На полушаге Хиенна остановилась и подняла согнутую в локте руку, призывая остальных замереть.

– Чувствуете? – спросила она, обращаясь больше к Гарбу.

Шаман прислушался к ощущениям и согласно кивнул.

Воздух перед компаньонами заискрил, и из разверзшегося под потолком малюсенького окошка портала осторожно высунулась человеческая голова.

– Бурбалка! – радостно закричал бард.

– Чур меня! – растерялась голова, пытаясь лучше рассмотреть собеседника. – Мы знакомы?.. Адинук?

– Собственной персоной, – раскланялся эльф.

Голова дернулась и ойкнула, задев ухом край портального оконца.

– Ну, дела! – только и смог ответить Антонио.

– Ты в порядке? Знаешь, где остальные? Где ты сам? – засыпал его вопросами Гарб.

Бурбалка осторожно просунул голову чуть дальше. Гарб заметил потухший взгляд бывшего призрака, впалые щеки и мешки под глазами.

– Дело дрянь, если честно. Чувствую себя паршиво, будто снова в мире теней оказался. Но как же было хорошо! Еле нашел вас. Мы в каком-то подвале, лежим тут прикованные. К нам пару раз заходила суккуба и... и...

– Можешь не продолжать, – перебила его Хиенна. На ее скулах заиграли желваки. – Мерилит?

Голова в портале попыталась отрицательно покачаться, но вовремя остановилась.

– Нет, которая с крыльями, королева! Заберите меня отсюда, она снова идет!

Голова втянулась обратно, и портал схлопнулся. Хиенна задумчиво потеребила косу. Спутники вопросительно посмотрели на нее.

– Значит, дорогая матушка решила пойти напролом, – Хиенна была на удивление спокойна. – Совсем, наверное, слаба стала, раз решилась на откровенное воровство. Что ж, это к лучшему. Надо торопиться – у нас в запасе минут тридцать, а идти еще далеко.

Суккуба, не оборачиваясь, решительно зашагала вперед по бесконечным лестницам и коридорам. Михель сразу устремился за ней. Остальные переглянулись и заторопились следом.

***

Еще минут через пятнадцать спуска ускоренным шагом в полумраке появились очертания высоченных резных ворот. Мастер, сотворивший их, похоже, имел какое-то отношение к гномам: изображенные на створках узоры и орнаменты походили на те, что компаньоны уже видели в Льонасской академии. Правда, строителям полагалось бы быть исполинских размеров по сравнению с обычными гномами, чтобы успеть завершить работы хотя бы за триста-четыреста лет жизни, отпущенных этому племени.

С утробным ворчанием из темноты выползло нечто огромное и преградило путникам подступы к воротам. За существом с громким лязгом тянулась толстая металлическая цепь.

– Вьейконк, кхай камлан мают?! Вьейконк, чан ча такон![1] – внутри существа все словно бурлило и кипело, поэтому разобрать среди этого бульканья слова оказалось непросто даже Хиенне.

– Свои идут, Квви, – крикнула в ответ суккуба на пуутском, подходя ближе. – Отворяй!

Демонесса стояла в освещенном факелами круге. Множество ее теней плясало по стенам и потолку. Это мельтешение начало тонуть в клубах густого зеленоватого тумана, испускаемого стражем ворот.

– Что за жуткая вонь? – зажимая нос, пробормотал Михель, отступая от источника запаха.

– Мне дурно! – жеманно заявил Адинук, не забыв при этом посмотреться в зеркальце.

Тварь неторопливо приблизилась к суккубе. В переменчивом свете факелов вид стража навевал леденящий душу ужас: вдоль всего хребта торчали шипы длиной с лезвие полутораручного меча, чешуйчатую кожу цвета ржавчины усеивали крупные узелки, напоминающие гигантские бородавки, каждая из передних лап существа в обхвате могла сравниться с двумя Михелями вместе взятыми и заканчивалась чудовищным кулаком, увенчанным острыми как бритва футовыми когтями. Массивные челюсти невероятного создания сверкали четырьмя рядами зубов, а их размеры позволяли предположить, что существу не составит труда проглотить даже Каввеля в один присест. Шкура монстра кишела паразитами, в которых Гарб без труда узнал родственников тревоживших его ночной покой тварей.

Чудовище оперлось передними конечностями об пол и попыталось всмотреться в нарушителей своего спокойствия множеством малюсеньких бегающих глазок, скрытых опущенными кожистыми складками.

– Эй, прислужники, поднимите мне веки! – пробулькал Квви.

Позади него раздался шелест маленьких крыльев, и из темноты выпорхнула стайка импов. Маленькие крылатые демонята размером с собаку проворно подлетели к огромному хозяину, разбились по паре на каждый глаз и принялись поднимать набухшие веки. Паразиты забеспокоились и шустро разбежались подальше от головы, создав толчею в районе шеи.

– Не смотрите ему в глаза, – спохватившись, предупредила суккуба спутников.

Никто не знал, чем это может грозить: окаменением или еще каким проклятием – но все сочли за лучшее пристально начать рассматривать грязь под ногами, а Адинук привычным движением извлек из кармана маску и тут же надел ее.

– Хиенна, дорогая, – обрадовалось чудище. – Для тебя мои двери всегда открыты, в некотором роде, конечно. Королева повелела не пускать тебя. А кого это ты мне привела? Подарочки? Так много сразу, и все такие вкусненькие.

– Это со мной, – тут же осадила его демонесса.

Монстр досадливо заворчал.

– Твоя мамочка всегда приносила мне сладенькое, – мечтательно сказало существо, растягивая слова и зыркая бусинками глаз в надежде поймать чей-нибудь взгляд. – Может, хотя бы мара?

– Прости, дорогуша. Обещаю, что как только стану королевой, сразу накормлю тебя до отвала, – пообещала Хиенна, сопроводив свои слова утвердительным кивком головы. – Это будет скоро.

– Ладно, ловлю на слове, – согласился привратник, легким движением передней лапы распахивая двери.

Импы тут же отпустили веки, и страж пополз в свой угол, лязгая цепью при каждом движении. Бесенята с хохотом и повизгиванием унеслись в темноту вслед за хозяином. У каждого в лапах было по надкушенному кровососу с тела хозяина.

Компаньоны проводили их настороженными взглядами.

– Что это было? – выдохнул потрясенный Михель.

– Он очень старый, – пояснила суккуба, войдя в ворота и жестом поманив остальных за собой. – Был проклят вечно не спать, вечно не мыться и всегда стоять на страже в этом подземелье. Видели цепь? На ней сильнейшее заклятие.

– А что не так с глазами? – поинтересовался Гарб, оглядываясь.

– Если он поймает чей-то взгляд, то будет читать стихи собственного сочинения, пока слушатель не упадет замертво. Как вы понимаете, в этой пещере и с его зрением видит он не так много, поэтому стишки весьма специфические, а убежать не получится.

– Я скорее от вони этого поэта упал бы, – пробормотал Адинук, морщась от воспоминания.

Суккуба прибавила шагу.

– Да, или стихи, или запах, – подтвердила принцесса. – Он так охотится. Еще крикнуть может, очень громко – тоже оглушает и с ног сбивает. И эти его блохи или кто там по нему ползает – никакая отрава от них не помогает, хоть всю цитадель водой залей.

– А как же импы? – спросил сбитый с толку Гарб.

– Эти глуховаты и туповаты, – криво улыбнулась девушка. – Им, можно сказать, все равно. Мы пришли.

Как из множества одинаковых высоких резных дверей Хиенне удалось выбрать нужную, так и осталось загадкой.

– П’ед к’ун, – гортанно произнесла суккуба, и двери приветливо распахнулись.

***

Внутреннее убранство просторного помещения округлой формы резко контрастировало со всем остальным замком. В отличие от гостевых комнат и тронного зала, настоящая роскошь поражала взгляд случайно оказавшихся здесь путников. Древние мастера выстлали стены листовым золотом и украсили перламутром, лепниной, крупными драгоценными камнями и изразцами. Все вместе складывалось в мозаику, изображающую сцены соблазнения суккубами разных существ.

Гарб отличался редкой непробиваемостью, когда дело касалось плотских удовольствий. Но даже он поначалу не мог оторвать взгляд от рисунков. Еще он едва ли не кожей ощутил необычную концентрацию волшебства – потоки Дэ буквально пронизывали подземное помещение.