– И все же у нас есть чуть более срочное дело, – мягко напомнил Гарб, чтобы увести разговор в сторону от щекотливой темы. – Хиенна, так что за турнир нам предстоит?

Суккуба поморщилась, словно ей наступили на ногу: не больно, но чувствительно.

– Ах, да. Сестрица жаждет силы, – томно произнесла принцесса. – Тут ведь целая история, замешанная на наших традициях передачи власти.

– Расскажешь? – попросил Михель.

– Для тебя – все, что угодно, прелесть моя, – ласково ответила пуута.

«Нет, это не волшебство, это другое».

– Хиенна, законная наследница сто двадцать седьмого слоя Бездны

Суккуба начала свой рассказ, сопровождаемый редким смущенным покашливанием или нервным смешком при упоминании подробностей. Иногда она останавливалась, чтобы перевести дух.

– Началось все давно по меркам смертных. Пууты не всегда жили в Рахэн-ди. Тогда мы даже назывались как-то иначе, но мало кто помнит, какое имя было у нашего народа. В те времена у нас были свои боги, а у них – свои миры. Все эти средние и младшие боги происходили от одного старшего по имени Иблис...

Муфад’ал, до этого стоявший со скучающим видом, при упоминании имени верховного демона поднял голову и вытянул шею, старательно вслушиваясь. Он, конечно, мог слышать мысли почти всех присутствующих и без зрительного контакта, но разумы Хиенны и Гарба оставались закрытыми.

– Младшие боги сотворили разумных существ по своему образу и подобию, – продолжила Хиенна. – Пууты вышли прекрасными созданиями, как я, только лучше и прекраснее. Но большинство богов пуутов уже стали злыми к моменту сотворения нашей расы.

– Злыми или обозленными? – уточнил Адинук. – Может ли кто-то стать злым просто потому, что он таким родился?

– Да, скорее обозленными, – согласилась суккуба. – Боги в те времена часто ходили в гости, и разное случалось. Один начнет насмехаться над созданиями другого, а тот обижается. То советами кого-то замучают, то успехам соседа позавидуют. Были такие, которые просто гостей не любили. У каждого нашлись свои причины обозлиться.

– Как дети малые, честное слово, – усмехнулся Аггрх.

– Это как посмотреть, – возразил ему Гарб, вспомнив про свою бытность единственным шаманом в деревне. – Если бы тебя доставали глупыми вопросами, непроходимой тупостью и невежеством тысячи лет, ты бы тоже, наверное, начал злиться на всех вокруг.

Хиенна кивнула. Ее губы изогнулись в подобии улыбки, придав суккубе ореол загадочности.

– Да, остальные небожители тоже так считали. И все же со временем некоторые, среди которых были и боги пуутов, озлобились достаточно сильно, чтобы началась большая война. То была страшная эпоха. Целые народы выкашивались божественным огнем и оружием смертных. Никто не разбирал праведных и отвергнутых – гибли все без разбору. Боги пуутов вели нас от победы к победе, ведь нас было больше.

– Понаплодились, – презрительно процедил Муфад’ал сквозь зубы.

– Нас и сейчас больше, – с достоинством сообщила суккуба, удостоив мара уничижающим взглядом.

– Они поэтому и воевать умеют лишь числом, а не умением, – подлил масла в огонь Муфад’ал, но мысль передал только смертным, и Хиенна ничего не поняла.

Аггрх понимающе хмыкнул, а Адинук еще быстрее заскрипел пером.

– Так уж вышло, что в ту войну вмешался Део и остановил ее в самый разгар генерального сражения. Итог вы, наверное, знаете. Сложился существующий ныне порядок, как ни противно мне это слово.

– Закон есть закон, – мысленно добавил жахани.

– А какое отношение это имеет к турниру? – напомнил цель рассказа Гарб наводящим вопросом.

– Не самое прямое, – белозубо улыбнулась Хиенна. – Я начала издалека, чтобы подвести к главному. Део поместил всех пуутов в Великий разлом, сделав его бесконечным. Как только нас становится слишком много для этого мира, он расширяется, добавляя слой за слоем. Каждый новый слой вдвое больше предыдущего и чем-то отличается от остальных. Каждым из слоев управляет один из бывших богов или один из их потомков. Сколько их теперь, наверное, только Иблис и знает. Но есть одно досадное обстоятельство - пууты не могут черпать Дэ из природы, как смертные. Это часть наказания. Прожить без этого можно, но относительное могущество даруется только избранным. Остальные вынуждены довольствоваться грубой силой и подчиняться тем, у кого есть власть иного рода.

– Правители, конечно, попадают в число избранных? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Адинук. – Это так очевидно.

Пуута подтвердила догадку эльфа только взглядом и медленным взмахом пушистых ресниц.

– Да, им достается драконья доля. Также есть удачливые охотники за душами смертных, наследники правителей и некоторые древние существа. Как вы понимаете, самыми сильными являются именно властелины. А еще есть традиция, что самое большое могущество может быть даровано только достойному или достойной.

– У них наверняка очень интересный способ определения достойных, – передал мысль Муфад’ал.

Со стороны казалось, что он вообще не интересуется рассказом, но на деле он был весь внимание.

– Один из вариантов Гарб уже видел, – сообщила Хиенна. – Нужно буквально поглотить плоть соперника или соперницы в ритуальном круге после поединка. Не целиком, конечно: достаточно сердца. Так погибла моя мать.

– А второй – турнир? – попытался догадаться Аггрх.

– Как ни странно, не совсем, – улыбнулась ему суккуба. – Обитатели слоя должны пожелать, чтобы ими правил кто-то, и тогда свершается чудо – новому владыке даруется сила. Чем больше будет желающих, тем больше могущества получит новый правитель.

– И турнир для этого? – не унимался орк.

Муфад’ал тоже подался вперед, выдав свое любопытство.

– Турнир – это способ показать, кто больше всех достоин править. Тут уже все зависит от участников. Можно нагнать на будущих подданных страху, а можно поразить всех какими-то умениями и способностями. Но за всю известную историю Рахэн-ди состоялось лишь три турнира, и все они были так давно и далеко отсюда, что уже потерялись в минувшем. Хотя, основным способом, конечно же, является банальное устранение всех остальных претендентов прямо там на арене.

– А кто может принять участие в этом... замечательном мероприятии? – выпалил Муфад’ал, на секунду отбросив осторожность.

Сообразив, что он выдал себя, жахани попытался принять безучастный вид. Получилось неважно: расширенные зрачки и подрагивающие длинные, почти эльфийские уши все равно выдавали сильное волнение.

От суккубы не ускользнул такой повышенный интерес. Она задержала на Муфад’але взгляд еще раз, демонстративно налила себе вина в бокал, сделала маленький глоток и только после этого ответила.

– Едва ли не любой желающий, – сказала она, медленно растягивая звуки так, что жахани, наклонявшийся с каждым словом все ближе к ней, чуть не задохнулся от нетерпения.

– Любой? – с надеждой повторил Муфад’ал.

– Да, – все также неторопливо сказала Хиенна, а потом вздохнула и добавила. – К сожалению, существ из иных миров больше не допускают. На одном турнире, вроде бы, толпа разорвала участника на кусочки. Кажется, тот несчастный как раз был твоей породы, мар.

Улыбка сползла с лица бедного дьявола.

– Бедненький, ты расстроился? – явно издеваясь, насмешливо произнесла принцесса. – Какая была бы забавная шутка, прими ты участие в турнире. Я бы даже с удовольствием посмотрела, как ты соблазняешь смертных.

– Тьфу ты пропасть! – брезгливо сморщился Муфад’ал. – Извращение какое!

– Да, это одно из обязательных состязаний в нашем слое, – добила его Хиенна. – Еще можно похвастаться побежденными в бою марами. Скольких ты убил, мой сладкий?

Муфад’ал окончательно расстроился и отвернулся, а остальные начали смеяться – сначала робко, а потом все громче. Жахани же затаил обиду. Так насмехаться над убитыми неправильно. Вражда враждой, но потеря любого бессмертного существа невосполнима. Если бестолковые пууты этого не понимают, то у них проблемы с головой или чем там их вид привык думать.