Внимательно рассматриваю очередную картину и убеждаюсь, что был прав в своих предположениях. Это не совсем стиль Самсона. Франческо же в полном восторге и на каждое произведение реагирует словом — «белиссимо!». Вдруг сзади раздаётся знакомый голос.
— Я слышал, что ты в Париже. И знал, что не пропустишь столь знаковое событие.
Оборачиваюсь и вижу довольное лицо Рабина. Крепко жму его руку и сразу обращаю внимание на произошедшие с Оскаром изменения. Строго деловой стиль, так бы я охарактеризовал его нынешний вид. Нет больше аляповатых рубашек, шейных платков или джинсов. Стильный костюм, узкие туфли и платок в цвет галстука, выглядывающий из кармана пиджака. Так и должен выглядеть успешный человек, продающий предметы искусства, кем и является сейчас Рабин.
— Этот стиль живописи называется…
— Двойная экспозиция, которая уже применялась в фотографии, но не получила широкого распространения, — перебиваю удивлённого собеседника, — Часто это случалось из-за накладок, когда фотограф забывал перемотать плёнку. Но вот какому-то художнику пришла в голову мысль изобразить это на холсте.
— Всё-таки это ты! — усмехнулся Оскар, — А я всё понять не могу, чего Сергей так нервничает, когда слышит твоё имя. Вчера мне вообще с трудом удалось его успокоить, когда он узнал, что ты в Париже.
— Как думаешь, картины будут продаваться?
— Это мягко сказано! — администратор сразу преобразился и буквально расцвёл, — В последнее время наметился ощутимый спад интереса к советской живописи. Отдельные произведения, вроде инсталляций Зверева и подобных вещей, пользуются постоянным спросом. На удивление, очень хорошо покупают наши агитационные плакаты, особенно из мастерской Самсонова. Но хватает неудачных, с коммерческой точки зрения, выставок. И здесь вдруг такое! Публика в восторге! Ты не знаешь, что здесь творилось на второй и третий день! От прессы тоже не протолкнуться.
— Надеюсь, ты теперь понимаешь, что вас просто использовали? Сейчас можно проанализировать реальный и искусственный интерес к советской культуре. Все эти угнетаемые борцы с системой, чьи книги печатаются на Западе огромными тиражами, а картины покупают лучшие галереи Лондона и Нью-Йорка — просто пешки. Нужны именно оппозиционеры и разрушители. Те, кто ввиду природной глупости или запредельного честолюбия, готов на всё ради славы, денег или ложных идеалов. Не хочу говорить про времена репрессий, но сейчас у нас совершенно иная страна и жизнь. На Западе мёдом не намазано, и гораздо тяжелее пробиться наверх. И ты, наверное, понял, что все ваши картины и тиражи, выкупались разведками и аффилированными с ними организациями. Кому нужны лишние конкуренты, если это действительно не уникумы вроде Зверева или великого Сергея Самсонова? — киваю на художника, делающего вид, что не смотрит в нашу сторону.
Рабин — мужик умный и спорить не стал. Я вообще рад за него. Человек нашёл себя в этой жизни и наверняка является объектом зависти многих коллег. Вскоре подобное предстоит и мне, если соглашусь. А куда мне деваться?
Франческо с Оскаром между тем затеяли спор над одной из картин. Выглядело это забавно и привлекало внимание посетителей. Невысокий и пухлый итальянец против элегантного и бритоголового советского товарища. С учётом того, что общались они на жуткой смеси русского, итальянского и английского, то получилась сцена, достойная кино.
— Мсьё Мещерский, — я даже не заметил, как ко мне подошла симпатичная девица, — Жаклин Савар из «Elle», вы должны меня помнить — мы встречались на показе мод.
А ничего так, милашка! Достаточно высокая шатенка с серыми глазами, длинные прямые волосы и обильно усыпанное веснушками лицо. Немного крупноватые черты лица скрашивала обворожительная улыбка. Джинсы и безразмерный свитер ничуть не скрывают аппетитные формы. Я даже начал чувствовать, как ко мне возвращается хорошее настроение. Мелькнула мысль — может, клин клином вышибают? Но нагло флиртовать с девушкой я не стал.
— Ваш журнал освещает моду, — козыряю своими знаниями о французской прессе, — Что привлекло вас на выставку живописи?
Смотрю, как к нам подтянулось несколько коллег Жаклин, а ещё не выдержал Самсон. На меня он старался не смотреть, что было сложно. Его переводчица, весьма смазливая девица, быстро затараторила по-русски, переводя мои слова.
— Но ведь это бесподобно! — вроде искренне восхитилась француженка, — Думаю, наши читательницы тоже будут в полном восторге от картин мсьё Самсоноффа.
— У меня примерно такие же ощущения! Просто восторг и гордость! Видите, насколько Советский Союз богат талантами! — лицемерно улыбаюсь, глядя на покрасневшего Серёгу, — Это же надо умудриться придумать подобное! Но почему вы задаёте вопрос мне, а не автору? Тем более что я не являюсь экспертом по живописи.
— Я уже взяла интервью у автора и других художников. Но ведь вы известный режиссёр! Поверьте, ваше слово очень много значит для наших читательниц, — произнесла девица с придыханием, явно стреляя глазками, — Можете сказать несколько слов. И вообще, как насчёт интервью?
— Предлагаю, вам более интересный вариант, — решаю, что надо переключиться и немного повеселиться, — Мы с сеньором Франческо собрались сегодня послушать живую музыку. Наш выбор пал на рок-клуб «Lа Locomotive». В четверг как раз будет не так многолюдно и шумно. Можете не просто взять интервью, но и посмотреть, как отдыхает известный советский режиссёр.
Больше всего мои слова удивили импресарио, который только сейчас узнал, что собирается посетить ночной клуб. Зато две журналистки среагировали быстрее Жаклин и сообщили, что они не против сопроводить нас в рок-клуб. Девушка бросила на конкуренток недовольный взгляд и сказала, что она непременно будет. Заодно нам на хвост упал Рабин, который явно повёлся на одну из журналисток, уже немолодую, но интересную мадам. Она вообще оказалась американкой, представляющей «Cosmopolitan». Чувствую, что вечер будет весёлым.
Тепло попрощался с Оскаром, договорившись со всей компанией, во сколько встречаемся, я поехал в отель. На Самсона я больше не смотрел, будто его не было в зале. Бог ему судья. Если захочет, то сам расскажет, кому принадлежит идея. Если нет, то я переживу. Главное — его успех пойдёт на пользу стране и молодым художникам, которые почувствуют уверенность и поймут, что нет недостижимых целей. Не понравился мне только один момент — уж больно специфические взгляды художник бросал на свою переводчицу, получая в ответ такие же. Походу, у них там не только деловые отношения. Пузик, конечно, жалко, но в чужие дела лезть не собираюсь. Я точно не являюсь образцом святости, чтобы учить кого-то жизни.
А ничего так местечко! Уютно и действительно немноголюдно. Какая-то группа сбацала несколько весёлых ретро-композиций, под которые мы сплясали всей компанией. Даже Франческо изобразил несколько «па», рассмешив окружающих. Кстати, Жаклин действительно брала у меня интервью, расспрашивая и о достаточно нестандартных вещах. Её интересовала женская мода в СССР, положение женщин в советском обществе, почему советские товарищи так мало улыбаются, мои дальнейшие планы и многое другое. Вот только меня больше будоражила её немаленькая грудь, под белой водолазкой, и весьма аппетитные коленки, выглядывающие из-под короткой юбки. Что я делаю? Дома меня ждёт невеста, вчера отказал в близости просто роскошной женщине, ещё в голове периодически звучали предостережения товарища подполковника. С другой стороны меня попросили быть несерьёзным — значит, буду.
Единственное, что я в перерыве, когда дамы пошли попудрить носики, поговорил с Рабиным.
— Я так понял, что тебя не особо опекают? Или есть какие-то договорённости с конторой? К чему интересуюсь — чтобы не было проблем дома как у меня, так и у тебя.
— Куратор давно не обращает внимания на мои маленькие грешки, — пьяненько хихикнул Оскар, — Скажем так, меня держат на крепком поводке, но дают возможность погулять. Главное — не гадить где попало, и приносить стране пользу. Меня даже в валюте особо не ограничивают, выплачивая комиссию с особо удачных сделок. Здесь моего сопровождения нет, но за твоё — не уверен.
