Некрас, не покидая седла, возился с кресалом и трутом, пытаясь высечь огонь на трут, когда лемуры начали атаку. Они напали сразу с четырех сторон, воя и размахивая своим призрачным оружием. Микула на секунду замешкался и поплатился жизнью – сразу несколько навий вцепились в него зубами и когтями. Несчастный гридень успел только коротко вскрикнуть, и все было кончено – лемуры в мгновение ока перегрызли ему горло. Покончив с дружинником, они бросились на Некраса. Юноша даже не успел испугаться, когда один из них возник прямо перед мордой его коня, злобно сверкнул красными глазами и замахнулся на Некраса своим отточенным крюком. Некрас ткнул копьем, но слишком поздно – крюк лемура обрушился на голову лошади, и юноша рухнул вместе с конем в грязь. На какую-то секунду Некрас от ужаса потерял способность мыслить, а когда пришел в себя, увидел, что несколько тварей прорвались в центр круга и пытаются стащить с седла истошно вопящую Ивку. Подхватив копье, Некрас с криком бросился вперед, пронзил одного из лемуров, не смог выдернуть копье из тела твари, второго ударил кулаком по голове. Чага обрубил мечом лапы лемуру, схватившему Ивку. Рядом с Некрасом возник Ворш, держа в повод лошадь.
– В седло, паря, быстро! – велел ведун.
Некрасу не надо было повторять этот приказ дважды.
– С девушками будь! – крикнул Ворш.
– Зря вышли на алодное[255] место! – прохрипел Чага, вытирая рукавом слизистую лемурью кровь с лица. – За заплот[256] какой-нибудь надо бы, здесь не сдержим!
Реттиль сбил двумя стрелами двух крылатых лемуров, подлетевших к отряду слишком близко. Стало ясно, что здесь, на майдане, нечисть получила возможность атаковать киевлян сразу со всех сторон. Вдоль заборов к отряду крались сгорбленные тени, в темноте вспыхивали алые огоньки глаз. Крылатые твари кружили над отрядом, с каждым кругом опускаясь все ниже, будто стервятники, спешащие к добыче.
– Сила Перуна! – закричал Ворш, подняв над головой руку с Алатырь-камнем. – Сила богов корня Сварогова! Сила земли и ветра, огня и стали, воды и духа, помоги нам!
Камень в руке Ворша полыхнул белым сиянием, таким ярким, что крылатые лемуры шарахнулись прочь, а пешая нежить застыла у края образованного свечением круга, жалобно пища и прикрывая лапами глаза.
– Едем! – скомандовал Ворш.
Отряд рванулся с майдана, объехал темные безжизненные дома и начал подниматься к вершине холма, на котором стоял Полчев. Вслед им неслись угрожающий вой и мяуканье. Сотни тварей растекались по улицам, сопровождая людей зловещим эскортом. Однако отряд уже был у цели. На вершине холма находилось капище. И хотя костры погасли, а некоторые из изображений богов покосились или вовсе упали, сам круг богов сохранился. Всадники въехали внутрь капища, лишь Ворш остался в воротах, продолжая держать над головой ослепительно сияющий камень.
Некрас остался рядом с ведуном, глянул из-за его спины вниз, на дорогу. К капищу двигалась густая белая масса, а небо, казалось, кишело ромейскими демонами. У юноши екнуло сердце, все тело наполнил мертвящий холод. Ворш обернулся, встретился с Некрасом взглядом.
– Чего пялишься, как балахвост? – сердито бросил он. – Костры разжигайте! Быстро! Камень погаснет скоро.
Некрас хотел ответить, но не смог – язык в пересохшем от страха рту онемел, не слушался. Соскочив с коня, юноша припал к одному из огнищ у самого входа, застучал кресалом. К его удивлению, трут вспыхнул мгновенно, и Некрас сунул горящую бересту под поленья, потом перебежал к следующему костру. А с другой стороны капища костры пытался разжечь Чага.
Первый костер разгорелся, но остальные едва тлели – отсыревшие после дождей дрова никак не хотели заниматься. Ольга решилась. Соскочив с седла, девушка бросилась к первому костру, выхватила горящую головню и побежала к ближайшей куче хвороста.
Она быстро запалила хворост, потом услышала шорох. Из-за поваленного идола выглянула безобразная бледная голова с торчащими ушами, на Ольгу глянули глаза, горящие будто уголья. Ольга завопила. Ударившая из-за спины Ольги стрела угодила лемуру точно в лоб. Но на смену убитой твари появились еще две.
– Назад! – закричал Давид, спрыгнул с коня, побежал к девушке.
Ольга, будто завороженная, наблюдала, как белесая тварь, перескочив через идола, приближается к ней, переваливаясь на по-звериному изломанных назад задних лапах. Давид схватил ее за ворот отороченной мехом курточки, отбросил в сторону, преградил лемуру дорогу. Навия зашипела, прыгнула на Давида, но армянин поймал ее прямо на острие меча, будто обруч на палку. Вырвал меч, повернулся к новым тварям, выползавшим из темноты за поваленным идолом. То ли сияние камня стало слабнуть, то ли глаза нежити привыкли к нему, но лемуры осмелели. И если в ворота, где стоял Ворш, они не рисковали лезть, то с этой стороны навалились основательно.
Рядом с Давидом появился Вороня, и вдвоем они начали рубить наседавших лемуров, выигрывая время для Некраса, Ольги и присоединившейся к ним Ивки, которые спешно разжигали костры. Реттиль и Чага, держа наготове луки, следили за кружащимися в небе навиями. Вот запылал второй костер, третий, четвертый, пятый. Их пламя ярко осветило круг богов. Лемуры отступили, устрашенные огнем, и только свирепо сверкали глазами из темноты. Крылатая нечисть тоже куда-то подевалась. Люди получили возможность перевести дух.
– Что теперь? – спросил Давид Ворша.
– Костры прогорят быстро, – ответил ведун. – У нас совсем немного времени. Мыслю, едва хватит на обряд.
– Какой еще, ко всем чертям, обряд?
– Выбраться из Полчева ни одной из дорог мы не сможем. Западня это. В городе хозяйничают лемуры, на дорогах поджидают ежоглавы. Один у нас выбор – идти за Круг.
– За какой Круг?
– Мы на святом месте, в Круге богов. Отсюда можно попасть в другой мир. Коли боги помогут, сумеем перейти границу между мирами.
– Ва! – удивленно воскликнул Давид. – И как ты это сделаешь, ведун?
– Алатырь-камень поможет. Чаю, его силы на всех нас хватит. Только коней придется тут бросить.
– Коней бросить? Моего Арцива? С ума сошел! Ни за что!
– Пойми, Давид, иначе ничего не выйдет, – мягко сказал Ворш. – Промедлим, все здесь головы сложим, и невесту княжескую сгубим.
– Нельзя коней бросать, ведун. До Полоцка путь далекий, пешими не дойдем.
– Мы пойдем не через Полоцк.
– Да? – Давид с интересом посмотрел на волхва-воина. – В другой мир пойдем?
– В другой мир. Костры пока еще горят ярко. Вели людям собраться в центре Круга богов. Припасов пусть самую малость возьмут и оружие.
Давид отъехал от волхва с озадаченным видом. Между тем в небе опять закружила нечисть – сначала два, потом пять, потом десять лемуров, и вскоре ночное небо снова кишело ими. Это был дурной признак: навии опять готовились напасть.
– Осталось четыре стрелы, – сообщил Реттиль армянину. – И у Чаги три.
– Ворш задумал что-то, – сказал Давид. – Велел спешиться и немного еды взять с собой, больше ничего.
– А мне разницы никакой, – сказал Вороня. – Что здесь помрем, что в другом месте. Навии нас не выпустят, до утра все сгинем.
– Типун тебе на язык! – выбранил молодого воина Чага. – Я ведуну верю. Коли говорит, что надо так делать, значит, надо делать.
– Ахчик, все время будь рядом со мной, – обратился Давид к Ольге. – Даже за руку меня держи, хорошо?
– Это еще зачем? – не поняла девушка. – Уходим отсюда, что ли?
– Уходим. Слезай с коня.
Ольга подчинилась. Спешились Реттиль и Чага, и Вороня со вздохом покинул седло, дав на прощание ласкового шлепка своему коню. Давид медлил, ему было жаль Арцива – оставлять такого коня этой погани ему было невыносимо тяжело. Но ведуну армянский витязь доверял. В конце концов, в Перуновом волхве их единственное спасение. А конь… Одна надежда, что этот конь у него не последний.
Ворш бросил коня у ворот и присоединился к остальным. Последними подошли Ивка и Некрас – юноша прихватил из костра горящую головню, намереваясь использовать ее как оружие. Свое копье он потерял еще на майдане.
