На страницах парижских газет появились его первые опыты в музыкальной журналистике, в которых он защищал все французское и выступал против засилья итальянцев. Это было начало его чрезвычайно успешной второй карьеры: несмотря на постоянные жалобы на низкий статус музыкального журналиста, он был остроумным и проницательным критиком. Он терпеливо подавал заявку на соискание Римской премии четыре раза, в конце концов сумев подстроить свой стиль под требования экзаменаторов в 1830 году.

Молодой Берлиоз влюблялся часто и легко. Однажды он испытал то, что один из его биографов называет «эмоциональным помешательством», увидев, как знаменитая ирландская актриса Гарриет Смитсон играет в пьесе Шекспира, что послужило импульсом к написанию Фантастической симфонии[799].

В Фантастической симфонии пять частей, в которых рассказывается история, объединенная общей темой, известной как idée fixe (представляющей Гарриет Смитсон, в то время еще недоступный объект его поклонения) в рамках развернутой и чрезвычайно личной циклической формы. Написанное в 1830 году, всего лишь три года спустя после смерти Бетховена, но до симфоний в классицистической форме Шумана и зрелого Мендельсона, это сочинение ближе по духу к симфоническим поэмам Рихарда Штрауса, до появления которых было еще 60 лет.

В 1830 году Берлиоз оправился от своей безнадежной страсти к Гарриет и обручился с юной пианисткой Мари Мок. Вскоре после этого он уехал на два года в Рим учиться. Однако он счел Рим «глупым и прозаичным»[800]; ему не нравилась модная итальянская музыка; зато он находил удовольствие в обществе другого гостя, дружелюбного и располагающего к себе Мендельсона. Затем он услышал, что Мари расторгла помолвку и собралась выйти замуж за производителя музыкальных инструментов Камиля Плейеля. В припадке ревности Берлиоз задумал убить их обоих и мать Мари (которую он называл «гиппопотамом»), купил яд, пистолеты и грим и отправился в Париж. К счастью, по дороге он одумался и вернулся в Рим, хотя в конце концов оставил его до истечения официального двухгодичного срока. В Париже его музыка привлекла восхищенное внимание множества ведущих фигур музыкального мира. В 1834 году Паганини предложил ему написать сочинение для того, чтобы продемонстрировать возможности недавно приобретенного им альта, однако отказался исполнять получившуюся в итоге «симфонию с облигатным альтом», «Гарольд в Италии», сославшись на то, «что мне тут особо нечего делать»[801]. Позже, услышав, как ее играет другой исполнитель, он вышел на сцену и встал в знак восхищения перед Берлиозом на колени, а затем (что, вероятно, было еще приятнее) выслал ему чек на 20 000 франков.

Берлиоз в своих сочинениях просто отказывался соблюдать привычные границы жанров. Послушайте «драматическую симфонию» «Ромео и Джульетта», рассчитывая услышать симфонию, как указано на обложке, и вы будете удивлены и озадачены. Послушайте вместо этого любовную музыку, скерцо Царицы Маб и медленное развертывание фуги у струнных на фоне монашеского гудения на одной ноте хора, а также одержимо повторяющийся фрагмент текста, иллюстрирующий смерть Джульетты, и вы откроете для себя одно из самых достоверных воплощений Шекспира во всем столетии. «Осуждение Фауста» 1846 года – это «драматическая легенда», в которой «иллюстративная музыка, симфоническая медитация, повествование солистов и хор соединяются в своего рода концертную оперу»[802].

Берлиоз использовал свой, как правило огромный оркестр с изяществом, изобретательностью и дисциплиной. В 1844 году он изложил свои воззрения на этот счет в «Трактате о современной инструментовке и оркестровке», одном из первых учебников, в котором оркестровка рассматривается как отдельное искусство. Его подход был обусловлен его повседневными профессиональными обязанностями: в своем обзоре празднеств в честь Бетховена в Бонне он разобрал Девятую симфонию, перечислив по именам ведущих музыкантов Европы, которые могли бы лучше других исполнить те или иные пассажи, весьма детально описывая, что мог бы привнести Вивье в игру валторн, а Драгонетти – контрабасов. Занятным образом Берлиоз считал, что отсутствие у него способности к игре на рояле, результат его немузыкального детства, благотворно сказывается на его сочинительской практике, так как «это избавляет меня от тирании пианистических привычек, опасных для мысли, и от соблазна привычных гармоний»[803].

Гарриет Смитсон в конце концов поддалась на возобновившиеся ухаживания Берлиоза, и они поженились в 1833 году. Их сын, Луи-Клемен-Тома Берлиоз, родился в следующем году. Поначалу бывший счастливым, их брак подвергся испытаниям, когда ее слава угасла, а его – возросла, и Гарриет стала искать утешения в вине. Со временем Берлиоз обратил свое внимание к Марии Ресио, живя на два дома с ней и Гарриет с начала 1840-х годов. Гарриет перенесла несколько ударов и умерла в 1854 году: ее сын и неверный супруг поддерживали ее до конца. Берлиоз и Мария поженились после нескольких лет совместной жизни, однако она внезапно умерла в 1862 году в возрасте 48 лет. Берлиоз поддерживал добрые отношения с ее матерью, которая ухаживала за ним всю его оставшуюся жизнь. Луи стал капитаном торгового флота и умер от лихорадки в Гаване в 1867 году. Среди пары поздних романов Берлиоза была продолжительная дружеская переписка со вдовой, которой было далеко за 60 и в которую он впервые влюбился 50 лет назад, когда ей было 18, а ему 12.

Раздраженный тем, что устроители концертов за рубежом зарабатывают на его музыке больше, чем он дома, в 1840–1850-х годах он искал возможности дирижировать и зарабатывать во время продолжительных туров по Лондону, Германии, Бельгии и в других странах. Публика реагировала с шумным энтузиазмом, смешанным с озадаченностью новыми формами и исключительной продолжительностью его сочинений. Существовали и практические сложности воплощения в жизнь его грандиозных и уникальных замыслов. Деморализованный, Берлиоз перестал писать музыку. В конце 1860-х годов, уже нездоровый и оплакивавший утрату жены, сына и многих друзей и современников, он предпринял успешную поездку в Россию, которая, однако, отняла у него почти все силы (Римский-Корсаков несколько огорченно пишет, что возраст и слабое здоровье «были причиною полного равнодушия Берлиоза к русской и петербургской музыкальной жизни»[804], и он нашел в себе силы встретиться только с композитором Милием Балакиревым)[805].

Берлиоз умер в 1869 году в возрасте 65 лет и был похоронен на кладбище Монмартр, рядом с которым они с Гарриет жили в первые годы их брака. Прах двух его жен позже положили по обе стороны его могилы.

Упоминание idée fixe подводит нас к разговору о принципиальном расколе в процессе эволюции оркестровой музыки во второй половине XIX века. По мере того как привычные представления о симфонических структурах уходили в прошлое, композиторы отражали свои идеи контраста и развития в сочинениях, где формальное диалогическое соединение разных тем уступало место органическому преобразованию одной музыкальной темы или же более аморфным вещам вроде эволюции оркестровых текстур.

Одновременно с этим развивалась идея введения в музыку повествовательного изобразительного или философского аргумента. В начале романтического века эта идея побудила композиторов вывести увертюру за пределы оперных театров и превратить ее в самостоятельное концертное произведение. В конце столетия идея повествовательного элемента в музыке и техника органического развития темы соединились в симфонической поэме.