Корабль тихо скользил по мерно плещущимся волнам, входя в закрытую от сильных ветров гавань, а матросы слаженно работали с такелажем. Изредка звучали отрывистые команды боцмана, только подчеркивающие общую торжественную атмосферу. В порту уже стояла дюжина торговых судов помельче. Обычно здесь сновали туда-сюда грузчики, перетаскивая свертки, тюки и ящики, работали краны, перенося более крупные грузы. Сейчас все было иначе.

Окироши или большие охотники, если на всеобщем, как правило захаживают в порт Брестона для выгрузки добычи. Случается это не то чтобы редко, но все же не каждый день. В любом случае такую торжественную встречу Рыдло объяснить мог бы только одним: все предвкушают возвращение наследника, которого так и не удалось отыскать.

– Нас ждут? – спросил у него Михель, поймав на мостике.

– Капитан ждать, – поморщился шкипер. – Только мы его не находить. Последний время мы не желанный гость в этой гавань есть. Ох, я неприятность чуять.

В порту было шумно и многолюдно, а точнее многогномно. Людские головы тоже мелькали время от времени, но они просто терялись в огромной массе более низкорослых цвергов в силу собственной малочисленности. Над толпой неподвижными утесами возвышалась пятерка крупных тауросу. Минотавры, закутанные в однотонные черные или белые матерчатые халаты и подпоясанные широкими кушаками контрастного с одеянием цвета, выполняли роль то ли стражи, то ли смотрящих за порядком.

Встречающие – никаких сомнений в их намерениях не возникало – в руках держали флажки разного цвета и даже плакаты. Никто не работал, никто не разговаривал. Все молча напряженно ждали, пока корабль пришвартуется и спустят трап, готовясь разразиться приветственными криками.

Когда на палубе показался гоблин в сопровождении человека, гномы на берегу зашушукались. Слухи из дворца разошлись быстро, поэтому к появлению столь странных спутников наследника население оказалось готово. К трапу выдвинулись минотавры, уверенно рассекая грудью гномье море. Глядя на это, Гарб сделал безошибочный вывод:

– За нами, – и заковылял вниз под шепотки и переглядывания снизу.

Шаман так грузно опирался на посох, что сразу становилось понятно, как ему тяжело идти.

Деревянная пристань манила своей устойчивостью и казалась раем после бесконечной пятидневной качки. Сразу за ней начиналось гномье многоголовие, а чуть поодаль возвышалась городская стена с открытыми воротами.

– Вы прибыли на корабле наследника. Флага нет. Он не с вами, так? – сурово поинтересовался один из минотавров, чей строгий халат выглядел особенно нарядно.

– Если вы о Каввеле Исс-Брестоне, то не с нами, – спокойно ответил Михель, глядя снизу вверх.

– Жаль, – огорчился рогатый. – Что ж, мне приказано проводить вас во дворец. Я командир стражи Оку, бу-следуйте за мной, незванцы.

– Не стоит недооценивать другие расы и демонстрировать плохое отношение так открыто, тауросу. Каввель достаточно быстро научился уважать своих компаньонов, – Гарб скрипуче обратился к спине Оку, и тот замер как вкопанный, услышав родную речь от гоблина.

Рогатый просигналил рукой, и остальные минотавры принялись расчищать путь, разгоняя гномов грозными взглядами, а иногда и аккуратно тесня их. Те довольно дисциплинированно отходили в стороны, а зазевавшихся отдергивали за рукава курток их же соседи по толпе.

– Откуда ты бу-знаешь наш язык, чужак? – спросил минотавр, медленно поворачиваясь к шаману.

Михель непонимающе уставился на Гарба.

– Я знаю много языков, – выпятив нижнюю губу, ответил гобхат, – и советую свое презрение обратить на кого-нибудь еще. Я сегодня не в настроении.

– А то что, сладенький, вызов мне бросишь? – хмыкнул Оку, оценивающе глядя на возможного противника.

Увиденное его позабавило: долговязый и худощавый гоблин, весь в шрамах, в мешком болтающемся на нем потрепанном одеянии, еле переставляет ноги. В дуэли не продержится и десяти секунд.

– Знаешь, в чем разница между тауросу и… – вкрадчиво сказал Гарб, порыскал глазами и наткнулся взглядом на ящики с сырой рыбой, – скажем, селедкой?

– И в чем же? – сузил глаза Оку.

– В одном простеньком заклинании из школы трансмутации, – с ледяным спокойствием произнес гоблин, сам себе удивляясь.

Не так давно ему на такое не хватило бы духу, но сейчас шаман не считал нужным сносить оскорбления от какого-то рогатого хама. Тем более, что реальные возможности дать отпор имелись.

Интонации не несли в себе угрозы, но до Оку вдруг дошло, что Каввель вряд ли бы взял в спутники кого-то, кто совсем уж бесполезен в бою. Скорее наоборот: этот гоблин – могущественный волшебник, судя по посоху и одежде. И он, похоже, не шутил. Оку же назвал его сладеньким, что в языке минотавров несло в себе достаточно прозрачный намек на слабость и женоподобность. Тауросу с трудом проглотил настырно просившийся наружу ответ и молча вернулся к расчистке пути, внезапно утратив желание проверять боевые качества чужака. Через минуту толпа расступилась достаточно широко, и путь оказался свободен. В этот момент со стороны ворот, отделявших порт от жилой застройки, показались две фигуры. Орк и эльф.

Гарб вперил в них взгляд, и его глаза моментально сузились. Гоблин замер на месте и занес посох над землей.

– Нет! – закричал Михель, быстро осознав, во что это может вылиться.

– Умри! – взвизгнул шаман.

Оку оценил обстановку первым, сразу сообразив, что вопль адресован не ему. Тауросу среагировал мгновенно и попытался сбить колдуна с ног, но его отшвырнуло в сторону мощным порывом ветра. Капитан стражи упал плашмя на бочки с рыбой и недовольно помотал рогатой головой. Тем временем монах выскочил вперед, пытаясь перекрыть своим телом возможную траекторию полета столь любимого Гарбом огненного шара. Гоблин развел длинные лапы в стороны и забормотал какое-то более мощное заклинание.

На шамана с трех сторон бросились минотавры, но и их расшвыряла в стороны магия, а гоблин даже не прервался. Гномы, стоящие поодаль стали пытаться бочком отходить в сторону, но из-за скученности у них это получалось плохо. Давка грозила начаться в любую секунду. Где-то заплакал ребенок, истошно завопила женщина, за ней другая. Аггрх и Адинук по инерции еще бежали встречать друзей, но радость на их лицах уже успела смениться недоумением. Еще немного, и могло случиться непоправимое.

– Гарб, нельзя! – монах говорил тихо, но уверенно. – Ты же сам говорил, что тебе духу не хватит. Может, не надо?

– Надо. Убить! – гоблин стоял, тяжело дыша и в упор смотрел на загородившего ему путь друга, словно в нем шла какая-то внутренняя борьба.

Затем что-то щелкнуло, и ловец духов рухнул там, где стоял. С борта окироша выглянул Рыдло.

– Попал? – тихо спросил он, пряча за спину миниатюрный одноручный самострел.

Михель перевел взгляд на лежащего гоблина. Из шеи шамана торчал малюсенький оперенный дротик.

– Ага, – подтвердил монах, аккуратно вытаскивая снаряд из Гарба за оперение, брезгливо отшвырнул в сторону и благодарно кивнул шкиперу. – Хорошо, что он щит не выставил.

– Кажется, мы все попали, – констатировал подоспевший Аггрх и спросил встревоженно. – Что случилось-то? Чего он так взъелся?

– Эльфы, – бесстрастно ответил Михель. – Шрамы видишь?

Аггрх осмотрел тело гоблина, и волосы зашевелились у него на голове. Если представить, что каждый из этих уродливых рубцов оставил пыточный инструмент, то такая реакция не удивительна. И это только то, что на морде. Под одеждой, наверное, все еще страшнее.

– Р-р-р, – зарычал зеленокожий, стискивая кулаки.

– Это все за пять дней? – изумился Адинук, выглядывая из-за плеча орка. – На секунду вас оставить одних нельзя.

– Не усугубляй, – нахмурился человек. – Это он на тебя среагировал. Ты не обижайся, но пока для всех будет безопаснее, если он тебя какое-то время не будет видеть даже издали. Гарбу досталось от остроухих, сам понимаешь. Я потратил уйму времени, чтобы хоть как-то привести его в порядок, а тут он снова сорвался.