– Я Михель из рода ди Лёве! – представился молодчик. – Так что вы тут делаете?

– Мы тут по своим делам! – недовольно ответил Гарб. – А вот что ты делаешь там, где у нас дела? Уж не хочешь ли ты перейти нам дорогу в неположенном месте?

Монах выпятил волевой подбородок.

– Вы, верно, вы пришли за пожитками этого покойника, – напыщенно произнес он. – Ничего у вас не выйдет, пока я не закончу обряд экзорцизма! Это мой долг!

– А, странствующий клирик, – понимающе изрек гоблин. – Ну, продолжай, мы не очень сильно торопимся. Только скажи сначала, что не претендуешь на наши драгоценности и вот этот интересный магический жезл у скелета в руках.

– Боевой монах, – поправил шамана Михель. – Мне теперь чужды мирские блага, а посему я ничего не возьму из проклятых вещей, которые тут лежат. И вам не советую.

– Сами разберемся, – заявил Каввель.

– Дело ваше, – ответил человек, не прекращая двигать руками, к которым через мгновение присоединились и губы, шепчущие молитву.

Снаружи послышались встревоженные мужские голоса, которым вторил один женский.

– А нет, я ошибся. Мы торопимся! – вполголоса сообщил гоблин.

Монах ничего не ответил, продолжая тихо шевелить губами. Над саркофагом показалось зеленоватое свечение, то ли исходящее из рук монаха, то ли входящее в них. Когда оно достигло пика интенсивности, кости забренчали в каменном мешке, а потом безвольно упали.

– Ну, дело сделано, благодаря Вседержителю, – облегченно произнес монах.

На последнем слове дверь снова распахнулась. В проеме показалась толпа вооруженных людей с факелами. Каввель тотчас шмыгнул за спину к человеку, успев выхватить из саркофага жезл с драгоценными камнями. Монах встал в странную позу: одну ногу он поджал под себя, став похожим на журавля, левую руку вытянул чуть-чуть вперед, оставив правую прикрывать область печени, и сжал мозолистые кулаки. Гарб немного растерянно смотрел то на нового знакомого, то на людей за дверью, не решаясь что-нибудь предпринять. Растолкав мужчин, внутрь протиснулась миловидная женщина с ножом в руке, закутанная в свободное черное одеяние.

– Вы за это заплатите! – завизжала она. – Я уже почти подняла этот скелет! Год мучений зря! Взять их!

Не давая никому опомниться, монах в два прыжка достиг визжащей хозяйки дома. Он схватил вырывающуюся женщину, выхватил из ее руки нож с рукоятью в виде змеи и приставил заложнице к горлу.

– Еще шаг, и она умрет! – угрожающим тоном заявил он.

Мужчины за дверью попятились, но не очень далеко.

– Скажи им, чтобы убирались! – потребовал монах.

Хрипя от натуги и злости, заложница попросила подручных удалиться, за что Михель поощрительно похлопал ее по ягодицам свободной рукой.

– Ты выбрал неудачное время для возвращения, изменник, – заскрежетала она зубами.

Ди Лёве начал багроветь, но сделал пару глубоких вдохов и успокоился.

Спутники хозяйки дома между тем вышли за дверь, но далеко не ушли. Их громкие голоса и не думали стихать.

– Теперь уходим! – скомандовал Михель. – Там в дальнем углу потайной ход.

Все устремились в указанном направлении. Гарб обнаружил открытый проход первым и сразу нырнул в него. За ним последовал Каввель, хоть и несколько нерешительно, потому что никак не мог найти исчезнувшего Бурбалку. В конце концов он тоже вошел, решив, что с призраком ничего страшного случиться не может. Последним прошел монах, втащив за собой отчаянно упирающуюся жертву.

Темный коридор долго петлял и привел всю группу на свежий воздух. Как только за Михелем с тихим шипением закрылась дверь, из глубины склепа раздался дикий вой десятка перепуганных насмерть людей и вопли не менее напуганного призрака. Голос духа перекрывал все остальные звуки, и можно было разобрать, что он обещал страшное наказание всякому, кто посмеет приблизиться на расстояние хотя бы в пять шагов. Отсутствие цензуры в угрозах придавало им изрядную долю убедительности. Видимо, подойти так никто и не осмелился, потому что Бурбалка нагнал товарищей уже через два квартала, вызвав у монаха жестокий приступ икоты.

И молвил Део. И даровал он добрым богам и их созданиям свободу, а самых злых вместе с их порождениями заключил в еще один новый мир – Великий разлом. Так появились демоны-пууты.

С заложницей человек распрощался минутой ранее. Надавил на точку на шее и оставил сладко почивать под пушистым кустом самшита. Теперь, когда ему ничто не мешало выражать свои чувства, монах едва не упал в обморок. Он сел на землю и глотал ртом воздух, выполняя успокаивающую дыхательную гимнастику. Только широко раскрытые глаза выдавали, что так близко видеть живых теней экзорцисту приходилось впервые. Хотя со стороны казалось, что парень в балахоне просто устал, запыхался и решил передохнуть, сидя на земле.

Гарб и остальные терпеливо дожидались, пока нежданный союзник вдоволь надышится. Всех разбирало любопытство. Наконец Бурбалка, побывавший в непосредственной близости от острых клинков, напомнил, что пора бы и честь знать.

– Может, свалим уже наконец? – сказал он.

Голос призрака вывел Михеля из ступора. Монах смущенно кашлянул, поднялся на ноги и зашагал вместе с остальными, попутно извиняясь за свое недостойное поведение.

– …но мне просто необходимо было прочитать мантру успокоения, чтобы мы могли спокойно продолжить наше путешествие, – закончил он.

– Папрашу пардону! – тут же отозвался Бурбалка. – А что это сразу «наше»? Ты кто такой ваще? Чьих будешь? На каком, панимашь, основании?

– Кстати, вот это существо подлежит немедленному уничтожению, – завил человек, буравя духа глазами цвета стали.

– А ты попробуй! – издевательски отозвался призрак и на всякий случай спрятался за широкую спину Гарба.

– Бурбалка член экипажа, – заступился за духа Каввель.

– Это же тень! – воскликнул Михель. – Вы что, совсем не понимаете, что это значит?

– Наполовину тень, – обиделся Бурбалка позади гоблина.

Монах плотно сжал губы, а затем еще раз глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

– Значит, он опасен только наполовину.

– Здрасьте, приехали! – возопил Бурбалка. – Чем это вас обессиленный дух без плоти опасен?

– Ты порождение Умбры.

– Я был человеком! – возразил призрак.

– Все тени когда-то были людьми или другими смертными, – не сдался Михель, – но утратили душу и попали во власть тьмы.

В этот момент решил вмешаться Гарб.

– Послушайте, Михель, – сказал он, – но ведь у Бурбалки есть душа.

Монах застыл с открытым ртом. Затем он прикрыл веки, а его губы зашевелились, шепча молитву. Спустя минуту он открыл глаза.

– Действительно, – удивился он, – есть. Мне нельзя воевать с тем, у кого есть душа. Прости меня, полутень. Я не буду тебя уничтожать.

– Проехали, – обрадовался такому повороту Бурбалка.

После этого шаман вернулся к вопросу призрака, только оформил его чуть более витиевато:

– Нас все-таки интересует ваша личность в связи с предельной осторожностью, которую следует проявлять в отношении неожиданных новых знакомых.

– Понимаю вашу мысль, хотя и с трудом, – кивнул монах. – Поэтому отвечу, хотя содержимое склепа по праву принадлежит мне. Льва на двери видели? Это герб моего рода.

– Эй, камушки наши! – набычился Каввель.

– И жезл тоже! – подтвердил Гарб, почувствовавший необычайное и ничем не объяснимое волнение, когда руки минотавра коснулись жезла.

– Давайте не будем ссориться, друзья! – примирительно заговорил Михель. – Я и не говорю, что попытаюсь получить от вас какую-то долю добычи. Уже давно мне не требуются мирские блага, за исключением еды, питья, сна и женского общества.

С этими словами он встал, широко расставив ноги, и скрестил руки на груди.

– А че, нормальный такой монах – пожрать, нахлебаться, задрыхнуть и бабу! – хохотнул осмелевший Бурбалка.

– Не нарывайся, порождение тьмы! – угрожающе прошипел монах, исподлобья глядя на человекоподобный темный сгусток, висящий в футе над землей.