняются события, мозг не успевает реагировать и оценивать.

— И что дальше? — сиплю. — Отпустишь меня тут бегать?

— А дальше нам предстоит закинуть ещё сотню таких осколков некогда заражённой планеты на Солнце. Ловко ты придумал, я такую версию не рассматривал.

— Если ты так силён и всем тут управляешь, то какого чёрта не сделал это сам⁈ — срываюсь на крик, перед глазами мелькают лица погибших в бесполезном бою людей.

Парень резко серьёзнеет.

— Я не могу присвоить себе хоть какой-то класс, кроме своего. И выдать навыки просто так система тоже не позволит. Поэтому приходится вот так. Через выборку кандидатов.

— Хреновая у тебя статистика положительных итогов, — хриплю, остывая.

— Согласен, — кивает он. — Но с тобой мы сможем многое.

— Я не вернусь домой? — уточняю, опрокидываюсь на спину и таращусь на небо.

— Нет, — с сожалением качает головой незнакомец.

Я же пока ничего по этому поводу не испытываю.

— Как тебя зовут хоть? — решаю спросить.

— Зови меня Фауст, — он протягивает руку. Хватаюсь за неё и поднимаюсь на ноги. — Фауст Лоуэлл.

Луг был ярким, цветущим, весенним и каким-то золотистым. Над сплошным ковром одуванчиков вставали более высокие травы и цветы, иные выше мальчика лет пяти, игравшего на лугу. Дальше был край леса, густого и древнего, сырого и темного, но здесь было солнце – много яркого животворящего солнца. Пресветлый Ярила царил в небе, щедро даря миру свое тепло. Так что луг был залит ярким золотым сиянием.

Мальчик, задрав лицо, сквозь прищуренные глаза смотрел на солнце. Бегать он не мог – залатанная рубаха из домотканого холста была слишком длинная ему, и он падал, спотыкаясь о подол, всякий раз, когда пытался побежать. В длинных мягких волосах, белых, как чесаный лен, укрылись травинки, нос был желтоватым от пыльцы. Какие-то цветы нависли над ним – странные, бледно-желтые и фиолетовые, со странным запахом. Мальчик взмахнул палкой. Ударил по стеблям. И поднялся ветер, будто от взмаха его палки.

– Вой[95] есмь, – сказал мальчик, глядя на солнце.

Глаза у него будто впитали солнечное золото. Таким бывает удивительный камень, который выбрасывают волны на берег Варяжского моря. У антов такие глаза редкость. Впрочем, мальчик об этом еще не знал.

– Рорк, иди домой! – пронеслось над лугом. – Сыночек, домой!

Мальчик обернулся. Мать в мужской рубахе и куртке и охотничьих пончохах[96] стояла у края леса, опираясь на рогатину. Рядом стоял рослый муж лет сорока пяти с окладистой бородой, одетый землепашцем – но держался он, как воин.

– Смотри, Мирослава, растет твой богатырь, – сказал мужчина. – Пятый годок ему пошел. Как думаешь дальше жить-то?

– Как жили, так и будем, – ответила женщина. – Лес нас укроет.

– Делево от людей скрыться. Не приведи боги, жонки-грибницы заметят тебя или мальца, или ахоха[97] какой на сруб ваш в лесу наткнется.

– Идти нам некуда, отец, – синие глаза Мирославы подернулись холодом. – Может, зараз хазарам в ясырь продаться?

– Джуда-хан со мной говорил, – после паузы сказал мужчина. – Гонца прислал, руки твоей просил. Сказал, с сыном возьмет.

– Хазарину веры нет, – Мирослава мотнула головой. – Сладкими речами блазнит, но обманет. Рабыней своей, подстилкой сделает для утех, неино[98] торговцам рабами продаст за пару гривен. Пошто, отец, Турну запретил к нам ходить?

– Световид прознал о том, что варяжин к тебе ходит, – вздохнул князь. – Говорит, прознают другие про Турна, скрывать вас больше не получится. Турн муж честный, но как все честные глуп. Наведет на ваш след кого не надо.

– Боишься? – Мирослава сверкнула глазками. – Волхвов боишься? А ведь ты князь. Внук твой в лесу растет, аки зверь дивий.[99] Зайцев и тетеревов руками ловит, следы зверя по запаху находит.